Дама со злой собачкой - Дарья Калинина

– Ну ладно, – согласилась Инна. – Поедем. Но если они начнут на нас нападать, я пущу в ход газовый баллончик.

Но пускать в ход оружие Инне не пришлось. Анна Сергеевна лежала в кровати и выглядела совсем слабой. Глаза у Светы и сегодня были на мокром месте. Подруги присели на указанные им мягкие стулья и, чувствуя себя несколько неловко, выжидательно посмотрели на мать и дочь.

– Я попросила вас приехать, потому что хочу попросить об одной услуге, – наконец, произнесла Анна Сергеевна.

– Мы готовы сделать для вас, что в наших силах, – кивнула Мариша.

– Мы со Светой не спали всю ночь, все пытались понять, как получилось, что Маркуша так сильно возненавидел нас, – сказала Анна Сергеевна. – И я думаю, что виной тому какое-то чудовищное недоразумение. Ведь Маркуша так любил Светочку, когда она была маленькой. И он всегда был добр и очень-очень вежлив. Это было у него природное. Он просто физически не мог наорать на пожилого человека или женщину. И у меня в голове не укладывается, что он мог наговорить таких ужасных вещей Свете.

– Люди меняются с возрастом или под воздействием каких-то внешних факторов, – пожала плечами Мариша. – Ничего с этим не поделаешь. Тем более, он был в колонии. Кстати, напомните, сколько времени он там провел?

– Пять лет, – ответила Анна Сергеевна. – Но я не думаю, чтобы за пять лет, даже если бы он их провел в аду, он бы изменился настолько, что после возвращения никогда бы не захотел увидеть меня или свою дочь.

– Я понимаю, вам трудно свыкнуться с мыслью, что отец вашего ребенка вычеркнул вас из своей жизни, но смиритесь с этим. Он явно не желает вас видеть, – сказала Инна. – И потом, если бы он желал признать Свету своим ребенком, то мог бы это сделать еще до ее рождения, женившись на вас.

– Он хотел, – покраснела Анна Сергеевна. – Но я сама была против этого брака. Мне хотелось, чтобы он сначала окончательно порвал со своим преступным прошлым. Он обещал, но… но все не рвал. Я чувствовала, что он меня обманывает. А потом я и сама велела ему уходить, видя, что у него постоянно водятся большие суммы денег. Во всяком случае гораздо больше, чем он мог бы заработать своим трудом. Да и еще этот миф про дедушкино наследство. А я ведь наводила про Марка справки. И точно знаю, что он был круглым сиротой. Отца никто не знал. А мать отказалась от него прямо в роддоме. Воспитывался он по большей части в детском доме. Почему-то его никто не захотел усыновить. Так что вряд ли у Марка мог появиться богатый дедушка. Откуда бы ему взяться?

– Всякое случается, – возразила Мариша. – Может быть, он перед смертью захотел найти наследников. И таким оказался ваш Марк.

– Да не было у Марка никакой родни! – воскликнула Анна Сергеевна. – Иначе это было бы отражено в бумагах из его детского дома! А я ведь была там. И ничего! Никакого дедушки.

– Понятно, – кивнула Инна. – Выходит, деньги у него были ворованные. А про наследство он вам все наврал, чтобы вы не волновались и не донимали его своими нравоучениями.

– Мне не удалось исправить Маркушу, – грустно кивнула Анна Сергеевна. – Но я старалась. Я бы приняла его и после колонии. Я писала ему об этом.

– А он отказался?

– Он ответил мне перед самым освобождением, что не появится у меня до тех пор, пока не сможет что-то дать мне и Свете, – сказала Анна Сергеевна. – Но я вам покажу это письмо. Оно было такое ласковое. Он ни словом не упомянул о том, что затаил на нас со Светой какую-то злобу.

Анна Сергеевна полезла под подушку и вытащила оттуда помятый и пожелтевший от времени конверт, который передала Марише.

– Читайте! – велела она Мариша.

Девушка вытащила лист бумаги и вгляделась в ровные строчки, написанные четким, почти каллиграфическим почерком. Действительно в письме Марк говорил с Аней очень ласково. Просил у нее прощения за все тяготы, которые пришлось ей и дочери пережить по его вине. И обещал, что отныне с прежней жизнью покончено. И как только он встанет на ноги, он сразу же начнет снова помогать дочери.

– Что вы скажете? – всхлипнула Анна Сергеевна. – На что это похоже?

– На письмо любящего вас человека, – ответила Мариша. – И уж точно никакой неприязни в нем не чувствуется.

– Вот именно! Но после выхода из колонии Марк не появился у нас ни через год, ни через два. Я пыталась навести о нем справки. Но его комната, которая была выделена ему после выхода из детского дома и в которой он жил до того, как угодил в тюрьму, оказалась переданной другому человеку. Вы, наверное, не помните, молодые еще, а в те годы всех угодивших за решетку граждан автоматом выписывали с занимаемой ими жилплощади. Это в последние годы государство смекнуло, что таким образом только плодит преступность и бомжей. Ведь многим людям просто некуда было вернуться после тюрьмы. Без прописки их не брали на работу, и они, даже если у них и было намерение отныне жить честно, невольно возвращались к прежним занятиям. Но я не о том. Марка нам со Светой, как вы знаете, все же удалось найти. Однако он вовсе не был этому рад. И я никак не могу взять в толк, что же случилось. Я перед ним ни в чем не виновата. Дочка не даст соврать, у меня не было другого мужчины, кроме Марка. Да, пытались познакомиться многие. Но я не оставляла надежды, что Марк в конце концов одумается и вернется ко мне.

Мариша с Инной молча переглянулись. Похоже, Анна Сергеевна была еще наивней, чем казалась на первый взгляд. Надо же, надеяться, что к ней в старости вернется мужик, который ею и молодой пренебрег.

– Так что вы от нас-то хотите? – спросила Мариша, задумчиво вертя в руках письмо от Марка.

– Я хочу, чтобы вы с ним поговорили! – страстно произнесла Анна Сергеевна. – Христа ради, пусть объяснит, чем мы со Светой перед ним провинились. Ведь сколько лет прошло! Если я в чем и виновата, то за давностью лет можно было и простить. Только не виновата я ни в чем! Так ему и скажите, что Аня перед смертью просит сказать ей, в чем она так провинилась!

– Мама! – кинулась к ней Света. – Зачем ты так говоришь! Не рви мне душу. Ты еще сто лет проживешь назло этому мерзавцу!

– Не говори так об отце! – сразу ослабев от своего неожиданного и, видимо, нехарактерного для нее всплеска гнева, произнесла Анна Сергеевна.

И устремив глаза на подруг, она твердо произнесла:

– Вы можете мне пообещать, что поговорите о нас с Марком?

– Мы выясним, в чем причина его неприязни к вам, – ответила Мариша.

Инна изумленно посмотрела на подругу. Но та не ответила на ее взгляд. Анна Сергеевна тем временем откинулась на подушки и прикрыла глаза. А Света потихоньку потянула подруг к выходу из комнаты.

– Маме действительно очень плохо! – прошептала она. – Ночью мы «неотложку» вызывали. У нее давление подскочило. Двести двадцать на сто двадцать. И если бы врачи вовремя не приехали, еще бы поднялось.

– Это она так разнервничалась из-за того, как с тобой обошелся Марк Семенович? – спросила у девушки Инна.