О пауках и собаках - Алиса Рудницкая

несомненно верного до мозга костей, секретаря – с горечью спросил Эйнар дядю. – Меня-то все учишь доверять себе, что мы семья учишь, что мы друг за друга, на одной стороне, несмотря ни на что... а сам и помыслить не смеешь, что мои решения могут быть удачнее, разумнее твоих – я ведь все еще твой послушный, маленький мальчик. Ах, нет, я же иногда строптивый мальчик – обижусь на недомолвку и мщу, лишая тебя ненужного риска. Так ты это видишь? О, дядя... иногда мне кажется, что мы оба кружим друг напротив друга с завязанными глазами.

Авель смотрел на племянника совершенно беспристрастно... Еще бы, ведь именно у дяди Эйнар учился держать нужную маску на лице.

Во рту было кисло и гадко, несмотря на недавнюю сладость. Эйнар уже и позабыл, когда ему было так тяжело решиться сказать лишь пару нужных слов.Ведь если он их не скажет следующими – Эйнар не сомневался, не сомневался что бывший секретарь и его сестра лишь предупреждение – будут Лергены.

Почему он вечно следует этому сценарию? В ответ на безмолвную угрозу, в ответ на простой, но страшный намек, он каждый раз готов быть отдать меньшее, лишь бы большее не потерять?

– Если Хакону так не повезло из-за твоей переписки с Аланом Сентро, о которой ты мне забыл сказать... хм, тогда Хакону действительно не повезло. Он и слова без твоего приказа не сказал бы. У меня был другой источник.

Эйнар собрался с силами и впервые за долгое время сбежал – выплюнул дяде эти слова с отчаянной злостью и  чуть ли не вылетел из комнаты – разве что дверью не хлопнул. Имя он не сказал – но это ничего не значило, не так уж и много вариантов. Дядя вспомнит и про безграмотную служанку по имени Айла... но догадается он или нет, убьет ее, накажет или заставить себе подчиняться – не важно. Важно, что Эйнар в очередной раз трусливо сделал что от него тредовалось.

И все предыдущие победы, все будоражащие планы от этого – только кислый привкус во рту, только гадкий осадок в душе.

Глава двадцать восьмая, в которой Эйнар слушает сплетни

От улыбки у лоры Лайры появлялись очаровательные ямочки на щеках. Ее лицо и волосы были идеально белы, а вот глаза – разочарование. Серые, как море в пасмурную погоду, без единой багряной крапинки. Если бы не этот изъян, девица по праву бы считалась завиднейшей невестой среди знати – красивой, умеренно умной, из рода традиционного до кончиков ногтей. Но, увы, Лайре Дайренол об удачном замужестве мечтать не приходилось.

Правда, со стороны и не скажешь, что это ее глодало, ведь Лайра блистала всегда – гордая, независимая, прогрессивная девушка живущая по далекой, но притягательной пинионской моде. Жила одна в поместье в столице, устраивала приемы, приглашая туда только благородную молодежь, развлекалась охотой, вызывая у строгих родственников тихий ужас своими либеральными взглядами. Прекрасная, гордая Лайра, превратившая себя из изгоя в идол для молоденьких идеалисток.

Прекрасная гордая Лайра, будучи на третьем десятке, не потерявшая надежду затащить к себе в постель не брезгливого лора, забеременеть и потребовать, согласно старым законам, брак. Лучшая сплетница и одна из самый омерзительных лицимерок высокородной своры.

Эйнар обожал ходить к ней в гости – такие презабавные беседы там велись.

Сегодня в садовой беседке, отдаленно напоминающей творение Фрино в Междумирье, их собралось пятеро – хозяйка дома, несравненная Лайра в экстравагантном солнечно-желтом платье с глубоким декольте, ее так называемые лучшие подруги на этот сезон – ничем не примечательные сестры Аренор и Эмилен из такого же ничем не примечательного рода Орлонеров, могучий Вайнор лор Норветрол, считающийся приятелем Эйнара и, собственно, сам Эйнар – самый молодой из этой компании... и самый лучший.

Заверения в своем бесподобии он выслушивал уже второй час. Особой прелестью был факт, что еще месяц назад максимум, чего он заслуживал – снисходительная поддержка наследника обнищавшего рода и уверенения, что хитрый дядюшка все устроит. Что ж, дядюшка устроил – и Эйнар теперь с удовольствием и собственные заслуги сваливал на Авеля.

Эйнар вообще был для собравшихся здесь не особо умным, изнеженным цветочком с внезапным сюрпризом вроде магии.

– И все же, Эйнар, – Лайра глотнула ароматный рябиновый ликер, – ваше пробуждения как мага  —   великого мага! – покрыто столь противоречивыми слухами...

Эйнар засмеялся, засмущался, тоже потянулся к чаше – он бы обошелся и без алкоголя, но свежий воздух, что так любила Лайра, вечно сгоняя в сад гостей, был чересчур свеж, и ему хотелось хоть как-то согреться.

– О, милая Лайра, там, на самом деле, история столь глупая, нелепая и скучная, что и признаваться неловко...

– Говорят, этот молодой Ранентрел напал на тебя, – хмуро, с показной тревогой сказал Вайнор. Он считал себя своеобразным покровителем Эйнара, старшим товарищем, что младшему помогает по велению благородного сердца – пытался все научить фехтовать и отстаивать свою точку зрения. Он презирал Эйнара, как безвольного слабака и наслаждался мнимой властью над ним. Это было весьма умилительно, и Эйнар с удовольствие Вайнору подыгрывал уже не первый год.

– Мы... мы встретились в городе, верно... встретились и повздорили – ну вы же знаете, это же Гайнер, он сам так рассчитывал стать первым мужем – а не вышло. Он от зависти обозлился, исхудал весь, бедолага, винил меня в каждой своей неудачи...  – Эйнар печально вздохнул и направил разговор в нужное русло. – После бала я его так и не видел, но слышал, что эта ужасная история с лорой Рейной совсем лишила его разума… Будто-то бы было чего лишаться.

Собеседники послушно засмеялись с примитивной шутки. Только Лайра лишь из вежливости растянула на миг губы в лучезарной улыбке, и сразу же принялась за любимое дело:

– Кто бы мог подумать, что сердце этой ледяной королевы растопит Маркайр, – неодобрительно покачала она головой, и ее верные подружки тотчас защебетали, поддакивая.

– Он ведь просто ужасен!

– Такой грубиян... однажды, он без разрешения коснулся моей руки!

– Говорят, этот южный дикарь травил своего старого лора... Такой позор для рода!

– Маркайр, говорят, обещал ему противоядие в обмен на  наследство.

– Но был жестоко обманут. Наследство чужак получил...

– И сразу же забыл о семье, – вмешался в этот дуэт Вайнар.

Эйнара всегда интересовало, понимает ли этот воинственный тетерев, насколько рушит его благородный образ