Поезд в Аркенор - Морвейн Ветер

– Почему нет? – поинтересовался я. – Если мы сделаем то, что ты задумал…

– Если мы собираемся это сделать, тебе не следовало брать Асмодея с собой.

Я поджал губы и молчал. Бесполезно конечно объяснять, что я его не брал. Но обсуждать Асмодея с Дораном я не хотел.

Из-за Дорана я не заметил, что Элирена приближается ко мне. Не успел отойти.

Её тонкие пальцы вцепились в моё запястье, и взгляд красноречиво предложил Дорану скрыться с глаз.

– Хотела спросить, – Элирена приблизилась и встала рядом со мной так, чтобы никто не мог ни расслышать, ни рассмотреть, о чём мы говорим. – Вы так много говорите об этой силе… Силе Элайи… Она ничем не может нам помочь?

– Может, – только успел ответить я, когда над плато разнёсся голос одного из предводителей восставших.

– Вы пришли расслабляться или говорить о деле?

И все потянулись к переговорному столу.

На этот раз обсуждение длилось куда дольше, чем в прошлый раз. Снова по большей части говорил Асмодей. Он хотел вернуться во дворец и обещал почти никого не казнить.

Пьетта в ответ высказала свои требования: она готов была сохранить принцам жизнь в случае, если они официально отрекутся от претензий на трон и навсегда покинут Аркенор. Гуманно, если не считать того, что Асмодей никогда бы на это не пошёл. Я видел по его глазам, что он скорее умрёт, чем уступит престол.

Доран косился на меня так, как будто я должен перебить короля, но я молчал, зная, что Асмодей куда лучше сплетает слова.

Яна тоже молчала.

Я невольно поймал себя на бессильной надежде, что она перехватит нить разговора. Но Яна даже не пыталась. Хотя я видел, что Ловейн косится на неё так же, как Доран на меня.

Ловейн… Вопрос о том, почему он помогает нам, не оставлял меня в покое. Но сколько не старался, разобраться в его мотивах я не мог. Сколько себя помню, этот человек только плёл интриги и завоёвывал власть. Что же изменилось теперь?

Увлёкшись размышлениями, я перестал следить за разговором и выплыл из задумчивости только когда услышал слова Асмодея:

– Вы же понимаете, что не сможете существовать без короля.

На лице Пьетты отразилась такая злость, что мне показалось, она вот-вот-вот выстрелит Асмодею в голову. Она приподнялась, наклонилась над столом для ответа и в это мгновение ладонь Элирены накрыла её руку.

– Спокойно, – ровным голосом сказала та.

Пьетта медленно повернула голову к ней, и я видел, как с каждым мгновением светлеет её лицо.

– Нам всем нужно отдохнуть, – продолжила Элирена.

– Да, – согласилась Пьетта и отодвинулась на свою сторону стола.

Один за другим переговорщики стали подниматься из-за стола. Я поспешно отошёл подальше, к краю плато, когда завидел, что Яна движется ко мне.

Её обеспокоенное лицо стремительно меняло выражение.

– Ты долго будешь меня избегать? – процедила она.

Я бросил быстрый взгляд на Асмодея. Поджал губы и, ничего не ответив, отошёл ещё.

Яна

Я его не понимала. Абсолютно не понимала. То он приходит ко мне в спальню, то обнимает меня, как будто ничего не произошло… То смотрит вот так, как будто между нами стена.

Я хотела продолжить тот разговор, который мы начали с час назад. Хотела понять, что произошло только что. Показалось ли мне, что моё прикосновение так изменило настрой Пьетты, или это действительно произошло?

Но всё желание обсуждать дела мгновенно пропало, когда я поймала холодный взгляд серых глаз князя.

Отвернулась и двинулась прочь к своей палатке.

Ночь здесь, в горах, была куда холоднее, чем в усадьбе неизвестной мне дамы. Я невольно ловила себя на мысли, что хотела бы снова вернуться туда. Даже запущенным и забытым тот дом казался мне куда уютнее дворца.

К счастью, ни Асмодей, ни Ловейн, ни кто-либо ещё не пытались тревожить мой покой.

А наутро опять начались переговоры. На дубовом столе для нас поставили хлеб и молоко. На сей раз Ловейн не дал Асмодею толком заговорить.

Если Асмодей накануне взывал к вековым традициям, к порядку, который столетиями дарила Аркенору воля короля, то Ловейн заговорил о божественной воле Элайи.

Я слушала его. Думала о том, как всё это красиво… Как я хотела бы жить в мире, где всё это было бы правдой… И о том, как всё это глупо звучит.

На обед было решено сделать перерыв. По-моему, их попросту утомил Ловейн.

Мы снова разошлись по своим лагерям.

Один из помощников Пьетты принёс мне кусок солонины и кружку горячего вина – очень кстати, учитывая пронизывающий ветер, дувший всё утро.

Выпив и съев свою порцию, я заметила, что Надаэр движется ко мне. Меня снова одолела злость. Я поспешно отвернулась и направилась к мальчику, который принёс мне обед – чтобы вернуть кружку и обойти стороной абсолютно ненужный мне разговор.

Было страшно. Я не знала, что делать. Чувствовала себя так, как будто забрела абсолютно в чужие места, где не понимаю ровным счётом ничего. Все на меня смотрят и чего-то ждут, а я не знаю, что.

Я никогда не вела переговоров. И королевой не была никогда. Я про них читала – не более того. Но всё, что писали в книжках, явно не могло помочь – за два прошедших дня это наглядно продемонстрировали Ловейн и Асмодей. Я уже начинала жалеть, что остальные наши спутники не отправились с нами. Быть может, кто-то из них нашёл бы правильные слова…

После обеда мы вернулись за стол. Пьетта продолжала стоять на своём. Она слушала нас вежливо, но я видела, что все аргументы Асмодея и Ловейна лишь злят её или заставляют скучать.

На сей раз отодвинув Ловейна, слово взял Доран. Он пытался говорить от имени Ордена, ссылался на то, что хотел бы видеть Аркенор мирным. Напоминал, что Кархерод не упустит случая воспользоваться нашей междоусобицей.

Мне показалось, что Пьетта готова прислушаться, но один из её ближайших соратников – юноша с такими же бесцветными волосами, только подстриженными под горшок – наклонился к её плечу и что-то зашептал.

Выражение лица Пьетты мгновенно сменилось с понимающего на отстранённое, и стало ясно, что новый раунд переговоров закончится ничем.

– Послушайте, – перебила я Дорана на полуслове. – С того момента, как мы покинули дворец, я всё пытаюсь понять, что изменилось за эти три недели?

Пьетта перевела взгляд на меня. Особого интереса на её лице я не увидела – только усталость.

– Ведь я же видела вас на церемонии отбора невест, – продолжила я. – Мне кажется, вы даже пытались уберечь меня от встречи с Калероном. Вы позволили мне занять престол. Видимо то, о чём говорил Ловейн – всё же не пустые слова для вас. Но что изменилось потом?