Серебряный ангел - Джоанна Линдсей

В качестве основных блюд им принесли жаркое из козленка, жаркое из цесарки и «педели кебаб», что, как оказалось, означало запеченного в кляре молодого барашка. Не было, естественно, недостатка в хлебе, представленном аппетитными круглыми лепешками. На случай, если всего этого окажется недостаточно, на столе стояло блюдо с фаршированной рисом, ливером, смородиной и яблочными косточками индюшкой. Столь же разнообразны были закуски: сладкий перец, нашпигованный ароматным рисом и мясом, сердцевинки артишоков, бараньи мозги, бобы, спаржа и два вида салатов.

Из напитков на выбор предлагались: коньяк — так называли мусульмане особую смесь бренди и вина, перед которой мало кто из них мог устоять; миндальное молоко, охлажденная подслащенная вода; ароматный настой цветов апельсинового дерева; сладкое кипрское вино и кислый вишневый сок. Дей пил миндальное молоко, соблюдая, как она думала, заповеди Пророка, запретившего правоверным употреблять вредные крепкие напитки. Сама Шантель предпочла коньяк. Она готова была выпить хоть целую бутылку, лишь бы забыть об обрушившихся на нее несчастьях, но Джамиль остановил ее после полутора бокалов.

Принесли десерт, и дей снова принялся ухаживать за ней, подавая то, что ей приглянулось. Сладости тоже были великолепны: сахарные пирожные, покрытые пастой из грецких орехов; халва из меда, кунжута, масла и орехов и, наконец, рахат лукум — «ублажи свое горло» в переводе, что, Бог свидетель, полностью соответствовало вкусу этой удивительной сладости. Турецкий кофе специальный слуга сварил прямо на их глазах. Девушка отдала должное и этому ароматному сладкому напитку, к которому уже начала привыкать.

Взглянув на уставленный разнообразными яствами стол, она вдруг подумала, что съела сейчас, наверное, больше, чем за всю предыдущую неделю. Впрочем, заботиться о том, чтобы не поправиться, было уже, похоже, незачем. Шантель, хоть и совершенно наелась, готова была отведать еще одно, а то и два блюда, лишь бы эта мирная трапеза продолжалась подольше. Но слуги, сновавшие вокруг со своими тяжелыми подносами, уже начали убирать со стола.

Появился кальян, но Джамиль, похоже, не собирался наслаждаться после сытной еды курением. Он сидел, слегка откинувшись на груде подушек и опершись на локти, пристально смотрел на нее. Перебравшийся через стену легкий ветерок растрепал его волосы, сбросив несколько прядей на лоб, и она только сейчас заметила, какие они у него мягкие и пышные. Но уж лучше бы он надел свой тюрбан. Сейчас так отчетливо было видно, что Джамиль, хоть и наполовину, но англичанин.

Видимо, ветерок и его заставил обратить внимание на прическу сотрапезницы.

— Интересно, твои волосы и в самом деле такие шелковистые, какими кажутся? Не могла бы ты подвинуться поближе, Шахар? Я хочу проверить это.

Ответить «нет»? Но он требует пока так немного. Не излишним ли будет упрямство? Шантель обошла вокруг стола и остановилась у подушки, соседней с той, на которой сидел дей.

Он быстро протянул к ней правую руку и коснулся драгоценного обруча на ее лбу. К обручу была прикреплена длинная вуаль, закрывавшая теперь ее распущенные волосы, которую он и снял быстрым движением. Девушка почувствовала, как его ладонь нежно скользнула по ее голове. Продолжалось все это не более мгновения. Затем он, поднимая руку, пропустил серебряную прядь сквозь пальцы и обвил ее вокруг ладони, но очень осторожно, так, что она практически ничего не почувствовала.

Подняв глаза, Шантель увидела, что он задумчиво перебирает плененный локон. Плавные движения буквально гипнотизировали ее. Было так завораживающе приятно наблюдать за его ласкающими локон пальцами, будто пытающимися запомнить навсегда каждый волосок. Ей вдруг захотелось помочь им в этом, и она наклонила голову поближе к Джамилю. Правда, при этом она подумала, что должна быть готова в любое мгновение отпрянуть назад, но мысль эта тут же забылась.

— Я ошибся, — сказал дей, вновь устремляя на нее свои волшебные зеленые глаза, — твои волосы нежнее шелка И кожа у тебя такая же?

О Боже! Неужели он прямо сейчас прикоснется к ее телу? Девушка попыталась отодвинуться, но сделать это было уже невозможно: рука Джамиля держала ее.

— Ну же, Шахар, перебирайся на мою подушку, — уговаривал он. — Можешь положить голову мне на колени. — Она не пошевельнулась. — Ты должна привыкать лежать рядом со мной. Поверь, сейчас я хочу только дотронуться до твоей кожи и все. Я даже не прошу тебя снимать что-то из одежды.

Шантель прекрасно понимала, что не может отказать ему не только в этой просьбе, но и в любой другой. Тело ее принадлежало ему, и он вообще мог не спрашивать, а делать то, что хочет. Возможно, она попробует сопротивляться, когда он соберется «пронзить ее своей штуковиной», как назвала это Вашти. Однако, судя по всему, сейчас это ей не грозит, по крайней мере до тех пор, пока они находятся в этом дворике, а не в спальне. Девушка немного успокоилась. Для мужчины, который мог овладеть ею немедленно, он уже возился с ней слишком долго, и она, хотя и не хотела себе признаваться в этом, была ему благодарна. У нее вообще было порою такое ощущение, что перед ней не тот человек, который рассматривал ее, когда их привели во дверец.

— Шахар… — вывел ее из раздумий голос Джамиля. Это не был приказ, скорее напоминание о том, что он не собирается отступать и ждет.

Она опустилась перед ним на подушку, но заставить себя положить голову на его колени не смогла. Ей казалось, что это будет излишне интимно и вызывающе. Она заняла позу поднявшей голову ящерки, опершись на согнутые в локтях руки. Девушка понимала, что при этом стали более доступны для него ее выступившие вперед груди, но расценила это как минимальное зло. Слишком маленькой она эту часть своего тела не считала, но размеры торсов виденных ею в хаммаме наложниц позволили надеяться, что Джамиль на нее просто не обратит внимания.

В какой-то мере ее расчет оправдался, но легче от этого не стало. Взгляд дея был устремлен немного ниже ее груди, на то место, где заканчивался шелк короткой жилетки. Шантель неслышно застонала, поняв, как наивны были ее надежды на то, что, говоря о желании коснуться ее кожи, он, будто в романах, имел в виду не более чем запястья. Как в замедленном сне, рука его приближалась к ее животу. Когда она достигла его, девушка вскрикнула: пальцы Джамиля показались ей горячими, будто раскаленные угли.

— Что случилось? — спросил он, стараясь заглянуть ей в глаза.

— Ничего, — ответила Шантель почему-то таким тонким голосом, что сама на себя рассердилась.

— Ты не должна бояться моих рук, Шахар. Они не причинят тебе никакого вреда, обещаю. Постарайся сейчас расслабиться.

— Я… Я не могу.

— Почему? — Уже вся ладонь лежала на ее животе, поглаживая его мягкими успокаивающими движениями. Но девушку это не успокаивало, наоборот, мышцы ее сами собой напряглись, будто готовясь к неожиданному прыжку. Сердце колотилось, чуть не выскакивая из груди.

— Но почему? — повторил он свой вопрос более настойчивым тоном. — Разве я дал тебе хоть малейший повод бояться меня? — Джамиль на мгновение задумался и добавил: