Непокорный ангел - Джейн Фэйзер

Лиззи побежала выполнять поручение, а Генриетта повернулась к Нэн:

— Не могла бы ты пойти и спросить у госпожи Кирстон, принести ли ей поднос в спальню? Может быть, она хочет немного супа или ячменного отвара.

Отправив детей, она с чувством удовлетворения взяла у Дэниела бокал с мадерой и села на широкую софу у окна.

— До сих пор не могу поверить, что ты здесь, Уилл. Что заставило тебя уехать?

Молодой человек покачал головой и нахмурился, ответив не сразу.

— Ты стала другой, Гэрри. Конечно, не совсем, но… Не знаю, как сказать. — Он снова покачал головой. — После Лондона ты очень изменилась… Может быть, потому, что исполняешь обязанности матери. — На этот раз он утвердительно кивнул, как бы найдя правильный ответ на свой вопрос.

Дэниел подавил улыбку и, поймав взгляд жены, поспешно отвернулся. Пусть Уилл думает что угодно.

— Налить тебе пива, папа? — Лиззи вошла, пошатываясь под тяжестью наполненного до краев кувшина.

— Думаю, будет безопаснее, если ты подержишь кружку, а я налью, — дипломатично предложил Дэниел. — Кувшин слишком тяжел для такой малышки.

— Я не малышка! — возмутилась Лиззи. — Я ростом почти с Гэрри.

— Которую определенно нельзя назвать малышкой, — заявила Генриетта. — И не смей возражать, Дэниел.

— Я и не возражаю, — сказал он, усмехаясь. — Уж слишком ты грозная.

— Да, она иногда бывает такой, — согласился Уилл. — Вы так не считаете, госпожа… — Он закашлялся и снова покраснел. — Я хотел сказать, Джулия?

Джулия покачала головой, смущенно посмеиваясь.

— Обед готов. — В комнату влетела Нэн. — Госпожа Кирстон говорит, что съела бы немного супа. Мне кажется, что сегодня у нас не будет занятий.

— Ужасная перспектива, — пробормотал Дэниел, выпроваживая детей из гостиной и направляя их к двери в столовую. — Вы, должно быть, будете чувствовать себя очень одинокими.

Девочки радостно захихикали. Нэн сбегала за подушкой, без которой ее нос едва доставал до края стола, и Дэниел усадил ее на стул. Лиззи забралась сама и оглядела присутствующих в ожидании, когда начнется взрослая беседа.

— Итак, Уилл, что привело тебя в Гаагу? — снова спросила Генриетта. — Дома все в порядке?

— Да. — Он принялся за устрицы. — Но атмосфера очень мрачная. Всякая музыка запрещена, даже в церкви. Сосед боится соседа. Достаточно одного только намека, что кто-то не истинно верующий, и священник подвергает его осмеянию, а затем заставляет публично каяться на воскресной службе.

— Там такая же плохая церковь, как и здесь, — вставила Лиззи. — Ужасно скучная и непонятно, что говорят.

— У тебя очень живой язычок, юная девица, — сказал Уилл, смеясь. — Но мне кажется, что обстановка дома хуже, чем здесь.

— Ты приехал помочь королю? — спросил Дэниел, жестом заставляя Лиззи замолчать, когда она открыла рот, чтобы ответить на замечание Уилла. За обедом в кругу семьи можно было вести себя достаточно вольно, но в обществе дети должны были сидеть тихо и только слушать.

Уилл энергично кивнул, сделав большой глоток вина:

— Шотландцы пойдут за королем, как только соберут войско, и его величество приедет в Шотландию, чтобы возглавить его. Король разобьет войска Кромвеля.

— Вот зачем мы едем в Мадрид, — сказала Генриетта. — Дэниел направляется в качестве посла его величества к королю Испании за деньгами на войско.

— Я тоже хочу поехать, — захныкала Лиззи.

— И я, — сказала Джулия. — Это такое приключение!

— Пожалуй, — согласился Уилл, встретившись с ней глазами.

Генриетта перехватила этот взгляд и раскрыла рот от удивления. Она посмотрела на Дэниела, но тот резал неподатливый кусок дичи для Нэн и ничего не заметил.

— Почему бы тебе не остаться здесь, Уилл, пока мы отсутствуем? — задумчиво предложила Гэрри. — Здесь достаточно комнат. Это неплохая идея, как ты думаешь, Дэниел, оставить кого-нибудь присмотреть за домом?

— Конечно, — охотно согласился он. — Но как Уилл будет чувствовать себя вместе с двумя детьми и их воспитательницей?

— Он может по крайней мере не обращать на них внимания.

— Может быть, ты позволишь Уиллу ответить самому?

— О, скажите, что не будете обращать на нас внимания, — взмолилась Лиззи, прежде чем пораженный Уилл смог что-либо произнести. — Мы будем очень, очень хорошо себя вести… никого не беспокоя, и можем все вместе…

— Элизабет! Если ты будешь продолжать прерывать старших, тебе придется покинуть столовую.

Лиззи замолчала, но Уилл заметил, что на него устремлены две пары умоляющих глаз. Он почесал свой веснушчатый нос.

— Я, конечно, не возражаю, но мне не хотелось бы злоупотреблять вашим гостеприимством, сэр.

— Пустяки! — сказал Дэниел.

— Значит, все в порядке. — Генриетта улыбнулась ему через стол. — Ты будешь жить здесь, пока мы отсутствуем, и, уверена, у тебя будет много друзей.

— Надеюсь, — ответил Уилл, глядя на Джулию.

Казалось, что Генриетта провела на море всю свою жизнь. Она легко передвигалась по кораблю, ощущая на губах вкус соли, с постоянно растрепанными ветром волосами.

Однако в Бискайском заливе они попали в шторм, и Гэрри чувствовала себя так плохо, что ей хотелось умереть. Дэниел завернул ее в плащ и вынес на палубу, где даже резкий ветер и соленые брызги были предпочтительнее духоты маленькой каюты, в которой пол ходил ходуном и ее выворачивало наизнанку. В течение нескольких часов Генриетта дрожала в его объятиях, а Дэниел упорно пытался влить ей в рот бренди, чтобы немного согреть. В конце концов Генриетта уснула и проснулась через шесть часов в том же положении — на палубе и в объятиях мужа, чувствуя ужасный голод. Продолжающаяся качка казалась ей уже не такой мучительной. Дэниел окончательно продрог, все его тело онемело, так что он едва мог двигаться.

Генриетта положила локти на поручни и подставила лицо свежему ветру, найдя в себе силы улыбнуться при воспоминании о пережитом испытании.

— Чему ты так радуешься? — донесся до нее голос Дэниела, и она посмотрела на ют, где он стоял с капитаном корабля, вспыльчивым голландцем, что требовало от пассажиров чрезвычайно тактичного поведения по отношению к нему.

— Так просто. — Она покачала головой, продолжая улыбаться. Ей не хотелось оповещать всех о том, что она думала о своем муже. Улыбка свидетельствовала не о хорошем настроении, а о теплом чувстве, согревавшем ее душу. Дэниел спустился по трапу на бак.

— Ты обманываешь меня, — сказал он, укоризненно похлопывая ее по спине.

Она засмеялась:

— Может быть, но у меня есть свои секреты.