Миры Империума - Кейт Лаумер

— Прочь отсюда! — повысила голос старуха. — Или я сделаю так, что ты никогда не разомкнешь колен. Прочь отсюда!

Когда все ушли, старуха повернулась ко мне.

— А теперь к делу, сэр. Что вы дадите старухе за горсть утраченных воспоминаний? Что вы забыли — свою любимую, порывы юности, ключ к счастью, казалось уже достигнутому?

Я усмехнулся:

— Вам хорошо заплатят, матушка Гудвил. Только давайте отбросим все ненужное в сторону. Никакой мистики! У меня есть основания полагать, что у меня отняли память, что я утратил ее, возможно, под влиянием гипноза. Не могли бы вы тоже гипнозом вернуть мне память?

Старуха подалась вперед и стала пристально меня рассматривать.

— В вас есть нечто такое, сэр, чего я не в силах постичь до конца. Ваши глаза устремлены к горизонту, недоступному взору других.

— Допустим, — возразил я. — Но ведь загипнотизировать меня можно?

— Вы говорите, у вас отняли память, да? Кто же мог это сделать? Да и зачем?

— Это я и надеюсь узнать с вашей помощью! Она кивнула:

— Я слышала о таких вещах, сэр. Бездны мрака, осененные светом кроваво-красной луны…

— Матушка Гудвил, — не выдержав, перебил я старуху, — мы же с вами договорились. Будете вести речь о бездне, магии, темных силах и прочем, снижу вам плату. Делайте все по науке. О'кей?

— Что, сэр? Вы собираетесь учить Хозяйку Тьмы ее ремеслу? Это начинало мне надоедать.

— Наверное, нам лучше забыть об этом разговоре. — Я полез в карман за монеткой. — Я ошибся…

— Вы хотите сказать, что матушка Гудвил — шарлатанка, да? — голос старухи стал подозрительно ласковым, а глаза еще ярче засверкали.

— Думаете, старуха пришла подурачиться, сэр? Обмануть вас? — голос ее стал затухать… Слова доносились словно издалека. Я как будто услышал шум морского прибоя.

* * *

— … десять!

Я открыл глаза. На меня смотрела женщина с бледным, довольно симпатичным лицом и сигаретой во рту. Ее темные волосы были стянуты на затылке в тугой узел. Расстегнутый воротник белой блузки открывал крепкую изящную шею.

Я внимательно осмотрел комнату. Снаружи было уже темно, где-то громко тикали часы.

Женщина улыбнулась, взмахнула рукой с наманикюренными ногтями и указала на ворох какого-то тряпья, лежавшего рядом со мной на стуле и на прислоненную к нему палку.

— В этом жарко работать, — произнесла она низким грудным голосом. — Как чувствуете себя?

— Прекрасно! — ответил я после минутного колебания. Тут я заметил торчавший из-под вороха тряпья клок седых волос, и когда стал его поднимать, увидел резиновую маску и пару перчаток с ногтями.

— Зачем весь этот маскарад?

— Это помогает мне в моем… бизнесе!

— Здорово вы надули меня и, как я понимаю, Ганвор и остальных тоже?

Она покачала головой.

— Меня никто никогда не видел в моем настоящем облике, мистер Байард. Никто никогда не заходил ко мне, разве что только по делу. Люди живут здесь простые. В их представлении мудрость неотделима от морщин — поэтому я должна соответствовать их понятию о деревенском месмеристе. Иначе ко мне никто никогда не обратится. Вы — единственный, кто знает мой секрет.

— Но почему?

Она изучающе на меня посмотрела.

— Вы человек необычный, мистер Байард. Можно сказать, загадочный. Вы рассказали мне много странных вещей о других мирах, о людях, похожих на животных, покрытых шерстью…

— Дзок! — воскликнул я. Мои руки потянулись к голове, словно пытаясь выжать из нее воспоминания, как зубную пасту из тюбика… Хегруны и…

— Спокойно, спокойно, мистер Байард, — произнесла женщина. — Ваши воспоминания, если только это не игра больного воображения, целы, и их можно вызвать к жизни. А сейчас отдыхайте. Это далось нелегко — и вам и мне. Поверьте, очень трудно было снять пелену с вашего мозга. Тот, кто пытался вырвать из вашей памяти образы чудесного рая и страшного ада, несомненно, искусный месмерист. Но теперь он изобличен. Я тоже не дилетант. Но сегодня мне пришлось призвать на помощь все мое мастерство.

Она поднялась, грациозным движением поправила прядь волос перед зеркалом в раме.

Я смотрел на нее невидящими глазами. Мысли о Барбро, светящейся в темноте фигуре, бегстве с Дзоком от хегрунов роились в моей голове, требуя расставить все по своим местам.

Матушка Гудвил набросила на плечи свое тряпье, сгорбилась, надела маску, перчатки и парик и снова приняла облик старухи. Только по-прежнему молодо блестели живые черные глаза.

— Отдыхайте, сэр! Отдыхайте, спите, мечтайте, и пусть ваши беспокойные мысли найдут каждая свое место. Я завтра снова приду — есть еще много такого, что должна узнать матушка Гудвил. Узнать о вселенных, которые существуют за пределами этого мира. Спите и просыпайтесь освеженным, сильным, с обостренными чувствами. Понадобится все ваше мужество, чтобы выдержать то, что ожидает вас в будущем.

С этими словами женщина вышла. Я вернулся к себе, бросил на стол одежду, лег на мягкую пуховую перину и погрузился в тревожный сон.

Прошло три дня, прежде чем я достаточно окреп, чтобы нанести визит матушке Гудвил.

Она жила в крытой соломой лачуге, спрятанной от посторонних глаз зарослями алых роз.

Я проскользнул в ржавую калитку, прошел по дорожке, окаймленной неухоженными рододендронами, и постучал в темную дубовую дверь.

Сквозь маленькое окошко был виден угол стола, вазочка с незабудками и толстая книга в кожаном переплете. Неумолчно жужжали пчелы, пахло цветами и свежесваренным кофе. "Как же это не вяжется с колдуньей", — подумал я.

Дверь открылась. Матушка Гудвил в белоснежной блузке и черной юбке жестом предложила мне войти.

— Сегодня вы без маскарадного костюма, — заметил я.

— Вы, очевидно, чувствуете себя несколько лучше, — произнесла она довольно сухо. — Не хотите ли чашечку кофе? Или это не принято в ваших краях?

Я пристально взглянул на нее.

— Вы скептически настроены по отношению ко мне. Почему? Она пожала плечами:

— Я просто привыкла доверять своим ощущениям. Хотя иногда они бывают противоречивыми.

Я сел к столу и оглядел комнату. Здесь было тщательно убрано.

Матушка Гудвил принесла кофе, разлила в чашки, поставила на стол и села напротив меня.

— Ну, мистер Байард, ваша голова сегодня ясна. Поэтому я хотела бы задать вам очень важный вопрос. Ваша память восстановилась?

Я отпил кофе и кивнул. Кофе был очень хорош, как, впрочем, я и ожидал.

— Нет ли у вас другого имени? — спросил я хозяйку. — Как-то не вяжется с вами "матушка Гудвил".