Наследник рода Ривас - Св Ск Са

– Первородный, это чудо – ваш вассал?!

– Да.

– А из какого она рода?

– Шварцвален.

– Шварцвален? – Мастер на несколько секунд задумался. – Так она неполный вассал?!

– Да, Аликс является моим личным вассалом.

– Так это же совершенно меняет дело! – Тут мастер Браувер резко замолчал и перевёл разговор на другую тему.

Когда же мастер узнал, что двенадцать лет Аликс исполняется только через пять месяцев, я начал всерьёз опасаться за его здоровье – насколько резко он побледнел. На Аликс, начиная с этого момента, он смотрел как на богиню и обращался исключительно «госпожа».

Сам ритуал вживления семени прошёл, если так можно выразиться, штатно. Однако уже на следующий день после ритуала, перед самым отъездом в замок Тодт, Аликс наедине сказала, что если бы даже не восхищалась мною до этого, то непременно стала бы восхищаться сейчас, видя, как я с улыбкой переношу это состояние.

Весть об инициации Ричарда застала меня уже в Льеже. Слава богам, у него хватило ума не претендовать на личную палочку. Забегая вперёд, скажу, что его резерв после инициации составил стандартные девять целых, четыре десятых эона.

В эту сессию я всерьёз занялся утилизацией своих трофеев. Проще всего оказалось использовать шляпу альпа. Из этих шляп получались прекрасные артефакты для защиты от ментальных атак. Да, менталистика, которая в принципе универсальна, на Земле применяется лишь в узком, боевом аспекте, ну и немного в медицине. Мало того, её рассматривают как особое оружие, совершенно упуская из виду её значение для разведки и контрразведки. Хотя, может быть, я просто не всё знаю?

Мне самому такая защита была не особо нужна, против щита Кристи она совсем не катила, а вот Грете или Аликс будет как раз. Особенно Аликс, с её-то резервом.

Рог демона я решил превратить в доспех. У меня до сих пор перед глазами стояли когти кикиморы, а такой доспех – прекрасная защита именно от духовных сущностей. Правда, в этот раз непосредственно к доспеху я даже не приступил, а занимался подготовкой и обработкой материала. Самое обидное, что я видел: все разработки Земли значительно уступают в качестве изделиям Гиперборейской империи, но как их делали в империи, я не имел ни малейшего представления. Приходилось соглашаться на земной вариант.

Волосы кикиморы я изначально планировал превратить в привязь для духа-защитника. Но получив в подарок от Митрича готовую ловушку на астральных хищников, в духе-защитнике я уже не нуждался. А вот в духе-проводнике, имея канал на план пространства, нуждался и даже очень. Оставалась только одна «мелочь» – кроме того, что такие духи существуют, я не знал более ничего, а вероятность найти информацию о них на Земле приближалась, по моим скромным оценкам, к минус бесконечности. Так что я отложил волосы в долгий ящик: либо изведу их на опыты, либо сделаю духов-защитников для Генриха и Греты, в том случае, если они к концу этого года не передумают приносить мне вассальную клятву.

А вот ноги кикиморы меня поразили. Нет, что из них можно сделать костяные клинки, я подозревал, но их способность воспринимать и проводить магию открыла для меня такое разнообразие их использования, что я на какое-то время впал в ступор.

Мастер Браувер, только увидев такое чудо, с ходу предложил мне за них сто тысяч золотом. И это при том, что он поклялся своей магией, что тоже не представляет себе, какое использование этого материала наиболее выгодно. Так ничего и не решив, я отложил этот ингредиент до более полного осмысления его возможностей. Мастеру пообещал, что если вздумаю продать эти ноги, он будет первым, кому я их предложу.

Распространение фогенной теории имело для меня как положительные, так и отрицательные последствия: так, в студенческом городке меня неоднократно пытались втянуть в растущие, как грибы после дождя, кружки и группы по претворению в жизнь положений этой теории. Главное, чего хотели добиться от меня эти прекраснодушные идиоты, это поддержка их мнения о том, что я могу, а чего не могу сделать с магией моего рода. Естественно, все советчики были мною направлены в далёкие дали. Этим я снискал себе репутацию ретрограда и отказ продолжать со мной общение со стороны по меньшей мере двух человек, которых не отказался бы видеть в будущем в своей свите. Положительным же стало то, что я мог задавать множество вопросов, маскируясь под исследования фогенов.

В конце сессии меня застали признаки очередного выброса. Я запаниковал, не зная, как в моём состоянии он пройдёт. Однако мастер-ремесленник меня успокоил. Сказал, что я, естественно, не первый, кто сталкивается с такой проблемой, и предложил уехать на время выброса в маркизатство, «открыв» для меня истину, что там все манипуляции с собственной энергетикой должны пройти легче.

Устроившись в комнате для выбросов гостевого дома замка Ипр, в этот раз я направил весь поток энергии в семя и был поражён, с какой жадностью и скоростью этот поток был поглощён. Сам я после выброса почувствовал себя лучше. Да и резерв вырос на одну целую, две десятых эона, достигнув величины пятнадцать целых, две десятых.

Данный результат подвиг меня ещё на один эксперимент. Да, семечко имело связи-канальцы с моей энергосистемой и постоянно забирало от меня силу, оставляя мой резерв на грани истощения, но после выброса я стал во время своих упражнений по развитию энергосистемы целенаправленно перекачивать в него свою энергию.

Первые несколько дней вся энергия, попадающая в семя, попросту растворялась в нём, но после того, как я подобрал соотношение обычной и ментальной энергии, закачиваемой мною, от семечка стал появляться какой-то отклик. Мало того, в последние дни перед своим созреванием семечко по моей просьбе отдавало назад частицы энергии, обладавшие особым свойством – они значительно укрепляли каналы. Пуская эту энергию по каналам, отвечающим за высшую магию, я добился того, что смог работать, пусть и совсем недолго, в три потока.

После окончания сессии я решил не возвращаться в замок Тодт, а задержаться в Брюсселе для того, чтобы не раздражаться на людей. Я планировал пропустить день рождения Ричарда и приехать на праздник Марии. Так что Ричарда я поздравил по серебряному блюдечку. Он, конечно, поначалу немного обиделся, но пребывание в замке Аликс с той же проблемой, что и у меня, убедило его, что моё отсутствие – лучше, чем вторая Аликс на его празднике. Двадцать первого августа я связался с Марией и попросил прощения у неё за то, что не вернусь на приём в честь её дня рождения. Стыдно признаться, но, пожалуй, одной из причин такого решения стала обычная зависть. Двадцатого августа Аликс сообщила мне радостную для неё весть – её семечко созрело, и она уже посадила его. Моё же – ещё нет, хотя я чувствовал, что в результате моих манипуляций с ним созревание значительно ускорилось.

Воспользовавшись помощью Степаныча, я смог придать своему дому в Брюсселе абсолютно нежилой вид. Для лучшей маскировки я даже отослал свою охрану, устроив им давно заслуженный отпуск, и только барон де-Рад оставался со мной. На предложение поехать, проконтролировать свои дела, барон только лениво отмахнулся: