Убийство в Тамбовском экспрессе - Валентина Андреева

Я нагнулась, чтобы застегнуть сапог, и тут заявил о себе «сор из избы». Кто-то из противников с силой ломанулся в закрытую дверь, пытаясь ее открыть. Отшатнувшись, Наташка потеряла ориентацию и закружилась на месте, а я едва не ткнулась носом в свою шапку, оброненную на пол. Действительно, ну что мы здесь торчим? Трезво мыслящие особи на нашем месте давно бы уже сверкали пятками на безопасном от погони расстоянии.

Подхватив всю кучу разом и отметив ее тяжесть, я благоразумно отложила вопрос рассортировки на «потом». Ноги оказались умнее головы и сами понесли на улицу. По пути успела кинуть клич: «За мной!» Именно в этот момент и оборвалась громобойная музыка, а из соседской квартиры со смехом высыпала разноголосая толпа молодежи. «За мной» вниз по лестнице проследовали все, кроме Наташки. В отличие от меня, ноги у нее подчинялись только голове. Подруга прибыла на первый этаж с оказией — лифтом, в то время, когда меня с судорожно прижатым к груди матерчатым свертком уже выносило из подъезда вместе с «основным составом». На улице Наталья еле отбила меня от развеселой компании, ударившейся в хороводную пляску. Шлепнувшись в снег, я едва не потеряла свою ношу. Выронила ее позднее, когда с Наташкиной помощью встала на ноги и, отряхиваясь, автоматически взглянула на окна покинутой квартиры. Привыкшая к порядку Наталья чертыхнулась, подхватив шмотки, сунула мне, напомнив, что нельзя разбрасываться чужими вещами и надо быть скромнее — я совсем не бронзовая «Венера», чтобы любоваться на тот фонарный столб, которым прикидываюсь, никто не будет.

Беззвучно открывая и закрывая рот, я пыталась привлечь внимание подруги к захватывающему зрелищу: с балкона покинутой нами квартиры вниз по веревке скользил кто-то из противников. На уровне между первым и вторым этажом он спрыгнул и исчез в кустах.

До родного дома мы с Наташкой неслись без оглядки, будоража выгуливаемых в сквере собак. Самые настырные, выйдя из-под контроля хозяев, явно признали в нас вожаков стаи, почетным эскортом скакали по обе стороны, радостно облаивая всех встречных и поперечных. Чуть поотстав, со свистом и адресованными питомцам и нам гневными призывами немедленно остановиться, бежали хозяева.

Мы уже вышли на финишную прямую, когда меня попытался сбить с ног какой-то придурок, ринувшийся наперерез. То ли не видел, куда летит, то ли видел и принял нас за весьма сомнительных особ, которых следует задержать. Вбил в себе в голову, что пару лет назад мы у него кошелек украли. Попытка перехвата ему не удалась, уже отмечала, что мои ноги сами по себе мыслят не хуже головы. Я в них запуталась чуть раньше и растянулась на дороге во весь рост за несколько метров до добровольного народного дружинника. Вставать не хотелось. Так и лежала, подмяв под себя свою ношу. Какая никакая, а все передышка, с детства не люблю физкультуру и спорт.

Еще не успев притормозить, Наташка резко развернулась и набросилась на энтузиаста, собаки тоже, да еще подоспела команда собаководов и просто любопытных. Гвалт стоял невероятный. Я почувствовала себя одинокой и лишней, вот и решила тихонько покинуть общество. Даже попыталась вытянуть из-под себя свою тяжелую ношу. Но, как назло, обо мне вспомнили самые доброжелательные собаководы из числа преследователей. Пристегнув питомцев к поводкам, принялись учить меня уму-разуму, уверяя, что не лето на дворе, а если бы даже и оно, все равно нельзя лежать на проезжей части. Да кто бы возражал! Я уже, можно сказать, отдохнула и, казалось, слегка вмерзла в лед, но встать не могла. Мешало случайно сделанное правой рукой открытие. Оказывается, я вынесла из квартиры Прутковых и в данный момент бездумно согревала своим телом очередной пистолет, определенный мной в качестве такового методом пальпации. Ну полная невезуха! Который раз прячу своим телом оружие!

Страх придал сил. С диким криком я упорно отражала все дружеские попытки поднять меня на ноги. Единственным человеком, не обращавшим на мои вопли внимания, была Наташка, упивавшаяся своей обвинительной речью в адрес «дружинника», кстати, давно уже покинувшего стихийное сборище. Мне снизу хорошо было видно, как его высокая фигура, медленно, шаг за шагом отступая на задний план, постепенно растворилась в темноте. Он скрылся в той стороне, откуда и прибежал, утвердив меня во мнении, что глаза у него все-таки были на месте, «дружинник» намеренно шел нам на перехват. И это не кто иной, как съехавший вниз по веревке скромный победитель в недавней борьбе за выживаемость.

Отвергнув очередную протянутую мне руку помощи, а заодно и звание «чеколдыкнутой», я достаточно любезно доложила юной благодетельнице, что на учете в психдиспансере не состою, и предложила девушке спокойно идти своей дорогой вместе со своей овчаркой. Собака точно путь домой знает, а мне еще хочется немного полежать. Огнестрельная железяка очень болезненно напомнила о себе. Я нечаянно повернула ее так, что она уперлась мне в ребра. Мое заявление о намерении не менять место залегания пока не освободится подруга, было сделано весьма страдальческим тоном. Девица заартачилась, и я поняла, что у нашей молодежи не осталось ничего святого. Словом, она мне такое отмочила!.. Если перевести с вульгарного на более-менее приемлемый язык, то я, дура необразованная, дожив до преклонных лет, так и не усвоила, что укладываться надо не под колеса машины, а под мужика. Желательно женатого, поскольку, когда надоест, его за ненадобностью есть куда сбагрить. Больше всего мне не понравилась ссылка на мои «преклонные лета».

Честно говоря, я растерялась и не нашла достойного ответа. Да и мое положение было в полном смысле «униженным». Трудно сохранять достоинство, валяясь лицом вниз на заснеженном асфальте, ощущать подбородком его ледяную окаменелость и при этом еще пытаться незаметно расстегнуть молнию на куртке. Наташка давно бы нашла способ научить хамоватую девицу правилам поведения в общественных местах и умению вести светскую беседу с интеллигентными дамами… преклонного возраста.

— Это ж надо ухрюкаться до такой степени! — с нотками зависти и сочувствия прозвучал надо мной незнакомый мужской голос. — Девушка, вы как там, в состоянии немного податься в сторонку? Или вам посодействовать? Проехать мешаете.

Я почувствовала прилив сил. «Девушка», конечно, другая крайность, однако звучит хоть и не заслуженно, но для слуха приятно. Кроме того, мне все-таки удалось, лежа на животе, расстегнуть куртку, загнать пистолет под мышку и наконец ощутить себя во всеоружии. Сказывался приобретенный за последнее время опыт. Плотно прижимая согнутую в локте правую руку к боку, левой я помогла себе подняться и шагнула в сторону пешеходной дорожки.

— Вы забыли вещи, — громко напомнил мужчина, ткнув пальцем в оставленные мною шмотки, и резво потрусил к своей машине. За ней успели пристроиться еще две и вопреки установленным правилам отчаянно громко сигналили.

Наклоняться за вещами я не решилась, боялась, что не удержу оружие, но с проезжей части их все-таки убрала, отфутболив ногой к бордюру. При этом пистолет подался ближе к спине, а там у меня рук не было.

— Во дает! — хохотнула нахальная девица, обращаясь за поддержкой к сидевшей с высунутым языком собаке. Та вежливо согласилась коротким «Р-гав!», мельком взглянула на хозяйку и облизнулась.