Поражение Федры - Лора Шепперсон

донельзя. Я долго терзалась мыслями, правильно ли поступила, спасая себя, вместо того чтобы пойти прямо к царю.

Я присоединилась к стражникам – соратникам Китоса, и вскоре все прознали, что мы с ним помолвлены. Поначалу меня это смущало: я хотела выделиться своими достоинствами, а не семейным статусом. Однако это оказалось не так уж плохо, поскольку, несмотря на тренировки с утра до ночи, спустя всего лишь два лунных цикла я забеременела.

Меня отстранили от тренировок до рождения ребенка, но я всех заверяла, что вернусь к службе, как только разрожусь. Я правда так думала. Однако к тому времени мы с Китосом уже поженились, он дважды получил повышение, и начальник стражи предложил нам жить в маленьком доме за пределами дворца. Разумнее было, чтобы Китос нес службу, а я воспитывала дома детей.

Новости из дворца мне приносил только Китос, а он не любитель сплетен. Но однажды он вернулся домой мрачный и, прежде чем я успела что-то спросить, сказал:

– Ксентиппа… – Моего имени Китос никогда не сокращает. – У меня для тебя печальные новости из Афин.

Я вскочила на ноги, испугав спавшую на моих руках Тарсию.

– Родители?

– Нет, не волнуйся, – поспешил ответить муж, выглядя виноватым. Затем забрал у меня малышку, чтобы успокоить. – Прости, я не подумал, как это может прозвучать. Весть не о твоих родных. О человеке, с которым ты встречалась мимолетно.

– В Афинах? Да это может быть кто угодно, – слегка раздраженно сказала я и забрала у него Тарсию, не обратив внимания на ее протестующий плач: дочке не понравилось, что ее передавали из рук в руки, точно кувшин с вином.

– Вестник из меня никакой, правда? – грустно признался Китос, вызвав у меня невольную улыбку. – Давай начну заново. Принцесса Федра, вышедшая замуж за Тесея, мертва.

Я шокированно уставилась на него. Красивую принцессу, которая спасла нас, выведя из лабиринта, я не забуду никогда. Она всегда со мной, где-то на задворках сознания, полнящегося ежедневными обязанностями и заботой о детях. Нет-нет да и подумаю о ней. Я вопреки всему надеялась на то, что, возможно, она счастлива в Афинском дворце.

– Как это случилось?

Китос помолчал.

– Говорят, она умерла при родах, – наконец ответил он.

Я прижала к себе Тарсию, на что она снова протестующе пискнула. Мне повезло: все мои роды прошли без осложнений. Но я каждый раз клялась, что больше через такую боль проходить не буду. И тут я задумалась над сказанным. Китос всегда осторожно подбирал слова, и меня должна была встревожить одна только пауза перед его ответом.

– Говорят? Кто говорит? Что случилось на самом деле? – спросила я, оголяя то, что так жаждала получить Тарсия.

– К счастью, мы живем не во дворце, Ксентиппа. Иначе с такими разговорами нам пришлось бы несладко. Смерть принцессы при родах – официальная версия. Сомневаться в ней ни при ком нельзя.

– Это ясно. Но здесь, кроме нас с тобой, никого нет. Если, конечно, ты не думаешь, что наше дитя донесет на меня начальнику стражи. Или она обратится сразу к царю?

Мы смотрели друг другу в глаза, и я первой опустила взгляд.

– Прости, Китос. Но я была знакома с принцессой. Мимолетно, но она… она была добра к нам, в отличие от остальных. Я хотела бы знать, что с ней случилось. Прошу тебя.

Он кивнул.

– Знаю. Хорошо. Но никому это не говори. По слухам из Афинского дворца, принцесса под влиянием богини Афродиты соблазнила своего собственного пасынка, сына Тесея. Когда тот отверг ее, она в душевной муке покончила с собой.

У меня округлились глаза.

– Звучит как сочинение сказителей. Под влиянием богини? Серьезно? И ты в это веришь?

На лице Китоса отразилось волнение. Он пересек комнату и уставился в окно. Хмурый, развернулся ко мне.

– Согласен, что-то не сходится. Царь запретил кому-либо упоминать его дочь. И похоронят ее в Афинах.

Мне стало жаль принцессу, которую предадут земле на чужбине. Хотя – мелькнула мысль – меня ждет та же судьба. Но это другое. У меня здесь муж и двое детей, и на пороге смерти я уже не буду тосковать по Афинам. Федра уехала всего два года назад и вряд ли была хоть немного счастлива.

– Она была добра ко мне, – беспомощно повторила я.

Китос подошел и обнял меня. Тарсия завозилась у груди, но своего не отпустила.

– Тогда запомни ее такой, какой узнала. Прости, что рассказал тебе это все.

– Я рада, что ты это сделал. Сегодня сотворю за нее возлияние богам домашнего очага.

Муж удовлетворенно кивнул и ушел заниматься делами, которые забросил во время службы во дворце. Я же вспоминала двух беззаботных принцесс и то, как завидовала им, с их чудесными волосами и нежной кожей. А теперь они обе мертвы, а я стою в собственном доме с извивающимся на руках младенцем. Сказать Китосу о таинственных путях богов? Ни к чему. Я закончила кормить Тарсию, несколько секунд крепко прижимала дочку к себе, а потом опустила ее в колыбель и начала готовить ужин для семьи, как в любой другой обычный день.

Примечания автора

Греческие мифы часто воспринимаются отдельными историями, даже несмотря на то что ключевые герои, такие как Тесей, фигурируют в разных рассказах. Меня всегда поражало, что Федра, жена Тесея, была сестрой Минотавра – чудовища, которое он убил, – и Ариадны – женщины, которую он бросил на острове после того, как она помогла ему совершить подвиг. С учетом этого неудивительно, что она стала причиной гибели сына Тесея, тем не менее эти две истории редко связывают друг с другом.

Плутарх в своих «Сравнительных жизнеописаниях» приписывает Тесею объединение Аттики в единое государство со столицей в Афинах и замену монархической системы правления демократической. Он подтверждает, что Тесей был несколько раз женат, неблагородно поступил с Ариадной и похитил совсем еще юную Елену Прекрасную (задолго до ее встречи с Парисом и событий, вызвавших Троянскую войну), что привело к падению Аттики, изгнанию и смерти Тесея.

Источники в целом сходятся во мнении, что Геракл любил детей, и мне показалось разумным, что он станет сыну своего друга и соратника кем-то вроде дядюшки или крестного отца.

Я позволила себе некоторые вольности. В то время как в первоначальных источниках дань царю Миносу присылают каждые семь[10] лет, в моем тексте трибутов присылают ежегодно. В то время как у моих мужских персонажей известные греческие имена, имена большинства женских персонажей вымышлены, чтобы подчеркнуть нехватку историй о представительницах низшего класса. Также я сократила временной промежуток между мифами о Минотавре и Федре с Ипполитом. В источниках история Федры и Ипполита описывается двадцать лет спустя, когда Федра стала уже зрелой женщиной, брак с Тесеем устраивает ее брат, а не отец, и от этого брака у Федры с Тесеем рождаются двое детей, так что он явно относился к ней не только как к заложнице. Поначалу я чувствовала себя виноватой за изменения, сделанные в угоду моему тексту, но потом в своих исследованиях наткнулась на следующую цитату:

«Греческая трагедия почти всегда опирается на сказания далекой и героической эпохи Греции – периода истории, который мы зовем поздним бронзовым веком или Микенской цивилизацией. Именно он, со всеми его славными подвигами, страстями и величием, воспевается в традиционной героической греческой поэзии – как в эпической, так и в лирической. Но сказания эти не имеют отношения ни к настоящей истории, ни к общепризнанному сборнику греческих мифов. Они передавались из уст в уста, с колыбели, в различных вариациях, видоизменяясь под влиянием устных народных традиций, настроений и эмоций рассказчика, подстраиваясь под нужды слушателя (какие бы глубокие мотивы ни находили в них мыслители). В любом случае, скорее всего, античные драматурги брали за основу преимущественно литературные источники. В их распоряжении было почти безграничное разнообразие сказаний – продукт многовековых изменений и преобразований, в который авторы трагедий тоже внесли свою лепту. Даже “Илиаду” и “Одиссею” нельзя считать источниками полными и заключительными» (Оливер Тэмплин, «Идеи и эмоции греческой трагедии», «Оксфордские чтения греческой трагедии», 1983).

Я ни в коем