Супернавигаторы. О чудесах навигации в животном мире - Дэвид Барри

Чапмен считает, что в распоряжении совки-гаммы должен быть и магнитный компас, который она, возможно, калибрует по световым ориентирам на закате или восходе солнца. Но искать неоспоримые доказательства навигации бабочек по геомагнитному полю следует в другом месте[320].

* * *

Маленькая черно-белая птичка из семейства чистиковых под названием стари́к[321] живет по островам и побережьям северной части Тихого океана. Большая гнездовая колония этих птиц есть на изолированных островах Хайда-Гуай у берегов Британской Колумбии.

Когда ученые стали отслеживать некоторых птиц этого вида, чтобы узнать, где они проводят зимние месяцы, их ожидал большой сюрприз. Хотя в свои норы вернулись всего четыре птицы, оказалось, что они пролетели 8000 километров через весь Тихий океан до прибрежных вод Китая, Японии и Кореи, а потом вернулись обратно, преодолев в общей сложности 16 000 километров — путь, приведший их в точности в то же место, где они его начали. Кратчайший маршрут от Хайда-Гуай проходит далеко на севере, через Берингово и Охотское моря, и по данным слежения выходит, что птицы следовали именно по нему.

Ни одна другая известная нам птица не совершает подобной миграции с востока на запад в Тихоокеанском регионе, и причины такого поведения стариков остаются загадкой — как и их методы навигации. Исследователи считают, что такое необыкновенное путешествие может отражать тот маршрут, по которому эти птицы следовали — в отдаленном прошлом — по мере расширения своего ареала, исходно ограничивавшегося Восточной Азией, за счет расселения в Северной Америке[322].

Когда я был в кабинете Хенрика Моуритсена, расположенном в старом сельском доме с выступающими из потолка деревянными балками на краю университетского кампуса в немецком городе Ольденбурге, одной из многочисленных тем наших бесед были исследования данаиды монарха, которые он проводил совместно с Барри Фростом. В разговоре Моуритсен упомянул, что скоро едет в Австралию для участия в изучении миграционного поведения другого чешуекрылого — мотылька Богонга[323].

Упускать такую возможность было нельзя, и я тут же спросил, нельзя ли мне как-нибудь поехать с ним. Моуритсен объяснил, что руководит этим проектом Эрик Уоррент, и любезно передал ему мою просьбу. Дальше события развивались стремительно. Всего через несколько недель я был в Швеции у Уоррента, и, хотя он только что со мною познакомился, он великодушно позволил мне присоединиться к экспедиции в качестве наблюдателя. В результате месяц спустя, на исходе австралийского лета, я уже ехал на машине в Снежные горы. Поскольку я имел лишь самое смутное представление о том, что меня ждет впереди, к моему радостному возбуждению примешивалось и некоторое беспокойство.

Подобно монарху, репейнице и совке-гамме, мотылек Богонга мигрирует на дальние расстояния. Он размножается в Квинсленде в зимние месяцы, а затем, чтобы спастись от убийственной летней жары, его новорожденное потомство отправляется весной в Снежные горы Нового Южного Уэльса — на расстояние, превышающее 1000 километров[324]. Численность мотыльков, ежегодно совершающих это путешествие, оценивается в два миллиарда особей.

На пути их перелета лежит Канберра, и мотыльки, привлеченные яркими огнями города, иногда создают там проблемы, забивая шахты лифтов и вентиляционные воздуховоды. На церемонии открытия Олимпийских игр в Сиднее[325] на телеэкраны неожиданно попал один заблудившийся мотылек Богонга, который совершил посадку в декольте оперной певицы, исполнявшей государственный гимн. По словам Эрика Уоррента, в своей родной стране эти насекомые служат в равной мере предметом почитания и поношения.

Изобилующие ледниками древние Снежные горы поднимаются до высоты более 2000 метров. На их вершинах видны нагромождения огромных, выветренных гранитных валунов, похожие на скалистые холмы в английском Дартмуре, но гораздо крупнее. Мотыльки скапливаются в узких проемах между этими камнями, в буквальном смысле слова устилая стенки щелей своими маленькими телами: на каждый квадратный метр скалы может приходиться до 17 000 насекомых[326]. Там они проводят лето в состоянии спячки, которую называют эстивацией, летнего аналога гибернации, спячки зимней[327]. Если им повезет и их не съедают хищники, осенью они снова поднимаются в воздух и направляются на север, чтобы начать весь этот удивительный цикл заново.

В двух важных отношениях достижения мотылька Богонга еще замечательнее, чем то, что делает данаида монарх. Во-первых, монархи путешествуют днем, а мотыльки — только ночью и, следовательно, не могут использовать для сохранения прямого курса солнечный компас. Второе важное отличие состоит в том, что каждому мотыльку (если он выживет) нужно преодолеть весь маршрут туда и обратно длиной более 2000 километров: сначала он летит на юг к горам, а затем возвращается в Южный Квинсленд, чтобы размножиться и умереть там.

Как говорят Стенли Хайнце и Эрик Уоррент, написавшие увлекательный отчет о жизни этого необычного мотылька, если данаида монарх считается королевой миграции насекомых, то мотылек Богонга — это, несомненно, ее «темный властелин»[328]. Вот как они говорят о навигационных задачах, которые ему приходится решать: