Крест в круге - Дмитрий Герасимов

Они двинулись на цыпочках по коридору, и Матвей чувствовал на затылке горячее дыхание испуганной женщины. Прежде чем войти в спальню к Борису, он помедлил, потом осторожно открыл дверь и заглянул внутрь. В комнате висела мертвая тишина.

– А вдруг он будет сопротивляться и у нас ничего не получится? – одними губами прошептала Наталья Владимировна в самое ухо Матвею.

– Не успеет, – ответил тот. – На всякий случай набрось ему на голову полотенце.

Супруги еще какое-то время постояли на пороге, прислушиваясь к тишине. Наконец Матвей кивнул и, держа шприц вертикально, направился к раскладушке.

Тетя Наташа беспокоилась напрасно. Все произошло очень быстро. Матвей оказался настоящим профи. Он молниеносно вонзил иглу в шею спящего друга, и через несколько секунд напрягшееся тело безжизненно обмякло.

Матвей выпрямился и устало бросил застывшей от страха жене:

– Все кончено… Утром вызовем санитаров из больницы. Чтобы увезли труп.

Вадим вернулся ранним утром на четвертый день. Он устало сбросил на пороге обувь, отшвырнул в угол дорожную сумку и стащил с себя куртку.

– Вадюша приехал! – просияла тетя Наташа и потянулась к пасынку с поцелуем.

Тот подставил щеку и мрачно пробормотал:

– Приехал… Вадюша…

– Неудачно съездил, мой мальчик? – поинтересовался Матвей, показываясь в дверях кухни.

– Хуже не бывает, – кивнул Вадим.

Пока он умывался под краном, тетя Наташа держала наготове полотенце. На секунду она вспомнила, как три дня назад точно так же держала это полотенце, готовая накинуть его на голову жертве. Она испуганно вздрогнула и виновато заморгала, когда Вадим повернулся к ней, чтобы вытереть руки.

– Вы чего такие… странные? – спросил он, удивленно переводя взгляд с тети Наташи на Матвея.

– Мы нормальные, – заверил тот. – Ты лучше объясни: вакансия оказалась занятой?

Вадим мотнул головой.

– Нет. Вакансий – сколько угодно. Только это… обман.

– Обман? – переспросила тетя Наташа.

– Да. Под видом экспертов, преподавателей, экскурсоводов и научных сотрудников набирают этих… как их… дистрибьюторов системы франчайзинга.

– Это что за зверь? – удивился Матвей.

– Это – продавцы, – объяснил Вадим. – Такие люди, которые ходят по домам и офисам с большими сумками и пытаются продать всякую всячину: шпильки, фломастеры и открывалки для консервов.

Он вошел в комнату и остановился как вкопанный, уставившись на пустующий угол.

– А где?.. – и слова застряли в горле, стиснутом страшным предчувствием.

– Вадюша, – вкрадчиво начала тетя Наташа и погладила его по плечу, – понимаешь…

Матвей решительно втиснулся между ними и, кашлянув, продолжил:

– Понимаешь, мой мальчик… Жизнь – очень жестокая штука…

Вадим медленно сел на стул и уронил руки.

– Он… умер?

– Его больше нет с нами, – ответил Матвей и, достав носовой платок, шумно высморкался. – Я знаю, Вадим, как тебе будет его не хватать. Нам всем его будет не хватать…

– Он был очень болен, – вставила Наталья Владимировна. – И с головой не совсем в порядке…

– Наташа! – оборвал ее Матвей.

– А что? – испугалась она. – Я только говорю, что он сильно страдал…

– В одном могу тебя заверить твердо, как врач, – закончил Матвей деловым тоном, – что он ушел без страданий. Совсем не мучился.

– Он прощался со мной навсегда, – вспомнил с горечью Вадим. – Словно чувствовал…

Спустя месяц, в марте 1995 года Вадиму позвонил давнишний университетский приятель Славик Шимунов.

– Вадька, лови шанс! После реставрации открывается «Националь» – первоклассный отель. Есть возможность пристроить тебя туда охранником.

– Кем? – опешил Вадим. – Охранником?

– Не будь снобом, – урезонил его приятель. – Время такое, что не до жиру. Или тебе не нужна работа?

– Работа мне очень нужна. – Вадим замялся. – Просто как-то неожиданно… Охранником.

– Ну, не охранником, – нехотя поправился Шимунов, – Там это у них называется «служба безопасности». Сотрудником службы безопасности!

– Да не важно, как это называется, – рассмеялся Вадим. – Ну какая из меня безопасность? Аспирант-костолом?

– Григорьев, не дури. Лучше меня знаешь, что аспиранты нынче торгуют на рынках сигаретами, а профессора подрабатывают частным извозом… Сколько ты сейчас наскребаешь в месяц со всеми своими «халтурами»?

Вадим промычал в трубку что-то невнятное и со вздохом закончил:

– … рублей.

– Ясно. – Приятель усмехнулся и передразнил: – Тю-тю-тю… рублей. Ты хоть спроси меня, какая зарплата у тебя предвидится в «Национале»! – И, не дожидаясь вопроса, выдал торжественно: – Двадцать раз по «тю-тю-тю»!

Вадим помолчал и вдруг засмеялся.

– Да что я тебя уговариваю? – возмутился Шимунов, – Не хочешь – не надо! На такое теплое место – только свистни – толпа желающих! А этот сноб еще хихикает!

– Сдаюсь! – миролюбиво отозвался Вадим. – Охранником – так охранником… А смеюсь я совсем по другому поводу. Понимаешь, такое совпадение странное… «Националь»… Я ведь писал об этом отеле. Помнишь мой труд про Шолохова?

– Что-то припоминаю, – промычал Славик. – Жена Ежова и честный мент?

– Сотрудник НКВД, – поправил Вадим.

– Один бес, – рассмеялся тот.

– Но и это еще не все. – Вадим понизил голос. – Ненаписанный роман моего отца назывался «Отель N». И этот роман – про меня.

– Вот видишь, – то ли назидательно, то ли полушутя отреагировал Шимунов. – Эта работа тебе предсказана!

Вадим улыбнулся.

– Но у романа, кажется, печальный финал. Впрочем, это ерунда, суеверие. Спасибо, Славик, ты меня очень выручил. Честно.

Вечером Вадим сообщил Матвею с нескрываемым сарказмом:

– Завтра поеду на собеседование. Буду охранником в отеле «Националь».

– Где? – переспросил тот и почему-то выронил вилку.

– Звонил приятель, – пояснил Вадим. – Сказал, что такое место на дороге не валяется. И заработок приличный.

– Отель N… – в задумчивости произнес Матвей и усмехнулся: – Ну как тут не поверить в пророчества.

Он медленно поднял вилку с пола и бросил ее в раковину.

– Скажи, мой мальчик, а ты веришь, что твою жизнь может кто-то за тебя написать?.. Отец, например, или злая старуха?..

Вадим сел за стол, провел ладонью по мятой клеенке, словно собираясь разгладить ее, сделать ровной, а потом сказал совершенно серьезно:

– Да, я верю, что наша жизнь кем-то написана. Но не старухами и не писателями. Больше того: она написана не до конца . А финал зависит от того, сколько раз в пути мы сделаем выбор. Правильный или неправильный.