Чистое искушение - Конни Мейсон

Доктор Дадли тщательнейшим образом вымыл руки горячей водой с мылом, досуха вытер их и отбыл. Петтибоун проводил его до двери. Спенс явился почти немедленно.

— Как он?

— Доктор Дадли считает, что все будет хорошо. — Мойра посмотрела на Спенса и заметила, какие усталые у него глаза. — Почему бы вам не отдохнуть немного? Я посижу с Джеком.

Спенс заколебался.

— Вы уверены, что это будет правильно? Вы же сами уже с ног валитесь от усталости.

— Не просто правильно, а только так и следует поступить. Я все равно его сейчас не оставлю. Не знаю, что было бы со мной, если бы не Джек.

— Ну хорошо, — согласился Спенс. — С вашего разрешения я найду свободную комнату и посплю несколько часов. Если понадоблюсь, разбудите меня.

Мойра придвинула кресло поближе к кровати и села, слишком обессиленная, чтобы заметить разгорающуюся на небе зарю. Она смотрела и смотрела на Джека. Ее успокаивало то, что дышит он глубоко и ровно, хотя и бледен как смерть. Он лежал на животе, в той самой позе, в какой оставил его врач, когда извлек пулю.

Черный Джек. Да какой же он Черный? Он добрый, честный, смелый. Она любит его, но понимает, что будущего у них нет. Он — герцог, а она всего лишь дочь бедного фермера. Она не может рассчитывать на большее, чем стать его любовницей. Не полагаться же на сказочку, рассказанную матерью, об их с Кевином якобы знатном происхождении. У нее нет никаких доказательств, что ее дед был отпрыском знатного рода. И, как бы она ни мечтала об ином, ее шансы на жизнь вместе с Джеком равнялись нулю. Мойра закрыла глаза — такую боль ей причиняли эти размышления.

— Мойра.

Она подняла веки и увидела, что Джек смотрит на нее.

— Ну что? Хочешь попить? Доктор говорит, ты скоро поправишься…

— Ты по-прежнему здесь.

Мойра кивнула. Настанет день, когда ее здесь не будет, но до тех пор она не отойдет от него. Она встала и налила в стакан воды из кувшина, подмешала щедрую порцию успокоительного и поднесла край стакана к губам Джека. Он жадно выпил воду и вскоре уснул. Мойра вернулась в кресло, положила голову на подлокотник и через несколько минут последовала его примеру.

Джек медленно выходил из забытья, разбуженный болью и солнечными лучами, но скорее все-таки болью. Когда глаза его привыкли к яркому свету, льющемуся в комнату через окно, он с радостью увидел, что Мойра рядом и крепко спит. Она его не покинула! Он положил руку ей на голову, ощутив под пальцами упругий шелк спутанных рыжих волос. Она здесь, в безопасности, и больше он ее от себя никуда не отпустит…

Скрипнула дверь, и Петтибоун просунул голову в комнату. Заметив, что Мойра спит, он на цыпочках подошел к постели.

— Вам что-нибудь нужно, милорд? Завтрак будет готов сию минуту. Ничего существенного, только легкая пища, доктор оставил строгие предписания.

Джек с трудом пошевелился и взглянул на Мойру, которая по-прежнему мирно спала.

— Сначала нужно позаботиться о Мойре. Она просидела возле меня всю ночь, и ее необходимо уложить в постель. Попозже вы дадите мне побольше обезболивающего, иначе, боюсь, боль станет непереносимой.

— Мне ее разбудить или вы предпочитаете сделать это сами?

— Я сам.

Он ласково погладил Мойру по щеке. Она вздохнула и, что-то пробормотав, прижалась щекой к его ладони. Джек легонько встряхнул Мойру за плечо, и она открыла глаза.

— Джек! Тебе что-нибудь нужно? — повторила она слова Петтибоуна.

— Мне нужно, чтобы ты легла в постель, — со слабой улыбкой ответил он. — Петтибоун присмотрит за мной. Ты просидела здесь всю ночь, и тебе необходимо отдохнуть. — Мойра собралась было изъявить протест, но Джек ее предупредил: — Нет, пожалуйста, не возражай. Я в порядке.

— Ладно, — неохотно согласилась она. — Но пусть меня разбудят, если я понадоблюсь.

— Разбужу, мисс Мойра. Даю слово. И Мойра подчинилась.

— А теперь, пожалуйста, лекарство, Петтибоун, — попросил Джек.

Как ни хотелось ему узнать поподробнее о бегстве Мойры, сейчас он был не в состоянии что-либо воспринимать.

Петтибоун дал ему лекарство, подождал, пока Джек уснет, и удалился. Через несколько минут Спенс занял опустевшее кресло Мойры.

Через два дня Джек уже меньше спал, ел как следует и чувствовал себя достаточно хорошо, чтобы выслушать рассказ обо всем, что произошло после того, как он получил пулю в спину. Спенс поведал ему подробности их бешеной скачки в Лондон.

— Видел ли кто-нибудь Мэйхью после того, как он меня ранил? — спросил Джек у друга.

— Насколько я знаю, нет. Лондон все еще судачит по поводу безуспешной попытки Мойры попасть в высшее общество. В клубе «Уайте» даже заключают пари, как долго ты продержишь ее у себя в качестве любовницы. И ни звука о том, что происходило в Дэшвуде в ту ночь.

— Об этом и не станут говорить, — сказал Джек. — Кроме тебя, меня, Петтибоуна и Мойры, о стрельбе знают только Дэшвуд и Мэйхью, а им вовсе ни к чему болтать об этом.

— Есть еще Матильда.

— Можно ли доверять этой женщине?

— Она помогла Мойре. Петтибоун, кажется, не на шутку увлекся ею.

Джек удивленно поднял брови:

— Петтибоун? Неужели старый разбойник наконец решил заняться личной жизнью?

— Я просто упомянул об этом мимоходом, — пожал плечами Спенс. — Ладно, старик, мне пора. Мойра спустит с меня шкуру, если я утомлю тебя. Она превращается в настоящего дракона, когда речь идет о твоем здоровье.

Джек улыбнулся, до глубины души обрадованный таким оборотом дела.

— Я достаточно отдыхал. Твоя задача сейчас — слушать и запоминать. Мы еще не поставили точку в этой истории. Вот встану на ноги через день или два, тогда и решу, как поступить с мерзавцем Мэйхью.

Спенс подумал, что готов съесть собственную шляпу, если Мойра допустит, чтобы Джек через день или два встал с постели.

Часом позже Мойра заглянула к Джеку, убедилась, что он спокойно спит, и удовлетворенно улыбнулась. Джек быстро набирался сил, и она была уверена, что все закончится без осложнений. Но это значит, что вскоре ей придется принять серьезное решение, нелегкое для них обоих. Слава Богу, Матильда успешно справилась с хозяйством и как-то незаметно стала выполнять обязанности экономки. С Петтибоуном они отлично поладили.

Мойра вошла в гостиную и с удивлением обнаружила, что там собрались все горничные и между ними идет настоящая перепалка. Уперев руки в бока, Джилли что-то яростно доказывала остальным. При появлении Мойры девушки с виноватым видом разбежались, из чего Мойра заключила, что они судачили о ней. В гостиной осталась одна лишь Джилли, и вид у нее был пристыженный.

— Простите, миледи. Я послежу, чтобы это не повтори лось.