Булавки и приворотное зелье - Саманта Джайлс

—Ну и бессмыслица,— усмехнулась я, закатывая глаза от такой чепухи.

—Ладно, давайте тогда «тук-тук-шутки»,— азартно сказала Лоис.— Я первая. Тук-тук!

—Кто там?— хором откликнулись мы с Эди.

—Прилипала Пит.

—Что за Пит?

—Прилипала Пит — на горшке сидит…

Мы с Эди с недоумением уставились на Лоис, потом друг на друга, а потом расхохотались как безумные.

—Твои шутки — это полнейшая чепуха!— посмеиваясь, я взъерошила волосы сестры.

—Вовсе нет,— понарошку надулась она.— Твой ход, Эди.

Эди поправил очки на носу и сделал вид, что задумался.

—У меня не очень хорошо получается шутить.

—А я как раз вспомнила одну,— с готовностью сказала я.

—Нет, погоди,— Эди поднял руку.— Кажется, я тоже вспомнил. Кого боятся помидоры?

Мы обе выжидающе посмотрели на него.

—Не знаю…

—Вампиров-вегетарианцев!

Мы с Эди покатились со смеху, а Лоис была озадачена.

—А почему вегетарианцев?

—Проехали, Лоис,— ответила я.— Теперь моя очередь. Что говорит врач-вампир своим пациентам? «Покажите горло!»

Ну и пошло-поехало:

—Тук-тук!

—Кто там?

—Гиппопотам!

—Гиппопотам?

—Ой, ты накакал там?!

Истерический смех.

Почему на солнце нет травы?— Её съели солнечные зайчики.

Почему лес дремучий?— Там можно дремать.

Что поёт церковный хор?— Поп-музыку.

—Тук-тук!

—Кто там?

—Овца у крыльца.

—Овца где?..

—Беееее!

К этому моменту мы трое уже помирали со смеху, особенно от шуток Лоис, которые она явно сочиняла сама, но при этом ещё не усвоила идею эффектной концовки или остроумной игры слов, что делало эти шутки только смешнее — настолько несуразно они звучали. Она была в ударе.

Как называется стекло, через которое не проходит свет?— Книга.

Как называется айпад, который нельзя зарядить?— Вай-фай.

Как называется боязнь Санта-Клауса?— Клаустрофобия.

Мы так увлеклись, покатываясь со смеху и развлекая друг друга, что ненадолго забыли про Филлис и про причину, зачем мы вообще шутим. Я уже собиралась выдать серию шуток про стиральную машину, когда Эди легонько подтолкнул меня локтем и мотнул головой туда, где сидела Филлис.

Произнося свою шутку, я всё время поглядывала на неё.

—Почему нельзя сунуть голову в стиралку?— Потому что она стирает память!

К моей радости, она приподняла голову с колен, но когда я взглянула ей в лицо, то увидела, что по нему катятся слёзы. О нет! Неужели мы сделали только хуже?

—Филлис, что-то не так? С тобой всё в порядке?— с тревогой спросила я.

—Моё милое дитя, у меня всё прекрасно,— наконец вымолвила она, утирая слёзы, что катились по её щекам.— Я плачу от смеха, дети. Ни разу в жизни не слышала такой несусветной, нелепой чепухи, и я в полном восторге. Давайте ещё!

И мы дали.

Мы продолжали в том же духе ещё добрых несколько минут, выдавая всякие несуразные приколы: мы с Эди старались перещеголять друг друга в «тук-тук-шутках», а Филлис и Лоис, как я понимаю, соревновались, кто скажет самую чепуховую чепуху.

Наконец наш источник веселья иссяк.

Филлис вновь утёрла глаза, всё ещё мокрые от непрекращающегося смеха, и объявила:

—Ну, ничто не сравнится со старым добрым смехом, не так ли, друзья? Вы слыхали, что день без смеха — день напрасный? Думаю, мы потратили достаточно времени на то, чтоб прохлаждаться тут, как считаете? Полагаю, пора нам выбираться отсюда. Если начистоту, то мне уже осточертело глядеть на эти четыре стены.

—Верно, верно!— Эди тихонько зааплодировал.— Мне тут тоже до смерти надоело.

—И мне!— Я улыбнулась с облегчением, видя бесспорное исцеление Филлис.

—Мне тоже. Мне надоело. Нам надоело, правда, Би?— Лоис погладила свою зайку и поцеловала в потёртый, некогда розовый нос.

—Итак, как же мы выберемся отсюда, Филлис?— прибавила я, осматривая комнату в поисках выхода.

—Хороший вопрос, дитя моё. Начать с того, что я как Слепой Пью из «Острова сокровищ»: в этих очках я могу видеть только одним глазом; да к тому же потеряла туфлю, что ужасно досадно. Так я далеко не уйду.— Она показала на свою разутую ногу в одном теннисном носке: та была черной от грязи вперемешку с кровью — должно быть, Филлис поранилась или натёрла ужасные мозоли.

—Ты можешь взять мои туфли, Филлис,— серьёзным голоском предложила Лоис.

—Не глупи, Лоис, а ты тогда в чём пойдёшь?— осадила её я.

—Эй, стойте!— Эди внезапно с волнением указал на меня:— Ты можешь одолжить Филлис свои кроссовки, Розмари. У тебя же есть твои золотые танцевальные туфли. Надень их взамен!

И тут до меня дошло!

—Эди, ты прав! И как я раньше не додумалась их надеть? Они перенесут нас, куда мы только пожелаем, то есть из этой комнаты обратно в студию «Большого бала», потому что нам нужно найти папу и сесть на обратный поезд. Мы не можем просто пропустить всё это и сразу вернуться в Ливерпуль, особенно раз дело касается папы.

—Да, ты права,— согласился Эди.— Мы не можем бросить вашего папу. Насколько нам известно, он всё ещё там, под сценой, переигрывает возможный сценарий с Маркусом и вашей мамой. Я лишь надеюсь, что время замерло.

—Не волнуйтесь, дети, вы сможете встретиться с папой и попасть домой. Время бывает неравномерным, да и наш мозг способен обманывать нас насчёт того, сколько времени прошло.

—Что значит — «неравномерным»?— быстро спросила я.

—Это значит, что время не всегда идёт по прямой. Иногда с пяти до семи проходит не два часа. Нам нужно отправить вас назад, что означает, что это время вообще ещё не прошло. И я предполагаю, что вам не помешало бы подкрепиться. Я знаю одну маленькую девочку, которая практически вечно голодна,— Филлис посмотрела на Лоис и подмигнула нам с Эди.

—Я тоже голодна, совсем как твоя знакомая девочка, Филлис. Честно говоря, мне прямо сейчас ужасно нужна еда, да мы бы все не отказались.

—Ладно, Лоис, мы дадим тебе поесть, как только вернёмся к папе. У него в сумке обязательно найдётся что-нибудь, что ты ещё не съела,— сказала я, скрестив пальцы.

Я начала снимать кроссовки, чтобы отдать их Филлис, и потянулась за сумкой, которая была у нас с собой, чтобы достать свои золотые танцевальные туфли.