Тёмные времена. Звон вечевого колокола - Илья Куликов

– Да отстань ты от меня, чучело, – сказал Даниил и сам спрыгнул с лошади, – ты скажи, как так получается, что к княжескому терему проехать можно только окольными путями?

– Да… это, – замялся посадник, – раньше и не было никакой нужды сюда ездить. Я, если что надо, сам всё свозил.

– А кто так город позволил строить? Случись пожар – все погорим. Дома построены один на другом. Что, места не хватает?

– Так это… – вновь замялся посадник, – м-м-м… дела, а я как-то об этом и не думал. Да… а-а-а…

– А почему в моём тереме склад?

– М-м-м… да это… князь, я, м-м-м… понимаешь, м-м-м… да короче, чего пустовать. Он всё равно гнилой, и жить там нельзя. Пола нет, и крыша протекает. Дырку заткнул и зерно хранить начал.

– А казна городская где?

– М-м-м… да-а… так это, м-м-м… нет никакой казны. Всё, что получаем, тут же в дело и пускаем. Живём одним днём, князь. Вот возьми-ка и сам порядок у нас наведи! Мы тебя знаешь сколько ждём!

– Сколько ратников на службе?

– Да нисколько, князь, нет у нас рати. У нас здесь вообще большая деревня!

– А почему коровы прямо возле моего терема пасутся? Что, других мест нет?

– Да, м-м-м… это, м-м-м… прикажу перегнать, только ведь скотина такая – привыкучая. Коли привыкли пастись здесь, так сюда и прибегут.

– А пастух есть? И чьи это коровы?

– Да кто его знает чьи. Людские! А пастуха у нас и нет. Это… выпустил корову, и пусть пасётся. Молоко хозяевам принесёт. Жалко, что ли?

Князь Даниил Александрович понял, что досталась ему в наследство действительно большая деревня. Видно, и впрямь сложно с неё доход получить, раз даже великий князь от неё отказался. Мог бы ещё года два спокойно все доходы себе забирать, прикрываясь его малолетством.

Как только князь Довмонт получил вести о смерти великого князя Ярослава Ярославовича и слова Василия Ярославовича, призывавшего его поскорее вернуться в Псков на радость псковичам и себе во славу, так тут же покинул Литву и с верной дружиной поспешил в Псков.

Все от мала до велика радовались вестям о возвращении князя. Только наместник Август не спешил оставлять город и едва ли был рад происходящему. За месяцы, когда не было Довмонта, он смог собрать почти тысячу лиходеев, многие из которых были латинской веры и прибыли в Псков с Запада, и теперь, опираясь на их мечи, хотел удержать власть.

Август надеялся, что Орден с радостью примет такой дар, как Псков, но, по всей видимости, там думали по-другому и не спешили занять город, опасаясь народных волнений, да и силы Ордена были слишком истощены, чтобы вновь вступить в борьбу с Русью. Русь вопреки всем надеждам дворян Божьих по-прежнему могла выступать единой. Ливонцы помнили битву под Раковором и мужество псковичей, защищавших свой город.

Наместнику Августу обещали прислать тысячу ратников, но так и не прислали, оставив наместника одного против Довмонта. Август обращался к самому папе, но ответа от него так и не получил. Да и не мог получить, так как до Рима от Пскова дорога очень уж дальняя.

Когда князь Довмонт подошёл к Пскову, из города вышел Август со своей ратью. Довмонт выехал ему навстречу. Наместник тоже подскакал к нему.

– Настала твоя очередь покинуть город! Мне великий князь приказал занять его. Хочешь сохранить рать, сдай Псков.

– Мои люди служат за золото, и мне их не жаль, а вот тебе своих жалко, – ответил наместник Август, – коли случится сеча, твоих погибнет немало. Но я не хочу лишней крови. Я заберу с собой всю казну и тогда покину город без боя.

– Нет! Ты уйдёшь отсюда пешком и без оружия. Один и после справедливого суда, и то, если на то будет воля народа!

– Тогда готовься к бою, князь.

– Посмотрим на твоих ратников в деле, – сказал Довмонт и, повернув коня, направился к своей дружине.

Август прискакал к своим людям и, понимая, что те не хотят биться, обратился к ним:

– Подлый Довмонт отказался отпустить нас с оружием в руках, и поэтому мы будем прорываться с боем!

Многие из людей Августа были простыми разбойниками и ничего о ратном деле не знали, но умели вытрясти всё до последней капли у попавшего в их лапы. Вместо того чтобы идти в бой на людей Довмонта, они стали бросать оружие.

– Да не будем мы биться! Сам сражайся!

Август, впрочем, на них особенно и не рассчитывал, понимая, что они для такого не подходят. Увидев, что они сдаются, он тоже слез с коня и бросил свой меч.

– Тогда и мне эта битва не нужна. Только помните, князь Довмонт пленных не берет! Его люди побили ратников Нальшанска, когда те сложили оружие.

– А нам и так смерть, и так!

В Псков князь Довмонт въезжал словно спаситель. Простые люди искренне радовались возвращению своего князя, который к тому же одним своим появлением взял в плен всех людей Августа и самого наместника. Бояре встречали князя как победителя.

Александр Михайлович вышел вперёд других и поклонился князю.

– Как мы рады твоему, князь-батюшка, возвращению и освобождению города от проклятого иноверца!

Боярин Роман Пересветович не выдержал этого и вышел вперёд, отстранив боярина Александра.

– С возвращением домой, князь! С тобой вернулся и порядок в землю псковскую! Слава князю Довмонту и великому князю Василию Ярославовичу!

Все радостно закричали здравицу князю. Довмонта по-прежнему в Пскове любили, а после правления Августа все поняли, как много для них делает их князь.

Вести о том, что Новгород принял сторону князя Дмитрия Александровича, пришли в Переславль к осени. Принесли их гонцы от бояр Фёдора Дмитриевича и Афанасия Ярополковича, которые сообщили, что Новгород ждёт своего нового князя.

Князь Дмитрий Александрович понимал, что дело теперь кончится войной. Великий князь Василий с владимирской ратью двинулся к Переславлю и собирается взять его в осаду, чтобы не дать заполучить Новгород, положение в котором у Дмитрия оставалось шатким.

Алексей Перо, ближник князя Дмитрия, княгиня Анна Мстиславовна обсуждали с Дмитрием положение дел. Звать кого-то, кому князь не доверял, не стали, так как дела были особой важности. Все понимали, что от того, какие они решения примут, во многом зависит судьба не только княжества, но и всей Руси.

Может, что-то ещё и могло сдержать междоусобицу и дело обошлось бы без кровопролития. Но для этого князь Дмитрий должен был признать верховенство своего дяди Василия Ярославовича и отказаться от всех своих претензий на Новгород. Этого он делать не собирался.

– В честной сече нам без новгородской рати не выстоять, князь, – честно говорил Алексей, – надо в городе держать оборону, а тебе спешить за помощью в Новгород.