Монета желаний - Наталья Солнцева

«Что есть эта жизнь? Для чего она дана нам и чего мы хотим от нее? – думал Кирилл Дубровин, бизнесмен, москвич, красивый одинокий мужчина. – Чего я хочу от нее? Чего жду? Вот за окном стоит окружающий меня мир снега и тьмы. Кто я в этом мире? Что я здесь делаю? Зачем я здесь? Чего я жду от других людей, таких же, как я?»

Ему вспомнился укоризненный, а потом возмущенный, сверкающий гневом взгляд Леонтины. И те, другие глаза, в глубине которых он увидел древний огонь, зажигающий кровь в ленивых, застоявшихся от бездействия жилах, вялых, как мысли и желания.

«Что-то глубоко внутри меня пришло в упадок, атрофировалось, как неиспользуемый орган, – подумал Кирилл. – Чего я жду от женщин? Или от женщины – так, пожалуй, будет правильнее».

В темноте комнаты витали призраки великого прошлого, покрытого славой, вызывающие зависть и непонятную, сладкую и жгучую ностальгию, тоску по сильным страстям. Ощущения с привкусом гибели, безумия и восторга – вот о чем он давно забыл, вот чего ему не хватало! Его окружали женщины и мужчины, для которых жизнь стала пресным и надоевшим занятием, навязшим в зубах ничегонеделанием, обильно сдобренным пустыми разговорами, бесцветными чувствами, бледными, как выцветшее небо над пустынной каменной равниной. И он сам едва не стал таким же! Вялым ростком на городском асфальте.

Взять хотя бы Леонтину. Зачем он тратил на нее свое время и душевные силы? Красивая блондинка была пуста, как высохший изнутри орех: треску много, а вместо содержимого – легкая пыль. Однако он зачем-то познакомился с ней, приглашал на прогулки и вечеринки, гулял с ней по Цветному бульвару, дарил резко и горько пахнущие свежестью влажные хризантемы, целовал ее, даже переспал с ней… Последнее особенно удивляло Кирилла, так как он никогда не чувствовал к Леонтине той дикой и непреодолимой тяги, от которой стынет сердце и которую, раз испытав, уже никогда и ни с чем не спутаешь. Что-то похожее промелькнуло в нем, когда он танцевал с той женщиной, Клавдией, в полутемной, полной дыма и теплых огней зале «Охотника». Промелькнуло… и угасло. Он даже не успел сообразить, что это; не успел привыкнуть к этому чудесному новому и жуткому переживанию, похожему на подсматривание любовной сцены, запретной и оттого жгуче, притягательно интересной.

Он хотел любви той женщины, которую бы сам выбрал, не по длине ног, цвету волос или форме носа, а… по тому огню, что у нее в сердце, по тому ее глубоко внутреннему, затаенному и интимному, что может в ней откликнуться навстречу его любви. Чтобы она никогда не отвернулась бы от него из-за корысти или выгоды, чтобы она все могла понять, все простить: даже если он когда-нибудь окажется страшно виноват перед ней. Чтобы она дала ему еще один шанс. И еще он хотел потерять голову, испытать это сполна, до смертельной истомы, до последнего, безумного предела…

По сути, он ждал женщину, которая заставила бы его любить, потребовала бы этого от него со всей силой! А сила эта у всех разная. Вот у Леонтины ее вовсе нет. Так, маета одна и истеричные претензии. Круг ее желаний заранее известен – болтаться по ресторанам и магазинам, иметь статус замужней дамы, достаточное количество денег, возможность целыми днями валяться у телевизора, жить без забот и волнений.

Кириллу же хотелось женщину с желаниями туманными, как неведомые, полные свежести и тропических запахов дали. Чтобы она хотела…

Чего могла бы хотеть такая женщина?

Стать ее мужчиной будет непросто. Но Кирилл всегда любил решать трудные задачи. Придется угадывать желания женщины, чтобы быть ее возлюбленным, единственным, ее героем. Именно этого – тайны, непредсказуемости, темной, неистовой страсти – он хотел и не мог ни в ком отыскать. Может быть, та женщина, из «Охотника»… Ему вдруг захотелось, чтобы она оказалась тут, рядом с ним, в его квартире, в темноте, наполненной отблесками серебряного света и шуршания снега за окном…

Кирилл с трудом встал, нашел в блокноте ее телефон, набрал номер. Рука слегка дрожала. Черт! Неужели он волнуется?

– Алло!

Какой у нее глуховатый, низкий голос! Как с далекого острова, затерянного в океане.

– Здравствуйте, это Кирилл!

На том конце связи воцарилось молчание.

– Мы с вами вчера познакомились в «Охотнике». Помните?

– Да.

Женщина оказалась на редкость немногословной. В ее голосе чувствовалось что-то непонятное, то ли скрытая тревога, то ли сдерживаемое волнение.

– У меня не совсем обычная просьба… – начал Кирилл.

– Какая?

– Не могли бы вы сейчас ко мне приехать? Видите ли, я живу один, а… В общем, вчера со мной произошло неприятное происшествие. Кто-то напал на меня…

Кирилл торопился, объяснял, как он ужасно себя чувствует, почему Клавдия должна приехать к нему. Она молча слушала.

– Вы знаете, который час? – наконец спросила она.

Он не знал. Кирилл Дубровин потерял счет времени. Оказывается, и такое с ним впервые. Что-нибудь всегда происходит впервые – любовь, например. Часы показывали три часа утра. За окном падал и падал снег. В свете фонаря деревья, покрытые белыми хлопьями, казались сказочными видениями.

– Простите меня, – сказал Кирилл. – Я действительно не знал, что сейчас ночь. Мне очень захотелось увидеться с вами, и я забыл о вежливости. Честно говоря, я обо всем забыл. И я не совсем хорошо себя чувствую. Вы приедете?

– Нет.

– Нет?! – Кирилл не ожидал, что она откажется. Он не допускал такого. И тем не менее…

– Не сейчас. – Ее голос немного смягчился. – Утром. Если я сочту это возможным.

– Я буду ждать! – воскликнул он.

– Диктуйте адрес.

Кирилл Дубровин не узнавал сам себя. Это было на него не похоже. Во-первых, ему не нравились женщины старше двадцати пяти. Во-вторых, ему не нравились зануды. А эта, по всей видимости, настоящая зануда. «Если сочту возможным…» Тьфу! Зачем она ему нужна? Ему что, мало неприятностей? Наверняка какая-нибудь старая дева с бзиком в голове или разведенка с кучей детей, в поисках кормильца. Или…

Кирилл долго изощрялся, придумывая о Клавдии одну нелепицу за другой, то злясь на себя, то радуясь собственной находчивости. Но одно оставалось неизменным: его интерес к Клавдии и желание встретиться с ней. Он негодовал, возмущался собой и сердился на себя, в глубине души твердо зная, что если она сегодня утром не приедет к нему, то он поедет к ней сам, не далее как завтра, не дожидаясь, пока сойдут синяки.

Клавдия была в растерянности. Что это? Ее мечты не могли так быстро осуществиться! Не успели они с Кириллом расстаться, как он уже звонит. Если быть честной, то она даже и не ждала звонка от него.

Телефон прервал ее смутный, взволнованный сон, перепугал до смерти. Вдруг это снова Гридин со своими расспросами? Она посмотрела на часы и еще больше испугалась. Спросонья не сразу поняла, кто звонит. Кирилл? Какой Кирилл? Вчера в «Охотнике»? Не может быть! Он хочет, чтобы она приехала?!