Сиротская Ойкумена - Игорь Старцев

самого раненого, так и половину машины, в том числе оставшегося невредимым Постникова.

Постников, повиснув вниз головой, решил, что это уже чересчур. Воздух в машине тем временем заменило какое-то горячее желе, вдыхать которое получалось с заметным усилием. Перед глазами отчего-то вздумали мельтешить некрупные светляки, вокруг жалобно трещала обшивка и навалилась жара. В мгновенье ока сделалось очень душно и влажно – даже быстрее, чем от броска ковша воды на банную каменку, все тело одолела сонливая вялость, поднялся невыносимый писк в ушах. Постников потряс пищавшей головой и сумел догадаться, что самое время из машины выползать. Через несколько минут он увидел, что уже лежит на обочине, пытаясь сфокусировать зрение, на том, что осталось от автомобиля – черный болид вспороло, словно жестянку, и разорвало натрое, там была кровь, и, кажется, не только она одна. Постникова одолел приступ тошноты, и он снова отключился.

– Да чтоб тебя! – с удивлением выругался кто-то и смолк, будто ему отрезали звук. В дальнейшем стало твориться совсем уж дикое. Постников увидел себя словно со стороны: он медленно плыл в центре необъяснимого пузыря или сферы, наблюдая прихотливые радужные разводы на ее вогнутых стенках. Хода времени внутри пузыря не было, но неизвестно почему не было сомнений, что он, пузырь, – это аномалия, искаженное и вывернутое наизнанку пространство. Картинка мигнула и переменилась. Тонкая береза на зеленой лужайке, изогнувшись, стойко сопротивлялась и держала ветер.

А потом выяснилось, что неизвестно кто крепко схватил его за плечи, словно стальными клещами, и энергично тряс. Однако полностью опустило Постников по той причине, что перед его полуприкрытыми глазами перекосило горизонт – тот принялся вытворять штуки и ходить ходуном. Опомнившись, Постников, обнаружил, что лежит на спинке авиационного кресла, а земля перекладывается сбоку на бок за выгнутым красным переплетом. Он находился на заднем сиденье легкого винтокрыла, который бодрой стрекозой стриг воздушное пространство над городом. Машина жалась к земле и почти молотила лопастями по приземистым кровлям, резко снизилась, ее тряхнуло, но аппарат не остановился, а покатил по земле, замедляя бег.

Постников мешком привалился к борту и увидел, что винтокрыл подруливает к подъезду какого-то массивного здания, въехав через охраняемые вооруженными людьми ворота из кованых стальных прутьев, по краям проезда навалом высились груды мешков с песком. Проехав к зданию, странный вертолет остановился и выключил двигатели, водитель выскочил наружу и открыл заднюю дверь. Постников выпал наружу возле широкого крыльца пятиэтажки казенного вида. Она была красиво обрамлена аккуратнейше подстриженными параллелепипедами очень густых кустов, настолько правильных и ровных, что казавшихся отлитыми из зеленого стекла. Вдоль ограды растопырились противотанковые ежи.

Строение из силикатного кирпича напоминало типичную общагу минувшего столетия. Оно стояло на вершине одинокой сопки, торчащей посередине дубоградской низины. Решетками было забрано каждое его окно с первого по третий этаж, а стекла четвертого и пятого были перекрещены синей изолентой. По светлым кирпичным стенам хлопали на студеном ветру кумачовые транспаранты, в которых Модератору были адресованы самые черные слова:

«Модератор – х..ло».

«Слава новорожденной нации, смерть Эфраимской Федерации».

Имелись лозунги и похлеще, некоторые с картинками.

Справа от двустворчатого входа – большая табличка из черного стекла. На ней было написано золотом: «Дубоградский НИИ АЯ» и шрифтом помельче давалась расшифровка: «Научно-исследовательский институт аномальных явлений, городской округ Дубов Град».

Постникова все еще пошатывало, поэтому пришлось сесть на асфальт. Озираясь, он увидел, что вдоль кустов в его сторону неторопливо шагал низкорослый, осанистый и круглый японец или иной азиат – кто их разберет – седой, с бородкой и усами, с толстой короткой шеей, аккуратно стриженый по-европейски, но при этом одетый в удобный и солидный костюм с шароварными штанами в плечистую жилетку из шерстяной ткани. На коротких ногах азиата были дорогие кроссовки, поэтому приблизился он быстро.

– Я заместитель директора НИИ, – надменно представился он, не особо глядя на Постникова. – Меня зовут господин Мун!

Постников кивнул и тут же оказался в вестибюле, где собралось множество охранников в черно-синем камуфляже, вооруженных дубинками. Постникова подхватили под руки, поднялись по гулкой и очень широкой двухсветной лестнице на второй этаж, при этом выяснилось, что высокие стрельчатые окна лестничного пролета были густо заклеены коричневатыми полосками скотча. Проволокли по линолеуму вдоль коридора, поразительно напоминающего больничный. Институт изнутри обладал немалым сходством с провинциальной поликлиникой – но только безлюдной, в закрытые часы, когда нет приема больных.

Затащили в какую-то не то медицинскую палату, не то в тюремную камеру – десяток шагов в длину и вдвое меньше в ширину. Пахло там карболкой и почему-то дорогими сигарами. Стены на метр снизу были выложены белым кафелем, а выше вымазаны неровной бежевой краской. Из мебели здесь имелся выдвижной лабораторный стол у стены с ворохом всяческой медицинской всячины и больничная кушетка, намертво прикрепленная к стальным штырям, уходящим сквозь кафельный пол. К ней и пристегнули Постникова, а дверь закрыли на засов и на замок. В камере имелось сразу два окна: наружный оконный проем был наглухо перекрыт глухим щитом, а второе широкое окно в коридор оказалось полуприкрытым легкомысленными салатовыми шторами. Сквозь него, если извернуться, можно было разглядеть расхаживавшего по коридору охранника или надзирателя в таком же сине-пятнистом камуфляже.

Постников полулежал в лучах света круглой четырехглазой операционной люстры. За выдвижной лабораторный стол уселся вошедший вскоре плотный, плечистый человек с красной шеей и в строгом сером костюме. Без внимания к задержанному костюм флегматично листал планшет. Прошло не менее пяти минут, прежде чем он переключился на Постникова:

– Назовите цель вашего прибытия, контакты и кем вы были подготовлены для выполнения миссии на закрытой территории сервера Орфой.

Постников равнодушно посмотрел сквозь него. Ему стало неинтересно.

– Вы полностью разоблачены, – с нажимом упорствовал здоровяк. – Если станете упрямствовать – данные будут повреждены при процедурном изъятии. Должен предупредить, что это происходит нелегко и в высшей степени неприятно для носителя.

Не получив ответа, дознаватель продолжал:

– Вы расскажете нам о ваших последних днях в старом свете. Назовете всех, с кем познакомились за это время.

– Хотелось бы знать, откуда здесь сигары? – подал голос Постников. Одновременно с его репликой этажом выше душераздирающе взвыл человек. Послышался короткий стук, и крик пропал.

Крепыш совершенно не удивился и обстоятельно ответил, что на южных островах действуют прекрасные плантации табака

– Знаете, иные его сорта заметно лучше кубинских из Старого Света, но при этом гораздо дешевле. Дешевый рабский труд, чудесные сигары – приятная мелочь, знаете ли. К слову, вы могли бы и сами убедиться в этом: вас туда как раз и хотели продать, этот бизнес