Стекло между нами - Ася Невеличка

успокоить. Гладил по голове, пытаясь проглотить возникший ком в горле. И пока Варя убивалась, медленно пытался сообразить, что делать в такой ситуации. Везти в больницу? Звонить в скорую? Кто может подсказать?

– Собирайся, сейчас поедем в больницу, – глухо сказал я, вставая с колен.

Варя подняла на меня заплаканные глаза и замотала головой.

– Я не поеду!

– Да, ты права. Я вызову скорую! С мигалками тебя быстро довезут.

– Виталь, прекрати! – истерично попросила Варя.

Я застыл перед ней. Она протянула ко мне руку.

– Просто побудь со мной. Врач говорил, что такое может случиться. Но я не думала, что мы… что с нами…

Я опять опустился на колени, она прижалась ко мне и снова зарыдала у меня на плече. Я мог думать только о том, что надо позвать Настю и спросить, что мне делать.

– Ты меня, наверное, винишь, что я не уберегла нашего ребенка? – рыдала Варя.

– Что ты… Конечно, нет… Я люблю тебя, слышишь? Все будет хорошо… Но нам надо показаться врачу… – я обхватил лицо Вари, нежно посмотрел ей в глаза.

За спиной в дверях послышалось шуршание. За беспокойством о Варьке я забыл, что крик слышали и Настя с Лешей. Оглянулся. Настя ушла, а Леша остался, и его трясло так же, как и меня. Мы встретились глазами.

– Едем, – сорвался Леша, и я поднял Варю, помогая ей собраться.

В прихожей столкнулись с Настей.

– Я с вами.

– Мы справимся, – остановил я, не желая, чтобы бывшая жена нервировала нынешнюю. Я помнил, что Варя каждый раз злилась, если рядом оказывалась Настя.

– Но…

– Настя, останься. Не надо.

Я вывел зареванную жену мимо Насти к лифту. Сильнее прижал к себе Варю, чувствуя спиной провожающий взгляд Насти. Когда мы вышли, Алексей уже завел машину и подкатил к подъезду. Всю дорогу я держал Варю за плечи и укачивал, как ребенка, шепча на ухо успокаивающие слова. Она протяжно вздыхала, иногда всхлипывала.

– Такое бывает, ты же сама сказала. Главное, чтобы с тобой все было в порядке.

Приехали в больницу, на посту объяснили ситуацию. Нам подсказали, куда направиться. Мы с Лешей проводили Варю в кабинет и беспокойно стали метаться по коридору. Жутко хотелось курить. От переживаний потряхивало, нервы натянулись до такой степени, что тронь, лопнут. Метался из угла в угол, пока Леха не остановил меня.

– Спасибо, – он протянул мне руку и сжал крепко, на манер дружеского особого пожатия.

– За что?

– За Варьку. Она немного безбашенная, но очень беззащитная. Я всю жизнь оберегал ее от внешнего мира. Но сегодня… Я вдруг понял, что она попала в надежные руки. Что ты любишь ее и сможешь защитить не хуже меня. За это спасибо.

Я пожал плечами. Не говорить же ему, что я сам напуган до усрачки. Что если бы я не трахал Варьку в брачную ночь как в последний раз, если бы не наорал на нее из-за Насти, то может, ничего бы не случилось? Может, мы бы не потеряли ребенка?

А как сейчас?

Я не могу вернуться к Насте и сказать ей: «Дорогая, это была ошибка, я ушел только из-за ребенка»… Настя тоже ушла… Уже… У нее другой муж, который, похоже, тоже не на шутку запал на мою, то есть на бывшую, жену.

И я не могу сейчас бросить Варьку. Взгляд ее больших глаз раненого ангела до сих пор резал сердце ножом.

Я виноват! Виноват, что соблазнил девчонку, что не предохранялся, а поверил ей, дурехе. Виноват, что защищал недостаточно! Что она из-за меня, урода, потеряла малыша! Чувство вины разъедало изнутри кислотой.

Только через полчаса из кабинета вышла Варя. Бледная, потерянная.

– Как ты? – кинулся я к ней.

– Что сказал врач? – следом спросил ее отец.

– Ничего. Все нормально. Она осмотрела и выписала таблетки. Через несколько дней кровотечение пройдет и все вычистится само. Но врач посоветовала сделать укол, чтобы снова не забеременеть и дать организму восстановиться, – ровно сообщила Варя.

Похоже она еще не догнала, что произошло, поэтому выглядела такой спокойной. Наверняка ночью ее накроет. Ведь женщины всегда переживают потерю ребенка, даже если он был размером с пуговицу.

– Я с ней сам поговорю! – Леха попытался протиснуться мимо дочери в кабинет, но та не пустила, схватив его за руку.

– Зачем? Я же все тебе рассказала. Не раздувай из мухи слона.

– Из мухи? – ужаснулся он. – У тебя выкидыш! А если будет осложнение? А если это будет иметь последствие?!

Варя уперлась руками отцу в грудь.

– Она все посмотрела и сделала чистку, понимаешь? Мне двадцать лет! Могу я хотя бы раз сходить к врачу без папы?!

Леха примирительно поднял руки вверх и отступил. Но Варя продолжала давить:

– Пообещай, что не пойдешь к ней и не будешь звонить!

– Варь, я…

– Пообещай! – она почти кричала, едва не топая ногами.

– Обещаю, – вынужден был пообещать Леха, так как на нас уже начали странно посматривать присутствующие в коридоре.

Варя тут же повернулась ко мне и на глазах сдулась, опустила плечи и растеряла весь боевой пыл. Меня одолел приступ нежности. Захотелось ее укрыть от всех и вся, дать время пережить случившиеся без посторонних глаз.

– Виталь, я так устала… Поедем домой? Полежим, посмотрим кино, съедим мороженое? А?

Я обнял ее и прижал к себе, бросая вопросительный взгляд на Леху. Тот кивнул.

– Конечно, малыш, поехали.

Глава 20. Необычное рядом

Настя

Ужиться с новой семьей было трудно. Все скрипело, искрилось и порой выводило из себя. Это было похоже на старую проводку, которую вот-вот могло замкнуть, и вспыхнул бы пожар, сжигая все вокруг себя.

Я пыталась объяснить Леше, что секс между нами просто ошибка, шампанское вскружило голову, я не отдавала отчета, что делаю… Но кому я вру? Себя-то не обманешь! До сих пор по коже пробегали мурашки, стоило только вспомнить прошлую ночь. Нашу первую в статусе мужа и жены.

Как-то раньше я не понимала, чего меня так торкало, стоило Леше дотронуться, улыбнуться по-особенному, а потом осознала.

Я его хотела как безумная. До той ночи, особенно в ту ночь и во все следующие. И все, что он творил со мной в ночь после свадьбы, лишало сил бороться за Виталика. Терялся смысл. Зачем бороться за кого-то, когда тот, кто рядом, возносит до небес?

Мне нравилось все, что делал со мной теперешний муж. Я давно так не кончала и не чувствовала себя богиней в руках мужчины.

Но была загвоздка, мешающая мне принять настоящее. Это