Экипаж. Предельный угол атаки - Андрей Орлов

– Господи, святая Богородица, наконец-то! А мы уж и не чаяли… – забубнил Вакуленко, хватаясь за чемоданы.

Бритоголовый мужчина что-то резко бросил ему, подняв руку. Вакуленко застыл с надувшейся, как у лягушки, физиономией.

– Господи, только бы они!.. – взмолился Витька.

Один из визитеров что-то тихо сказал Карпатову.

Тот выступил вперед и произнес дрожащим от волнения голосом:

– Лида.

Гости снисходительно кивнули, переглянулись. Волосатый наморщил лоб, извлекая из памяти непривычное слово.

– Саша.

– Чего? – спросил Глотов, которого звали так же.

– Пароль. – Карпатов повернул к нему сияющую физиономию. – Мы с Бутовым договорились: я им имя своей жены, они мне – внука. Правильно, правильно. – Он энергично закивал. – Мы уже можем идти, господа? Отлично. Ребята, собирайтесь, живо!

Летчики завозились, стали хватать свои пожитки. Теперь уже каждый поминал всуе Господа, плакал Вакуленко, не в силах сдержать эмоции, поскуливал от нетерпения Витька.

Но тут у бритоголового мужика сработала рация. Все застыли так, словно их окатили ледяной водой. Казалось бы, что тут драматичного – рация сработала?

Бритоголовый тип сделал предостерегающий жест – мол, оставаться на местах! – вышел на связь, что-то сказал, принялся слушать. Потом он обронил что-то нейтральное, сунул рацию за пояс и заговорил со своим спутником.

– О чем они?.. – заволновался Витька. – Владимир Иванович, вы же учили Коран, должны знать язык. О чем они говорят?

Человек с короткой стрижкой осмыслил сказанное, равнодушно кивнул.

– Здесь стоять, – со скрипом выговорил по-русски бритоголовый мужик.

Они развернулись и покинули здание.

Летчики примерзли к полу.

– Подождать надо, – успокаивал себя Глотов. – Заминка, техническая неполадка, бывает.

Пленники стояли посреди комнаты, затаив дыхание. За дверью кто-то возился, но скоро все смолкло, снова стало тихо.

– Чего это там? – Витька дернулся к двери.

– Стоять, Мухтар! – Глотов схватил его за шиворот.

– Да я всего лишь посмотрю.

– Я тебе посмотрю. Стой и не дыши.

Летчики постояли еще немного, потом, не сговариваясь, подошли поближе, сгрудились у двери, припали к ней ушами.

– Да где они там? – волновался Серега. – Карпатов! – он повернул к командиру растерянное, обрастающее пятнами лицо. – Что за хрень такая? Где братва?

Дышать становилось труднее. Воздух едва пробивался из легких по скрученному гофрированному шлангу.

– Ладно, Витька, – разрешил Глотов. – Если хочешь, то посмотри.

– А сам не можешь? – затравленно спросил Витька, ходячее собрание противоречий.

– Да пошел ты!.. – Глотов резко толкнул дверь, все остальные отпрянули.

– Странно, – сказал Глотов. – Заперто.

– Дурак. – Витька подошел и тоже толкнул. – Да, мужики, в натуре.

– Значит, заперли нас, – продолжил увлекательную тему Вакуленко. – Чтобы не вышли, все такое…

– Мужики, вы совсем-то с ума не сходите, – подал голос Серега. – На нашей двери отродясь ни замка, ни щеколды, ни крючка. Дайте я толкну. – Он так и сделал, потом задумался и спросил: – А точно в эту сторону пихать?

– Точно, – подтвердил Глотов. – Всегда сюда толкали.

– Ну и дела!.. – протянул Витька.

– Ценю, коллеги, вашу рассудительность, трезвое отношение к фактам и особенно догадливость, – ядовито вымолвил Карпатов. – Дверь не заперта, просто ее подперли снаружи.

– Чем? – Витька тупо икнул.

– Да, собственно, и зачем? – озадачился Глотов.

– Давайте навалимся, проверим.

– Хлопцы, не надо, там труп, т-точно, – осенило Вакуленко, который от волнения начал заикаться. – Или два. Не надо выходить, на нас подумают.

– Может, и так, – мрачно допустил Глотов. – Бутов послал своих людей, чтобы нас увели, а талибы их перехитрили и прирезали. Нельзя нам выходить, ждать надо.

Вакуленко, всхлипывая от разочарования, побрел на свою разобранную лежанку. Поколебавшись, отступил Витька.

– Ладно. – Карпатов поплевал на ладони. – Кто тут смелый – нажмем.

Он попробовал надавить один. Дверь, сопротивляясь, поползла наружу. Серега подсобил ему. Карпатов вытянул руку, нажал еще раз, просунул голову на улицу, подождал, пока привыкнут глаза.

– Что там? – изнывая от нетерпения, простонал Серега. – Карпатов, не молчи, говори.

– Ящик, – подумав, сообщил Карпатов.

– Какой еще, на хрен, ящик? – Серега схватился за голову.

– Говорю же! – взвизгнул сдуревший Вакуленко. – Все мы в ящик зараз сыграем.

Карпатов расширил пространство для прохода, выбрался на крыльцо, сел на корточки у массивного деревянного ящика, подпиравшего дверь, прислушался. Тишина в округе царила непривычная, ненормальная. До утренней хмари оставалось несколько часов. Кто его сюда приволок?

– Карпатов, не томи, что в ящике? – не стерпел Глотов.

– Будем надеяться, не динамит, – пробормотал Карпатов, отдирая верхнюю доску.

Он запустил руку внутрь, нащупал какие-то скользкие бруски, лежащие рядами. Сердце первого пилота забилось. Реально, что ли, динамит? Владимир Иванович подцепил ногтями первый попавшийся брусок, осторожно вытащил, понюхал.

– Карпатов, что за хрень? – прошипел Глотов.

– Мыло! – Карпатов недоуменно пожал плечами. – Обыкновенное хозяйственное мыло. Кондовое такое, советское, из детства. Гуляем, мужики. Тут этого добра нам лет на десять!..

Исходя из опыта прошлых месяцев, очередное посмешище обязано было перерасти в побоище. Серега бросился бы в атаку, но Карпатов словно умер. Он неподвижно сидел на крыльце, смотрел незрячими глазами в ночь и отказывался реагировать на раздражители. Серега попрыгал, сплюнул и ушел. Остальные тоже молчали, хотя болезненно переживали случившееся, лежали, не могли уснуть.

– Небо никогда не помогает тому, кто не действует сам, – печально процитировал Софокла Глотов.

– Небо – это Бутов? – взвился Серега. – Да сука он паршивая! Трепло, хвастун, хуже Карпатова. Надо же так поиздеваться!

– А может, он не издевался? – предположил Витька. – Просто не удалось нас вытащить.

– А при чем тут мыло?!

Витька не нашел ответа, тихо заплакал.

«Требуется встряска», – мрачно подумал Карпатов.

За этим дело не встало. С треском распахнулась калитка. Тяжелые бутсы затопали по двору. Лязгали автоматы. Кто-то запрыгнул на крыльцо. Послышалась короткая возня. Талибы оттащили ящик с мылом, распахнулась дверь.