Сияние любви - Тейлор Джонс

Тетя Филиппа даже не подняла глаза от кружева, которое вязала всю дорогу.

– Ну-ну, Эстелла, следи за выражениями, – сделала она замечание дочери.

Эстелла улыбнулась.

Генриетта наклонилась вперед, чтобы получше рассмотреть поместье. Здание с идеальными пропорциями построено из серебристо-белых камней, перед домом расстилалась огромная лужайка. У подъезда уже стояло несколько сияющих экипажей.

После того как их карету отослали на задний двор, где лошадей должны были накормить и напоить, дамы поднялись по парадным ступеням, по обе стороны от которых высились огромные каменные жеребцы, вставшие на дыбы.

У парадной двери гостей встретила мисс Тиллингем, одетая в довольно необычную бархатную амазонку цвета ржавчины.

– Добро пожаловать в Брайтвуд-Холл, дамы. – Она широко улыбнулась, показав все зубы. – Я уверена, мы замечательно проведем время. – Она указала гостям на вход. – Лесник говорит, что погода продержится, а смею вас заверить, что в этих вещах он кое-что понимает, так что большую часть времени мы будем проводить на улице. А что, позвольте вас спросить, может быть лучше?

Парадный зал дома ошеломлял: стены отделаны мрамором с розовыми прожилками, резные колонны поддерживали высокий сводчатый потолок. Шаги эхом отдавались в его глубине.

Но Генриетта не заметила ничего из этого, потому что в зале, сложив на груди руки и прислонившись к одной из колонн, стоял капитан Кинкейд. Он был поглощен беседой с высоким дородным мужчиной.

Генриетта так резко остановилась, что Эстелла, шедшая позади, задрав голову, чтобы получше рассмотреть потолок, врезалась ей в спину.

Проследив за взглядом кузины, она произнес шепотом:

– Это зять капитана Кинкейда, Хорас Даутрайт-третий.

– И почему только они пригласили этого ужасного капитана Кинкейда, не понимаю, – с недовольным видом проговорила тетя Филиппа. – Не смотрите на него, девочки. Сделайте вид, что его нет.

Эстелла и Генриетта проследовали за тетей Филиппой. В это время Брендан заметил их и остановил свой взгляд на Генриетте. Ее желтая поплиновая юбка помялась в дороге, и вообще Генриетта чувствовала себя разбитой и была очень голодная. Однако, заметив, с каким обожанием Брендан смотрел на нее, словно она была известной придворной красавицей, Генриетта вдруг почувствовала, что размякает и ее начинает слегка трясти. Она видела Брендана совсем недавно, накануне вечером, однако, встретив его сейчас, почувствовала, что соскучилась по нему.

Она взглянула на Брендана еще раз и заметила, что он подмигнул ей.

Спальня Генриетты была просторной и солнечной, отделанной кремовыми набивными обоями и позолоченной лепниной, с которыми великолепно гармонировал бледно-розовый бархат на мебели. В блестящих хрустальных вазах стояли свежие лилии. Занавески легко волновал ветерок, приносивший аромат свежескошенной травы.

Их сундуки уже прибыли на отдельном экипаже вместе с горничными тети Филиппы, Эстеллы и еще одной девушки, Пенни, взятой, чтобы прислуживать Генриетте.

Пенни поставила тазик для умывания, приготовила свежее белье и мыло с ароматом лаванды. У зеркала были разложены расчески из слоновой кости, щетка и крем для лица, а свежие выглаженные платья висели в гардеробе из кленового дерева.

Окна спальни выходили на лужайку, идущую под откос. За ней виднелся лес.

– Боже! – воскликнула Эстелла, ворвавшись в комнату, как ураган. – Здесь повсюду лошади. – Она бросилась на кровать Генриетты.

– Лошади? – Генриетта внимательнее посмотрела на лужайку.

– Да. И у тебя здесь тоже.

Генриетта повернулась и взглянула на каминную полку, па которую указывала Эстелла. Там и впрямь стояла длинная очередь из статуэток, изображавших лошадей. Выполнены они были из слоновой кости, дерева и металла.

Генриетта села на кушетку.

– Мисс Тиллингем известна своей страстью к лошадям.

– Да, но я не думала, что ее страсть перенесется на все внутреннее убранство дома, – саркастически заметила Эстелла. – В моей комнате висит огромный портрет чистокровной кобылы с жеребенком. – Эстелла скинула с себя туфельки. – Это будут замечательные несколько дней, дорогая кузина, не правда ли?

Боже! Генриетта хорошо знала этот хитрый взгляд кузины.

– Ты придумала для Баклуорта еще одно испытание? – Эстелла перевернулась на бок и подперла голову рукой.

– Он такой милый.

– Вот именно. И сейчас самое время отпустить его. – Генриетта нахмурилась. – Помнишь, как он пытался научиться водить парный двухколесный экипаж только потому, что ты как-то сказала, что хотела бы на нем прокатиться?

– Он был таким гордым, когда подъехал к нам в парке, пока его лошадь не испугалась белки и не понесла. – Эстелла захихикала, но тут же осеклась и с серьезным видом добавила: – Сейчас его рука уже выздоровела.

– И еще, – напомнила Генриетта, – он как-то напился до полусмерти, пытаясь угнаться за лордом Фитцджеральдом и его братом, чтобы доказать тебе, что достаточно мужественен.

– Все это так, – сказала Эстелла, и ее голосок задрожал. – Но правда такова, что нет на свете ничего такого, что заставило бы меня полюбить его.

– Я знаю, – ответила Генриетта. Она не могла сердиться на Эстеллу. У ее маленькой кузины доброе сердце, но она просто не понимала, что ее представление о хорошо проведенном времени могло не совпадать с мнением остальных.

– Баклуорт неплохой, – продолжала Эстелла, – но я, просто не хочу выходить за него замуж. Кроме того, есть кто-то, кто уже его любит.

Генриетта сняла туфли и поджала под себя ноги.

– Да?

– Мисс Абигайль Бекфорд. – Генриетта вспомнила, что видела, как Эстелла и Абигайль, разговаривали в оранжерее Мастерсонов прошлым вечером.

– Абигайль любит его, – добавила Эстелла, – но Баклуорт считает, что влюблен в меня, а потому не замечает ее, хотя они знают друг друга с колыбели. Он даже поцеловал ее однажды. Генриетта задумчиво изучала узор из лошадиных подков на коврике у камина.

– Да, мисс Бекфорд милая, хорошо воспитанная и грациозная. Возможно, она станет для Баклуорта идеальной невестой.

– Да. – Эстелла натянула на себя покрывало. – Хотя должна признать, что у меня внутри что-то сжимается, когда я думаю о том, что он будет ухаживать за другой девушкой.

Генриетта рассмеялась:

– Это называется ревность, дорогая. Ты привыкла к его обожанию, и, даже не испытывая к нему каких-либо чувств, тебе трудно представить, что кто-то другой может занять твое место.

Генриетта вспомнила о своей ревности, которую испытала в тот момент, когда увидела мисс Нортгемптон, прижимающуюся к Брендану.

– Ты думаешь, Абигайль смогла бы украсть у меня любовь Баклуорта? – задумчиво спросила Эстелла.