Нежная стерва, или Исход великой любви - Марина Крамер

– Я так ходить разучусь, – заметила она, обхватывая его шею.

– Интересно, чем там Виола занимается? – пробормотал он, прижимая Коваль к себе.

В номере на столе надрывался мобильный, Марина подбежала, хватая его и крича:

– Да! Я слушаю!

– Привет, любимая моя! – отозвался Егор. – Гуляешь?

– Да, родной, по пляжу бродила. Ты скучаешь?

– С ума схожу. А ты?

– И я тоже. Чем ты занимаешься, у вас ведь ночь уже?

– Тебе правду сказать или придумать что-то? – усмехнулся Егор, и Коваль враз догадалась, о чем он.

– Не вздумай делать этого на моей постели – убью! – пообещала она, увидев, как расширились глаза Хохла, как зажимает он подушкой лицо, чтобы заглушить смех.

– Детка, я похож на идиота? – удивился муж. – Еще не хватало!

– И смотри, чтоб без глупостей там! – предостерегла Марина, закурив – что-то сердечко екнуло у нее.

– Зачем сказал? Теперь будешь голову забивать. Успокойся, мне не пятнадцать лет, я знаю, как и что бывает. Лучше расскажи, как там?

– Нормально, вода только прохладная, но я плаваю каждый день, и Макс меня в теннис учит играть.

– Собираешься переплюнуть Курникову? – удивился Егор.

– Нет, но могу попробовать. Розан не заезжал?

– Ко мне? Зачем?

– Ты передай ему, чтобы позвонил мне, у меня есть информация.

– Нет, не передам, – отрезал муж. – Дел нет, ты на отдыхе.

– Ой, ну что ты, как цербер, ей-богу! – с досадой сказала Коваль. – Ведь знаешь, какие у меня заморочки!

– Да мне неинтересны твои заморочки, вернешься – и разбирайся, а пока – никаких забот. Я тебя зачем туда отправил, отдыхать? Вот и займись! Мне что, дела бросить свои и лететь к тебе, водить за руку, телефон отобрать?! Где Макс, дай ему трубку! – приказал Егор.

– Его нет, он у себя – не может же он возле меня все время сидеть!

– Тогда скажи, чтобы перезвонил мне немедленно!

– А почему ты орешь на меня? – удивилась Коваль, закусив от обиды губу – ничего себе, муж позвонил!

– Потому что ты ничего не понимаешь!

– Это все, что ты скажешь мне? – дрожащим голосом спросила она.

– Да!

– Тогда счастливо тебе потрахаться, дорогой! – и хлопнула трубку на кровать, упала рядом и заплакала.

Хохол нерешительно взял ее за руку, но она вырвалась, заорав:

– Отвали отсюда! Заколебали на хрен, твари в брюках!

– Мне уйти?

– А ты не понимаешь с первого захода?!

Хлопнула дверь. Коваль осталась одна, лежала на кровати и все плакала, не могла успокоиться, хотя чувствовала, что сейчас, как пить дать, спровоцирует приступ мигрени. Подступила тошнота, голову сжал горячий обруч боли, но помочь было некому, Макса не было. Марина кое-как доползла до бара, достала текилу, глотнула прямо из горла, но боль только усилилась, ее мутило все сильнее, она испугалась – такое было впервые. Аптечка была у Макса в номере, но его самого там не было. Коваль села в кресло, сжав виски руками, как будто это могло помочь. К тому времени, как с прогулки с Веткой вернулся Макс, хозяйка была уже невменяема от боли и выпитой текилы. Он кинулся к ней:

– Марина Викторовна, вам плохо? Что случилось?

Она обмякла в его руках, теряя сознание. Нашатырь вернул к действительности, но Марина по-прежнему плохо соображала, слыша голоса вокруг.

– Ты что, урод, взбесился? – это орала Ветка. – Ей вообще нельзя волноваться! А ты дорвался, замучил ее тут на фиг!

– Да не трогал я ее, – оправдывался Хохол. – Мы погуляли с ней по пляжу, поговорили, ничего такого. В номер пришли – Малыш звонит, она с ним поговорила, слово за слово, он орать на нее начал, что-то про дела, про отдых, велел тебе перезвонить и трубку бросил, а она плакать стала, меня выгнала на хрен, уйди, говорит, заколебали, твари в брюках.

– Черт беспонтовый! – рявкнула Ветка. – Надо было здесь сидеть, у нее привычка, как что – текилой заливать, а ей нельзя!

– Так, иди-ка ты отсюда! – не выдержал Макс, послышался визг Ветки и возня, потом все стихло.

Вернувшийся Макс потрогал Маринин лоб, приподнял веко.

– Вроде отпускает. Елки, хозяин вздрючит меня, если узнает, что ей плохо было, а я гулял где-то!

– Да я б твоего хозяина сам вздрючил! – мрачно отозвался Хохол. – Ведь это он ее довел своим криком. Позвони ему и скажи. Хотя… у него там телка сейчас какая-то.

– Т-с-с! – зашипел Макс. – Марина услышит – песец!

– Да знает она, Малыш сам сказал. Странные хозяева у тебя, братан. Я Малыша давно знаю, но вот много нового услышал.

– Это не мое дело, – отрезал Макс. – Я знаю одно: Малыш, если с Мариной что, меня за яйца подвесит и глазом не моргнет. Ты слышал, что они с Розаном в дачном поселке устроили, когда ее на героин посадить пытались? Они там в фарш семь человек превратили, а до этого Коваль сама двоих завалила, особо активных… И мне пацаны рассказывали, как Малыш ее бывшего телохранителя расстрелял, который в нее на свадьбе три пули всадил. Это правда?

– Правда. Мы со Строгачом на регистрации были, но когда в нее стреляли, уже уехали, – ответил Хохол.

– Так я к чему это – Малыш ради нее легко забывает, что он законопослушный бизнесмен, и становится тем, кем был раньше, а это ты знаешь лучше меня, правда?

– Да, но тебе не дай бог это увидеть, Макс. Он зверь еще похлеще многих – голыми руками убить может. А Наковальню пацаны сильно уважают, это не понты. За железо ее, за то, что сдачи даст любому, не посмотрит, кто это.

– А твой хозяин ее просто хочет, по-моему, – произнес Макс.

– Да, – вздохнул Хохол. – Ему как что в башку втемяшится, не выбьешь. А на ней он сдвинут просто, все мечтает у Малыша ее отбить.

– Дохлый номер, – категорически заявил Маринин телохранитель. – Они так друг к другу привязаны, что их только вдвоем грохнуть. Она ведь тоже за него много чудес натворила, даже вспомнить жутко. Не девка – мясник, если ее вывести как следует.

– Слушай, что-то долго она в себя не приходит, – обеспокоенно перебил Хохол.

– Нет, нормально, я ж ей коктейль «Спокойной ночи» намешал, обезболивающее со снотворным, до утра проспит. Ты иди, я сегодня здесь спать буду.

Раздались шаги, хлопнула дверь. Коваль приоткрыла глаза – Макс сидел в кресле спиной к ней и разговаривал по телефону:

– Егор Сергеевич? Да, это Макс. Нет. А теперь можно я скажу? Вы своим криком спровоцировали Марине Викторовне приступ. Да, до этого все хорошо было. Нет, ей никто не звонит, кроме вас. И я прошу – не делайте этого больше, не звоните, дайте ей спокойно отдохнуть, пусть не думает ни о чем. О чем вы, я же рядом постоянно? Не волнуйтесь, все нормально. Лучше я буду звонить, только не доводите ее больше, она очень переживает. Да, я передам, до свидания.