Режим соблазнения активирован - Нидейла Нэльте

Чуть поклонившись, она выходит. Тоже пытаюсь забрать руку, но Кэр не отпускает.

– Останься, Мэл, – просит чуть слышно.

Киваю молча. Киборг ждёт, пока за няней закроется дверь, и запускает продолжение.

– Надеюсь, ты один, Кэр. Я очень надеюсь, что ты меня поймёшь, сынок. И простишь. Я был молод, и на тот момент это казалось мне лучшим решением.

Авен подавляет тяжёлый вздох, резко дёргает головой, словно в желании отбросить назад волосы – но они у него слишком короткие, выстриженные.

– Мне не удавалось встретить женщину, которую я смог бы полюбить. Все они охотились за богатством, положением и славой, но ни одна не выдержала проверку… когда я «признавался», что Ламан на самом деле принадлежит не мне, и предлагал тайно спешно уехать – ни одна не согласилась.

На какие-то мгновения задумываюсь, как всё-таки повезло моим родителям, что они встретились, когда папа ещё не был главой «Кибериума»! А с другой стороны, не представляю, чтобы мама ушла от него, от нас, только потому, что он разорился…

– Именно в тот момент начали появляться первые киборги, – продолжает мужчина с голограммы.

– Нет… – бормочет Кэр, и до меня начинает доходить.

Волосы становятся дыбом, по спине бежит озноб, и я безумно, просто отчаянно надеюсь не услышать того, о чём уже догадался Кэрран!

– Я был молод, сынок, – словно услышав его, оправдывается отец. – Ты ведь знаешь, клоны – это те же люди, с тем же генофондом… и даже улучшенным! Ну кому нужны киборги с болячками… Да, они стерильны, но это дело пары миллионов и хорошего специалиста. И то, и другое мне удалось найти. Программа операции для медибокса под контролем первоклассного хирурга – и женский клон вполне способен родить… Так я обзавёлся сыном и обезопасил нас с ним от претенденток на наши капиталы. Но совершенно не подумал, что ему не будет хватать обычного материнского тепла.

Авен делает небольшую паузу, позволяя себе тяжёлый вздох.

– Знаешь, потом, когда начались все эти свистопляски с осознанными, я очень хотел, чтобы и она оказалась такой. Но Ольви – из первых экспериментальных партий. Я часто возил её на усовершенствования, доработки, добавлял новых функций и лучшее программное обеспечение… ты вряд ли помнишь, я старался делать всё быстро и тихо, чтобы ты не замечал её отсутствия. Я очень много вложил в неё, но она так и осталась бездушной кибернетической нянькой.

Ох ты ж, ангидрит… Никогда даже не предполагала, что возможны и такие последствия! Не знаю, думал ли о них наш папа, создавая «Кибериум», но ведь наверняка отец Кэррана – не единственный, кому пришла в голову столь гениальная идея!

Эти клоны… эти киборги… я с детства привыкла считать их нашими друзьями и помощниками, никогда не понимала тех, кто выступал против, но сейчас, глядя на Кэра, который стоит темнее тьмы, вдруг начинаю осознавать, что у этой проблемы есть столько сторон, которые нам ещё предстоит изучить и разгрести!

АР-24

– Прости меня, сынок. И пожалуйста, не доверяй ни ей, никому из киборгов.

Смотрю на мужчину, который меня породил. Вырастил. Заботился, как мог, и любил, как умел.

И не могу осознать, что же он сотворил.

– Я слишком долго тянул, – продолжает отец, но звучит словно издалека, словно через толстый, плотный слой.

Сжимаю кулаки, стискиваю зубы. Заставляю себя дослушать.

– Считал, что в своём мире могу справиться со всем, и уж тем более с киборгами, у которых прописан хозяином! Но они сплели свою сеть, избавились от нашего влияния и наоборот – исподтишка завладели всей планетой! Наши домашние киборги до последнего оставались не самоосознанными, но те, другие, самоосознанные, постепенно начали взламывать и их. Я надеюсь только на то, что Эйшель поможет нам с нейтрализаторами.

Он ещё что-то говорит – про очищение Ламана, про мою счастливую жизнь. Женитьбу…

Но я не слышу, перестаю воспринимать. В висках стучит – в чёртовых киборговых висках! А ведь отец сказал, ни одного киборга при разговоре. Только мой чурбан здесь, и эбонитовый хвост его знает, что может сделать с этой информацией!

Всё живёт своей жизнью, и у меня возникает ощущение, что это только в моей личной вселенной случился коллапс.

Отец погиб. Мать… он никогда не говорил о ней, но в глубине души я надеялся, что когда-нибудь узнаю. Возможно, что она сама сбежала, возможно – что он не захотел видеть её в нашем доме.

Смогу найти, или просто почитать о её жизни.

А сейчас всё тонет, словно под ногами рушится, раскалывается тонкий лёд, и нет рядом места, куда я могу безопасно ступить.

Лишь ладонь Мэл оказывается неожиданно надёжным, до безумия нужным мостиком к реальности, заслоном от сумасшествия.

Какое-то время держу её, поворачиваюсь, смотрю в глаза, внезапно находя в них отклик. Понимание.

А после выпускаю её руку. Разворачиваюсь.

Хочу побыть один.

И Мэл молча отпускает меня.

Зря, наверное.

Мелагрен

Стою. Смотрю на него. На прямую спину. Рваные движения – явно процессор там и близко не участвует.

Не представляю, что творится у него в душе.

Должна бы, наверное, но мы такого не изучали! И я могу только сравнивать со своими собственными эмоциями, пытаться понять, каково было бы мне.

И никак не могу решить: отпускать ли его, дать ли самому пережить, переварить всё, что свалилось на него. Или наоборот – ни в коем случае не оставлять в одиночестве.

Дверь за ним бесшумно затворяется, а я всё стою – здесь, в самом сердце Ламана, в центре разодранной в клочья семьи. И не представляю, чем помочь.

Авен Рошшасс над столом замолкает, а после исчезает.

– Пожалуйста, покиньте кабинет. Вы не относитесь к семье Рошшассов, – произносит ИскИн, словно подталкивая меня к решению.

И я спешу вслед за Кэром.

Только там уже пусто.

Несколько мгновений оглядываюсь, смотрю по сторонам. Пытаюсь припомнить, как вернуться на его половину.

Свет загорается надо мной, вокруг меня – однако гаснет дальше, за пределами нескольких метров, усиливая ощущение одиночества.

С ориентацией у меня всегда было неплохо, поэтому довольно быстро нахожу путь даже в этой незнакомой планировке.

Но зеркальная дверь оказывается заперта.

Рассматриваю её, не понимая, что происходит. Пытаюсь дёрнуть или найти какой-нибудь сенсор.

Ничего.

Он сам заперся от меня? Или просто забыл предупредить ИскИн?

– Кэр? – зову, постучав. Ещё. Сильнее!