Тень Перл-Харбора - Владислав Колмаков

Маятник войны уже качнулся. В 7 часов утра 23 ноября 1941 года японский посол в Вашингтоне должен был вручить президенту США ноту об объявлении войны, независимо от того, добьемся мы успеха или нет. Кстати, и в этот раз нота также была заранее доставлена в японское посольство в запечатанном конверте, который надо было вскрыть в нужный момент. Это было дополнительной страховкой от тупости японских дипломатов. И на тот случай, если американцам все-таки удалось в очередной раз взломать японские коды. Вдруг они опять могут читать наши радиограммы! Кроме нашего флота вторжения, все остальные японские десантные соединения тоже начали выдвигаться на исходные позиции. Над США стали сгущаться тучи, но американцы до сих пор оставались в счастливом неведении о том, что скоро их жизнь кардинально изменится. Думаю, что даже к восстанию на юге американцы относились как к чему-то незначительному и мелкому. Но скоро война придет и в их дома, разделив их на живых и мертвых. А пока простые американцы об этом не знали. Возможно, люди в американском правительстве и разведке подозревали о скором начале войны, но сейчас они были заняты проблемой, возникшей из небытия Конфедерации Южных Штатов Америки.

Ранним утром 23 ноября 1941 года наше оперативное соединение вышло в заданный квадрат в трехстах километрах к северу от Перл-Харбора. Наши транспорты с пехотой под охраной шести линкоров, двенадцати крейсеров, тридцати одного эсминца, одного легкого авианосца, трех авиатранспортов и десяти тральщиков пошли полным ходом по направлению к Гавайям. Восемь больших японских авианосцев в 6:00 начали выпускать в воздух палубные самолеты, оставшись под охраной одного линкора, шести крейсеров и восемнадцати эсминцев. Все это время в эфире стояла тишина. Я разрешил пилотам пользоваться рацией только когда их самолеты уже будут над вражеским островом. Все авиагруппы для удара по различным объектам были заранее распределены. Поэтому японские палубные самолеты без особой суеты и путаницы быстро группировались после взлета. Когда все 532 самолета наконец взлетели и разбились по группам, то я приказал выпустить в воздух три красные ракеты, давая тем самым приказ нашим пилотам к началу операции.

– Вот он момент истины! Наша страна стоит на пороге великих испытаний! Сегодня решится многое! – сказал я, задумчиво глядя на берущие курс на юг японские палубные самолеты.

– Разве война с англичанами не была таким испытанием? – спросил вице-адмирал Одзава, стоявший рядом со мною на мостике «Мусаси».

– Нет, мой друг, это была только разминка перед настоящим делом! – вздохнул я, грустно улыбнувшись. – Теперь отступать поздно, за нами Япония! Мы либо победим в этой войне, либо погибнем в борьбе!

Такехито Коясу прицелился и дунул. Небольшая стрелка из короткой духовой трубки вонзилась в шею американского часового, стоявшего в круге света небольшого полевого фонаря. Этот болван, по недоразумению называемый солдатом, мало того что не смотрел по сторонам, находясь на посту, так он еще и курил при этом. Удивительная беспечность, за которую он и поплатился. Стрелка, вонзившаяся в шею американца, была смазана быстродействующим нервнопаралитическим ядом. Шансов выжить у него не было. Бедолага даже закричать не успел, как начал заваливаться вперед. К нему из темноты метнулись две тени, оказавшиеся двумя низкорослыми японцами, одетыми в черные одежды и черные тряпичные маски. Знающие люди без особого труда узнали бы в этом наряде костюм средневековых ниндзя. Такая картина смотрелась дико и сюрреалистично, так как дело происходило не в средневековой Японии, а на острове Оаху, расположенном посреди Тихого океана. И сейчас были совсем не Средние века, а 23 ноября 1941 года.

Не успел американский часовой еще упасть на землю, как его подхватили двое резвых «ниндзя» и плавно опустили на траву, не дав ничем загреметь. Старший лейтенант Такехито Коясу огляделся по сторонам и скользнул к ближайшей армейской палатке. На нем, как и на всех его подчиненных, был такой же черный костюм ниндзя. Однако ни он, ни его люди не были членами этой зловещей средневековой организации. Все они были сотрудниками третьего отдела флотской разведки.

Два года назад на Гавайских островах появились пять десятков «китайских беженцев», прекрасно говоривших на китайском и английском языках. Эти люди прибыли на остров Оаху, где располагалась военно-морская база Тихоокеанского флота США Перл-Харбор. Все эти «китайцы» осели в городе Гонолулу и других населенных пунктах острова Оаху. Они вели себя совсем не подозрительно. Практически все из них вскоре нашли себе работу. Некоторые из них смогли устроиться даже в порту Перл-Харбора.

Отдельная группа этих «китайцев», прибывшая в Гонолулу на принадлежавшей им небольшой китайской шхуне, даже открыла свой рыболовецкий бизнес. Через месяц они уже поставляли свежую морскую рыбу и морепродукты в лучшие рестораны города и завели очень много знакомств. Эта яхта под названием «Звезда Сингапура» за несколько месяцев обошла практически все Гавайские острова. Официальной версией был поиск наиболее рыбных мест. А на самом деле команда яхты состояла из опытных офицеров военного флота Японской империи. Они занимались подробным картографированием всех островов и составляли точные карты глубин. Однако американские власти, естественно, не подозревали об этой деятельности «китайских рыбаков».

Кстати, один из сотрудников японского консульства, расположенного в Гонолулу, довольно часто наведывался на рыбный рынок и покупал у странных «китайцев» свежую рыбу и другие морепродукты. Американская контрразведка эти фактом почему-то не заинтересовалась. Ну, любят японцы морепродукты – любят! Но если бы американские агенты смогли заглянуть в одну из тех рыбин, что регулярно покупал японский дипломат, то их ждал бы очень большой сюрприз. Ведь именно в животе одной из свежих рыб они могли бы обнаружить герметично закрытую пластиковую капсулу, в которой лежала свернутая в рулон полоса бумаги с непонятными знаками. Любой разведчик опознал бы в этих текстах зашифрованное послание. Вот таким вот хитрым образом японские полевые агенты и передавали добытые ими сведения в Японию.

Долгие два года японские агенты вели внешне законопослушную жизнь, собирая сведения об американских военных кораблях, портовых сооружениях, аэродромах, казармах пехоты, численности гарнизона Гавайских островов. Также особое внимание уделялось системе обороны Перл-Харбора. Все укрепления, береговые батареи, позиции зенитной артиллерии, наземные радарные посты были подробно разведаны и нанесены на японские карты. После чего все эти нужные для японских вооруженных сил сведения были благополучно переданы в Японию.

Но 21 ноября 1941 года все изменилось. Такехито Коясу помнил тот радостный подъем, который он ощутил, когда командир их группы объявил, что 23 ноября у японских диверсантов наконец-то начнется настоящее дело. Долгие два года они шли именно к этому моменту. Старший лейтенант Коясу, получив задание на захват наземного радарного поста американской армии на мысе Кахуку, как и все люди его группы, понял, что это означает начало войны с США. И это наполнило душу японского разведчика ликованием. Наконец-то!

И вот теперь японские диверсанты, одетые как средневековые ниндзя, стараясь не шуметь, проникали в палатки, где мирно спали американские солдаты. У американского лейтенанта, командовавшего радарным постом на мысе Кахуку, была отдельная палатка. В армии США офицеры были привилегированным сословием, поэтому командир не мог спать в одной палатке с подчиненными. Это значительно позднее во время войны американские офицеры начали делить все тяготы и лишения со своими солдатами, вместе с ними меся грязь на полях сражений. Но сейчас войны пока не было, и командир радарного поста спал в персональной палатке. Он не проснулся, когда в палатку скользнула черная фигура. Молодому американскому лейтенанту снился отличный сон, который был прерван ударом японского кинжала танто. Офицер армии США умер очень быстро, не успев услышать, как в соседних палатках японские диверсанты начали резать его спящих подчиненных. Через две минуты все было кончено, американский радарный пост на мысе Кахуку был захвачен. Старший лейтенант Такехито Коясу выскользнул из палатки и остановился, вытирая свой танто о палаточную ткань. Он обернулся и посмотрел на небо, начавшее светлеть на востоке. После этого японец глянул на свои наручные часы. Пять сорок три. Успели!