Путешествие оптимистки, или Все бабы дуры - Екатерина Вильмонт

– Нет, папа, зачем, у меня есть что надеть.

– Папа сказал надо, значит, надо! Но раз вы насбросаете, то я приглашаю маму в ресторан, а по такому случаю маме тоже надокупить новое платье.

– Это еще зачем?

– У тебя есть вечернее платье?

– Нет, и оно мне глубоко не нужно.

– Кира, пожалуйста, позволь мне купить тебе платье!

Как ему хочется тряхнуть мошной!

– Кирочка, пойдем с нами в магазин и выберешь платье пособственному вкусу, а то я куплю сам и это будет ужасно!

– Ну что с тобой делать, пойдем, – согласилась я,решив, что буду выпендриваться, отвергая одно платье за другим. Не хочу я отнего подарков. Пусть лучше купит еще что-нибудь Дашке.

Она привела нас в хороший дорогой магазин и прямикомнаправилась к вешалке, где висело очаровательное темно-розовое платье. Видно,она еще раньше на него положила глаз. Платье было тут же куплено. Дашка сияла.

– Ну, Кира, что же ты, выбирай!

– Что-то я здесь ничего для себя не вижу. И вообще, явспомнила, есть у меня вечернее платье, думаю, оно тебе понравится. Ладно,пошли отсюда.

– Кира!

Дашка удивленно смотрела на меня. К ней подошла продавщица ичто-то спросила на иврите. Дашка залопотала в ответ, продавщица смерила меняпрофессиональным взглядом, решительно шагнула к вешалке и сняла платье, привиде которого у меня закружилась голова. Темно-зеленое, все словно бы состоящееиз каких-то неровных лоскутов струящегося шелка.

– Мама! – всплеснула руками Дашка. – Тыпросто обязана это примерить.

Так и быть, примерю! Дай бог, чтобы не подошло!

Я вошла в примерочную, разделась и дрожащими руками натянулана себя платье. Еще только взяв его в руки, я знала уже, что оно созданоспециально для меня, но когда я глянула в зеркало… Оттуда на меня смотрелакакая-то незнакомая, загадочная женщина с зелеными мерцающими глазами. Да!Таких платьев у меня сроду не было! Но при моем домашнем образе жизни куда яего надену? Разве что на Новый год. А впрочем, с Котей теперь моя жизньизменится. Что? С Котей? Я что, пойду куда-нибудь с Котей в платье, которое мнекупил Марат? Никогда! И я уже хотела снять волшебное платье, но соблазнпоказаться в нем Марату был слишком велик… И я вышла из примерочной.

– Боже мой! – воскликнул Марат. – Этоневероятно!

– Мама! Какая ты красивая! Тебе никогда ничего так нешло!

– Вы находите? – дрожащим голосом спросила я.

– Да тут и думать нечего, покупаем! – заявилМарат.

– Но это же, наверное, страшно дорого…

– Ничего, один раз за двадцать лет можно и дорогозаплатить, – хорохорился Марат.

Я вернулась в примерочную. Платье было божественное.

Даже снимать жалко.

Наконец мы вышли на улицу.

– Ну, девочки, давайте посидим где-нибудь в кафе, а тоКира какая-то совсем пришибленная.

А я просто мучительно раздумывала о том, какие же туфлинадеть к этому платью. Придется, видно, опять просить у Дашки ее черные босоножки.А вдруг они ей самой завтра понадобятся? Хотя нет, она же наденет розовоеплатье и, скорее всего, с новыми туфлями. И куда это, интересно, он хочет меняпригласить, если понадобилось вечернее платье?

– А еще говорил, что не тратишься на баб, – шепнулая, когда Даша заговорила с официанткой.

Марат расхохотался.

Мы пили кофе «капучино» и ели вкуснейший фруктовый торт – натоненьком слое нежного теста свежие фрукты в желе. Потом Дашу кто-то окликнул,и она, извинившись, отошла к другому столику. А мы сидели молча, не сводя другс друга глаз. Он взял мои руки и стал поочередно целовать. И я вдруг поняла:вот этот миг – счастье. Не знаю почему этот, а не другой, все эти дни и ночибыли вроде бы заполнены счастьем, но я точно знала, что никогда не забуду этогомига в кафе на тель-авивской улице. Груз захлестнувших меня чувств был таквелик, что минутами мне уже хотелось, чтобы Марат уехал, хотелось осмыслить всеэто на свободе. Вдруг краем глаза я заметила, что Дашка стоит и смотрит на нас.Мы очнулись, Дашка села за столик, но ничего не сказала. Лицо у нее былосмятенное.

Дома Марат прилег отдохнуть, Дани не было, и Дарья явиласько мне в комнату поболтать.

– Мама, ты его любишь, и не пытайся отрицать, я этосегодня своими глазами видела.

Я промолчала.

– Мама, он ведь очень-очень тебя любит, так, можетбыть… мама?

– Данечка, ты чего хочешь?

– Я хочу, чтобы вы были вместе.

– А Котя?

– Мамочка, но он ведь чужой, а папа… это папа.

– Ох, Котя-то как раз и не чужой, не знаю, как тебе этообъяснить… С Котей я сразу почувствовала, что он мне родной, а Марат… этосовсем другое, это скорее попытка догнать свое прошлое, эдакий мажорный аккордв финале.

– В финале чего?

– Нашей с ним дурацкой истории.

– Но вы же влюблены как ненормальные. И ты с ним спишь,я знаю.

– А ты меня за это осуждаешь?

– Что ты, мама, конечно нет. Но от вас искры сыплются.Это за версту видно. И потом, папа мне сказал – он уже все решил, он уйдет издома к тебе, он без тебя жить не может и хочет меня удочерить.

– Дашенька, деточка моя, ну поверь ты своей глупойматери – не будет ничего этого, он сейчас действительно очень влюблен, влюблени в меня, и в себя, и в эту ситуацию, а как приедет домой – охолонет, так все икончится. Я-то хоть отдаю себе в этом отчет, а тебе, Данечка, может быть оченьи очень больно.

– Мама, как ты можешь так думать, ведь ты влюблена внего как сумасшедшая! И потом, он такой добрый, веселый, щедрый!

– Ой, Дашка, Дашка, что мне сказать тебе на это? Да, явлюблена в него, конечно, тут и спорить нечего, но это как… Ну представь себе,ты приехала в незнакомую страну, попробовала какие-то экзотические фрукты, итебе кажется, что ничего вкуснее ты в жизни не ела. И вот, пока ты там, в этойстране, ты стараешься наесться этими фруктами до отвала, понимая, что вряд лиеще когда-нибудь их попробуешь. А потом ты уезжаешь и прекраснейшим образомобходишься без этих фруктов. Только вспоминаешь иногда – да, это было вкусно!Вот так и наша любовь с Маратом здесь, в Израиле. Надо уж наесться друг другомдо отвала, а там…

– А там?

– А там нас с тобой отсекут, моя девочка. Этонеизбежно.

– Но почему?

– Знаешь эту песенку – «Как-то боязно, что-то лень»? Онстарый, Дашенька, он лет сорок прожил с женой, у него налаженная жизнь, апривычка, поверь, может победить любую любовь, особенно в его возрасте. Этосейчас он на подъеме, а потом одно заболит, другое, и привычная манная кашапокажется куда вкуснее любых экзотических плодов.