Инженер магии - Лиланд Экстон Модезитт

— А как вышло, что ты обрядился в коричневое? Ты же, вроде бы, подмастерье.

— Я еще и целитель.

— Кузнец-целитель. Целитель-кузнец с самоезжей диковиной! Это стоит серебреника... Просто на память о встрече с таким необычным малым.

Доррин убирает модель в шкатулку, но крышку оставляет открытой.

— Диковины интересны, молодой человек, но на них не так много покупателей. Я взял бы эту штуку лишь для того, чтобы все знали — у Виллума чего только нету. Но кому я ее смогу продать?

— Я, скажем, предложил бы ее одному из членов Спидларского Совета как редкостный подарок для сынишки. Впрочем, она сгодится и в дар Сарроннинскому двору.

— Звучит недурно.

— Так ведь и работа хорошая. Достойная торговца с такой репутацией и такими связями, как у тебя, почтеннейший Виллум. Однако, — Доррин закрывает шкатулку, — я предпочел бы...

— Постой. Мне кажется, пять серебреников...

— Последняя моя модель была продана в Тирхэвене за три золотых.

— С тобой, я гляжу, не поторгуешься, — кисловато замечает Виллум.

— Да, мастер Виллум, торговаться я не умею. Но учти, что и моделей я делаю немного, и они все разные.

— Ладно, возьму за три золотых, но вместе со шкатулкой.

— Со шкатулкой? — хмурится Доррин. — Чтобы выстелить следующую, мне придется добыть несколько локтей хорошей ткани.

— О свет! — смеется Виллум. — Три локтя ткани ты получишь в придачу. Роальд! Принеси парню отрез того сутианского бирюзового бархата.

— Я так понимаю, бирюзовый цвет не пользовался спросом, — замечает Доррин, пряча ухмылку.

Виллум не отпирается:

— Откуда мне было знать, что, по слухам, такой цвет носила какая-то колдунья с Отшельничьего? Одна старуха распустила на сей счет сплетни, и никто не стал покупать этот бархат на платье. Но чтобы выстелить шкатулку, он подойдет.

Роальд приносит кожаный кошель и завернутый в рваную мешковину рулон бархата. Виллум открывает кошель и отсчитывает три золотых, которые перекочевывают в кошель Доррина.

— Когда ты сможешь смастрячить еще диковину?

— Как верно заметил твой человек, — усмехается юноша, — в кузнице по горло повседневной работы.

— Может, оно и к лучшему, — улыбается Виллум. — Всего доброго, молодой человек.

Доррин наклоняет голову.

— Всего доброго, мастер Виллум.

Над северным океаном начинают собираться тучи, но они сулят лишь легкое похолодание.

Недалеко от того места, где каменный тракт сменяется глиняным, примерно в кай за мостом лежит на боку воз. Колесо все-таки отлетело, как и предсказывал Доррин. Сено вывалилось на дорогу, и возница, костеря всех и вся, перетаскивает его к обочине.

Две другие повозки не могут разъехаться на перегороженной дороге, и брань становится еще громче и крепче.

Доррин направляет Меривен на обочину, объезжая незадачливых крикунов.

Двое воинов, мужчина и женщина, опередив основной отряд примерно на кай, едут по тропе вдоль южной стороны крутого откоса. Солнце висит над самым западным горизонтом. Оба молчат, прислушиваясь к хрусту ветвей редких елей и шелесту сухой травы. Над елями маячат макушки сохранивших кое-где поблекшие листья кленов.

Неожиданно мужчина предостерегающе поднимает руку. Женщина, проследив за его взглядом, видит локтях в пятидесяти почти неприметный след. Белокурый воин достает лук и открывает колчан. Женщина развязывает ремни на рукояти меча.

Из нижней купы елей доносится слабый шорох, и в этот миг оба всадника, низко пригнувшись в седлах, устремляются к деревьям.

Вылетевшая из ельника стрела едва не поражает мужчину, который прямо на скаку стреляет в ответ.

Из-за деревьев доносится стон.

Светловолосый всадник накладывает на тетиву вторую стрелу.

— Не стреляй! Не стреляй! Сдаюсь!

— Эй, малый! — кричит женщина, остановив коня. — Лучше выходи на дорогу!

— Спидларские ублюдки! — бормочет, выбираясь из-за деревьев, лысый мужчина со всклоченной бородой и пробитой стрелой правой рукой. — Паренька-то не трожьте, он ничего не сделал.

Из травы поднимается второй — совсем мальчишка.

— Надо же, баба! — удивленный парнишка смотрит на отца.

— Я солдат! — женщина высоко подбрасывает меч, и ловит его. — И могу метнуть эту штуковину так, что она проткнет тебя насквозь.

— Сука... — цедит сквозь зубы юнец.

— Меня еще не так называли. Поднимайся сюда. Где ваши лошади?

— Нет у нас никаких лошадей, — говорит паренек, глядя в сторону. Неожиданно он срывается с места и устремляется вверх по склону, но в тот же миг вдогонку ему летит брошенный рукой женщины короткий меч. Парнишка со стоном валится в траву.

— Ты убила моего сына! — орет бородач.

— Я прикончу тебя, если только дернешься! — рявкает на него светловолосый. Позади уже слышно звяканье оружия: приближается отряд.

Подобрав свой короткий меч, рыжеволосая воительница рывком ставит юнца на ноги.

— Рана на твоей ноге пустяковая, — говорит она. — Будь у меня намерение тебя убить, ты был бы уже мертв.

Вырываться бесполезно: она шире паренька в плечах, а руки ее как сталь. Сняв с пояса отрезок веревки, воительница связывает пленнику руки и подталкивает его к дороге. К подходу отряда Брид успевает связать и лысого.

— Смотри, эта стерва еще одного сцапала! — переговариваются солдаты.

— И этот здоровяк, который с нею...

— Лучше бы нам в ихние дела не встревать...

— Кого это ты отловил, Брид?

— По-моему, это те двое, которые напали на того кертанского купца. Их лошади где-то там, за рощей. Если покараулишь пленных, я поеду взгляну.

Согласный кивок командира отряда — и Брид направляет лошадь по узкой тропе. Кадара смотрит вниз, на нетвердо стоящего на глине юнца, а потом, достав из седельной сумы тряпицу, перевязывает ему рану.

За спиной у нее судачат солдаты:

— Глянь-ка, в этой дикой кошке есть что-то человеческое...

— Кадара, это всего лишь разбойник, — урезонивает ее один из них. — Его все равно вздернут.

— Его-то за что? Он еще мальчик! — восклицает разбойник постарше.

— Он пособничал тебе в ограблении торговца и нападении на кертанского купца, — холодным голосом говорит командир отряда. Он изрядно устал. — Этого более чем достаточно для виселицы.

Заслышав стук копыт, солдаты поворачиваются к тропе и видят Брида, ведущего двух костлявых, навьюченных мешками кляч.