Стерх: Убийство неизбежно: Роман - Николай Басов

Еще раз пройдясь по квартире, Стерх понял это со всей очевидностью. Тут все как бы осталось на своих местах, но лишь потому, что кто-то неизвестный, по-своему хитрый и даже умный, оставил именно то, что можно было оставить кому угодно, и Стерху в том числе. Под конец осмотра это стало слегка действовать на нервы.

Вспомнив кое-что, Стерх протопал на кухню и тут-то обнаружил то, что его больше всего сейчас могло заинтересовать – другую антресоль над коридором. Он подтащил табуретку к двум створкам над дверью, взобрался на нее, стараясь не грохнуться вниз, распахнул… И чуть не застонал от разочарования. Антресоль была так же аккуратно прибрана, как и все комнаты. Все лежало стопочками, иногда в старых полиэтиленовых пакетах, на которых не осталось ни малейшего налета пыли. Делать было нечего, следовало признать, что парень, который выскочил из угла, на этот раз обошел Стерха по всем статьям.

Стерх спустился, присел на табуретку, огляделся. Поднялся, подошел к шкафчику, распахнул его. Тут было несколько пачек с кофе, не каким-то растворимым, а настоящей арабикой, судя по запаху. Пакеты с крекерами почти десятка сортов свидетельствовали о пристрастиях Халюзина к быстрым и нехлопотным перекусам, вероятно во время работы. Тут же стояло несколько банок с джемом, одна из них была почти пуста, этикетка свидетельствовала – клубничный.

Стерх проглотил слюну, открыл холодильник, но тот был пуст. Он даже не светился и не урчал, вероятно, был выключен. Что-что, а к этой поездке в Москву архитектор подготовился толково. Даже слишком, мог бы оставить кусок сырокопченой колбасы, или коробку плавленых сырков, или банку огурчиков… Только теперь Стерх понял, что он давно и почти безнадежно голоден.

Используя эту идею, как двигатель прогресса, он дошел до плиты, снял перчатки, которые до этого так и оставались на его руках, сунул их в карман, сполоснул руки под краном, наполнил чайник, включил газ, открыл шкаф и смолол кофе. Подумал и смолол еще порцию – уж очень емкость электрической кофемолки показалась ему мелкой. Потом с удовольствием перебрал крекеры, нашел сухие, как песок в пустыне, галеты, достал одну, тщательно намазал клубничным джемом и прихлопнул сверху другой такой же. Вытащил из мойки чашку, блюдце, ложечку, чтобы не вставать еще раз, если она потребуется, стал заваривать кофе.

Совершенно неожиданно кофе показался слишком горячим, он отставил его, взял в руки галеты и потопал в большую комнату. Посмотрел на фотографию девушки на стене. Теперь-то она висела правильно, след и рамка совпадали совершенно. Стерх вспомнил, что держит в руках еду и попробовал ухватить ее зубами. У него ничего не вышло, но он не отчаялся и слизнул джем. Вкусом джем напоминал старые резиновые шланги, правда был чуть помягче, и его можно было все-таки заглотить.

Внезапно его взгляд упал на телефон, стоящий на краю письменного стола. Отложив галеты, Стерх стал накручивать междугородный московский код. Сигнал на том конце прозвучал словно бы из далекой и гулкой трубы. Раз, другой, десятый… Наконец его терпение было вознаграждено. Заспанный голос отозвался:

– Слушаю.

– Вика, это ты? – спросил Стерх, потому что был ни в чем не уверен. У него были искажены не только вкусовые, но и слуховые способности.

– Разумеется, кто же еще? – ответила его верная напарница. – Вчера немного простыла, вот голос и сел… Чего ты звонишь так рано?

– Уже почти семь, – отозвался Стерх, – не так уж и рано.

– Тебе легко говорить, а я уснула чуть ли не в два.

– Зато меня бессонница сегодня миновала, – отозвался Стерх. – Ладно, слушай. Я в Воронеже. Пытаюсь позавтракать в жилище Халюзина.

– А по делу ты узнал что-нибудь?

– Не уверен… Но иногда мне кажется, что ключ я уже отыскал. Еще бы узнать, где та дверь, к которой он подходит?

Некоторое время царила тишина, наконец, Виктория взорвалась:

– Дьявол тебя забери, шеф, с твоими присловьями и намеками! Почему ты не можешь говорить более определенно?

– Все в свое время, дорогая, – попытался утихомирить ее Стерх. – Как там в клинике и общежитии?

– С ее коллегами разговор получился не очень содержательным, она слишком недавно прибыла в Москву. А вот ее фотографию я смогу рассмотреть в отделе кадров, но только после обеда.

– Вика, – голос Стерха чуть дрогнул, – я очень прошу тебя соблюдать предельную осторожность.

– Ну, я в общем-то, как могу, так и рассказываю одну и ту же красивую сказочку…

– И все-таки, не забывай еще и оглядываться по сторонам. Кажется, наши… противники на этот раз очень ловкие ребята.

– Ладно, – согласилась Вика. – Когда ты возвращаешься?

– Есть у меня идейка – поискать в здешнем мединституте.

– Ага, это и есть тот шкаф, от которого у тебя имеется ключ?

– Как раз ключа к местным профессорам у меня нет, но если у меня выйдет, то мы все-таки узнаем, какова она в обучении, понимаешь?

– Думаешь, это пояснит, почему она от обучения решила отказаться?

– Скорее всего, она не отказалась, а просто решила сделать перерыв.

– Гениальная догадка, шеф, – произнесла Вика. – Я едва не лишилась чувств от силы этой идеи.

– Ну, может, это и в самом деле не Бог весь что…

– Ладно, – вздохнула Вика. – Попробую нарыть кое-что тут. В любом случае, это будет не намного слабее, чем то, что ты узнаешь в мединституте.

Попрощавшись, Стерх положил трубку на рычажки, нащупал галеты, попробовал куснуть их еще раз, теперь ему удалось отгрызть самый краешек одной из них. Поднял глаза, посмотрел на лицо Марины, и еще раз, как бывает у заик, подивился тому, насколько это лицо выражает скрытую, но хорошо видимую целеустремленность, желание пробиваться, может быть даже бесцеремонно добиваться успеха… Разумеется, самого низкого порядка, как это сейчас почти все понимали – бизнес, деньги и красивые вещи без осознания подлинной цены, которую приходится за это платить.

Он уже решил идти за своим кофе, как вдруг из прихожей раздались какие-то очень подозрительные звуки. Щелканье, позвякивание и поскребывания. Спустя четверть минуты, они уже не вызывали никакого сомнения – кто-то осторожно пытался открыть дверь.

Стерх одним скачком, как ему показалось, вылетел в коридор, стал в прихожей, вытащил револьвер и только тогда понял, что так и не выпустил свои галеты из левой руки. Он уже стал подумывать, что их следует бросить и изготовиться к пальбе с двух рук, как вдруг услышал знакомый, ворчливый голос, который вещал:

– А у вас нет информации, может кто-то за последние дни интересовался Халюзиным, наводил о нем справки?

На заданный вопрос тут же прозвучал вежливый, с интонациями подчиненности, ответ:

– Нет, товарищ следователь, никто им не интересовался. Место у нас спокойное, если бы это произошло, я бы знал.