Таматарха. На службе у Изгоя - Роман Злотников

Зато катепан не воспротивился уходу корабельных мастеров и опытных каменщиков, от слова «вообще». За пару дней до нашего отплытия он убыл в Сугдею с сильным эскортом, так и не удостоив меня личной встречи, а без его команды стража даже не пыталась остановить людей, мирно грузящихся на русские ладьи. Наши купцы подогнали десяток судов, и в три ходки мы под прикрытием либурн перевезли более пяти сотен византийских мастеров и их семьи в устье Дона, где Еремей успел возвести острог и отрыть землянки на первое время. Здесь же меня ждали дружина и отстроенные ладьи для путешествия по Дону. Убедившись, что запасы для проживания греков подготовлены в достаточном количестве, я предложил им начать возводить кирпичные стены и заложить верфи, а Александра отправил на поиск древнего Танаиса. С тем я и отбыл в Белую Вежу…

И вот теперь, твердо рассчитывая заслужить обещанную князем награду, я с десятком воев вхожу в арку крепостных ворот, с интересом рассматривая возведенные греческими мастерами стены. Из новгородцев со мной только Радей – в моей личной гвардии случились серьезные перестановки. Точнее, Михаил и Тимофей, напомнив мне мои же слова, упросили отпустить их в Новгород. И хотя к молодым воям я успел прикипеть душой, делать нечего, пришлось выполнить их просьбу. Ведь дружинники и так были рядом не только весь наш путь до Тмутаракани, но и сопровождали меня в прошлогодних походах, надо сказать, довольно опасных! Правда, домой вои вернутся с весьма солидным прибытком – князь выделил моим соратникам по десять гривен серебром каждому. А еще я передал с ними послание Георгию и Злате, приглашая всю семью десятника в Тмутаракань и упреждая, что Всеслав Брячиславич через полтора года готовит зимний поход на Новгород – мол, вести правдивые, а ко мне попали случайно. Дружинники поудивлялись, но я говорил серьезно и убедительно, и Тимофей с Михаилом, привыкшие во всем мне доверять, приняли слова на веру – я видел это по их глазам.

Еремей же несколько отдалился после того, как меня стали привечать в княжьем дворце. Хоть я и старался держать побратима подле себя, но князь-то выделял именно меня! А между тем молодой честолюбивый гридь мечтал о ратной славе и равных моим почестях… Так что в этом походе я поставил его командовать сборной дружиной на одной из ладей, чем крепко обрадовал побратима – теперь у него появился шанс проявить себе в деле, командуя крупным отрядом! Не стоит и говорить, что в его команду пошло большинство варягов с нашей либурны, хорошо знавшие новгородца.

А ведь теперь нас сопровождают не только северяне, но и тмутараканские русичи, и касоги, и даже несколько византийских ветеранов-стратиотов, решивших попытать счастья в моей дружине. Я решил, что боевой поход смешанным составом позволит мне сгладить противоречия между вчерашними врагами и одновременно стереть этнические границы между представителями народов, населяющих одно княжество. Хотя бы попытаться сделать это в пределах собственной дружины… Поэтому сейчас меня сопровождают два варяга, трое русичей, один грек и четверо касогов. И Радей, не обладающий в отличие от Еремея излишним честолюбием и вполне довольствующийся ролью моего личного телохранителя.

Оказавшись за крепостными стенами Белой Вежи, возведенной греческими инженерами из обожженного кирпича, я в очередной раз подивился мощности, монументальности хазарской постройки. Толщина стен ее под четыре метра, высота – под десять! Если считать внутренний периметр, замок усилен семнадцатью башнями и дополнительно мощным донжоном-цитаделью! Понятно, что подобными укреплениями в позднем Средневековье никого не удивишь, но сейчас в Западной Европе второй оборонительной стены днем с огнем не сыщешь!

И тем сильнее контраст внутреннего двора крепости, уставленного кочевыми шатрами, в которых ютятся русские дружинники. Конечно, шатер для степи – не худший вариант жилья, но все же я ожидал от Белой Вежи большей цивилизованности и обжитости, что ли…

Между тем со всех ее концов собираются дружинники, обступая наш малый отряд. Среди них я замечаю и раненых, чьи повязки перепачканы свежей кровью. В глазах многих воинов я вижу смесь удивления и надежды, но некоторые смотрят откровенно неприязненно.

Вдруг по рядам беловежцев словно рябь пошла, сопровождаемая легким шелестом их речи, – и сомкнувшееся вокруг нас кольцо воев (среди которых, кстати, немало мужей и ярко тюркской внешности[87]) расступилось, пропуская ко мне десятка два людей, облаченных в сверкающие на солнце пластинчатые доспехи. Впереди них следует высокий, статный муж с крепко загорелым лицом и вислыми усами, недобро на меня поглядывающий, – видать, местный «бугор».

– Ну и кто к нам пожаловал? Где же воевода новый, отзовись?! – Едкая ирония в голосе вышедшего вперед дружинника подтверждает мою догадку.

– Я новый воевода. Зовут меня Андрей Урманин, я служу князю Ростиславу Владимировичу. Он берет русские землю по Дону под свою руку, а вам, доблестным гридям, шлет жалованье!

Собравшиеся заметно оживились, но их пыл остужает недобрый и негромкий голос их командира:

– Не знаем мы такого князя. А служим Святославу Ярославичу, князю черниговскому. Сдается мне, самозванцы вы и смутьяны. Взять их, – зло бросил он.

Беловежцы послушно подались к нам, мои же вои схватились за рукояти мечей, но, жестом остановив их, я зычно заговорил – чтобы мой голос был слышен всем собравшимся:

– Тогда пусть ваш воевода скажет, когда вас, гриди, сменят! И уж тогда невольте нас – но пусть он ответит!!!

Русоволосый крепыш, практически поравнявшийся со мной, все же замер – как и большинство дружинников во дворе.

– Не твое собачье дело. Взять их!!!

Воины вновь дернулись к нам, но тут уж я закричал громче, яростнее:

– Воевода ваш не говорит, потому что и сказать ему нечего!!! Отрезали вас половцы степью, не придет к вам Святослав на помощь, не пошлет дружину сменить вас!!! Ибо она не дойдет. – И после секундного промедления уже спокойнее добавил: – И вам отсюда не уйти. Или я лгу, воевода?

Русич вперил в меня яростный взгляд, после чего громче прежнего крикнул:

– Лжет он! Будет смена, скоро будет!

Я зло усмехнулся:

– Половцы к реке вышли в двух верстах от крепости! Что, боятся они вас?! Ни три сотни воинов, ни пять, ни десять из Чернигова сюда не дойдут! Куманы обманули Святослава, обещали мир, а сами уже набегом ходят на земли русские, людей в порубежье неволят. А какую силу они набрали, вам отсюда разве не виднее?! Соберет ли князь Святослав такую дружину, чтоб прогнать их? Едва ли.

И вновь воевода нашел что ответить мне – я все же сумел втянуть его в разговор, сумел заставить людей себя слушать!