Артур Рэйш. Когда темные боги шутят - Александра Лисина

— Приехали, господа, — объявил возница, придерживая шумно дышащую конягу, которая знать не знала, что в скором времени переломает себе обе передние ноги. — Улица Кузнечная. К какому дому везти?

— К тому, где толчется больше всего народу, — мрачно ответил Норриди, нахохливаясь и отворачиваясь в сторону, будто от меня скверно пахло. Я же, напротив, высунулся наружу и кинул любопытный взгляд наверх. Жаль, кэбмен был закутан так, что даже нос наружу не торчал. Но вот толпа одетых в форму городской стражи скелетов, очень даже живенько топчущихся возле четвертого по счету дома справа, против воли заставила меня улыбнуться.

Нет. Пожалуй, с глазами ничего делать не буду — очень уж хотелось посмотреть вблизи на рожи Лардо и Готжа. Да и Хог наверняка где-то рядом ошивался. К тому же возле стражников уже начала собираться стая жадно облизывающихся гулей, к которым постепенно подтягивались твари из соседних домов. А их из виду точно упускать не стоило.

Посмотрев на то, какое количество нежити собралось на окрестных крышах, я вздохнул, неохотно признав, что Йен не зря вытащил меня из дома. И, машинально проведя ладонью по скрытым под плащом ножнам, первым отправился выяснять подробности.

* * *

Скелеты при ближайшем рассмотрении оказались очень даже ничего — беленькие, лысенькие, симпатичные… видимо, помрут своей смертью, так как видимых повреждений на ребятах из городской стражи я не нашел. Под пальто, конечно, не заглядывал, но полуразложившейся плоти на гладких, отполированных до блеска черепах, как у Йена, не виднелось. Хуже другое — без лиц они стали похожи друг на друга, как близнецы, поэтому мне пришлось изворачиваться и смотреть попеременно то левым, то правым глазом, чтобы никого не перепутать.

— В чем дело, Рэйш? — насторожился при моем приближении Готж, на которого я уставился с особым интересом. Зря надеялся: ничем особым, кроме более массивного костяка, Старый Морж от других не отличался. Да и Лардо рядом не было, так что сравнить, увы, не получилось. — Что-то не так?

— Усов нет, — согласно кивнул я, прищурив правый глаз. — Но фигура к старости почти не изменится, так что тебе есть чем гордиться.

Рука Готжа непроизвольно дернулась к лицу, но я уже отвернулся и, проигнорировав обернувшиеся ко мне пустые глазницы стоявших неподалеку людей, направился в дом — надо было взглянуть на место преступления. На гулей старался прямо не смотреть, хотя за крышами продолжал следить краешком глаза. Двум вежливо скалящимся скелетам у входной двери равнодушно кивнул, а когда, переступив порог, ощутил во рту знакомый горьковатый привкус, поморщился.

— Девушку нашли около лестницы, — сообщил нагнавший меня Йен. — Это прямо по коридору и направо.

— Что такое? — удивился я, оглядывая холл. — Я думал, у нас тут труп, а не девушка.

— Вообще-то у нас два трупа, — раздраженно отозвался Норриди, хлопнув дверью. — Причем один из них принадлежит девице, которую звали Сарой Лэнли, а второй — ее брату Питеру. Мертвыми их нашла соседка, зашедшая справиться о делах Сары… Трант старушку, наверное, до сих пор травами отпаивает, чтобы она могла хоть что-то внятно рассказать.

— Вообще-то госпожа Дорна уже все рассказала, — с озабоченным видом вышел из коридора Барни Трант — невысокого роста, щуплый, одетый в простое серое пальто человек. Невыразительное лицо, за которое даже натренированному взору было трудно зацепиться, рассеянный взгляд, гладко причесанные… вернее, прилизанные волосы с идеально ровным пробором посередине. Встреть такого на улице и через миг даже не вспомнишь. При этом Барни обладал редким талантом находить с людьми общий язык, с легкостью выуживал информацию даже из самых несговорчивых свидетелей, а его присутствие всегда успокаивающе действовало на начальство.

Вот и сейчас Йен мигом забыл про недавнее раздражение и с живым интересом повернулся к своему лучшему сыскарю.

— Что ты выяснил?

— Не очень много, — невозмутимо откликнулся Трант, подходя ближе. — Женщина напугана и ожидаемо зациклилась на ненужных деталях, но кое-что мне все таки удалось узнать. Кстати, Рэйш, Хог еще наверху.

Я рассеянно кивнул, показав, что услышал, а затем отправился гулять по холлу, слушая сыскаря вполуха.

Домик, между прочим, был обставлен неплохо. Недорогая, но со вкусом подобранная мебель, интересный рисунок на шторах, претендующий на изысканность, необычные безделушки на полках, отличной работы старое, когда-то дорогое, но сейчас несколько потрепанное кожаное кресло, словно попавшее сюда из кабинета состоятельного аристократа… совсем не похоже на жилье двух обитателей бедного квартала, вынужденных думать только о хлебе насущном. Кажется, погибшие имели неплохой заработок, раз могли себе позволить такую обстановку. Но в то же время что-то помешало им продать старый дом и переехать в более престижный район.

Нелегальные доходы?

— Родители Сары и Питера погибли около пятнадцати лет назад, во время наводнения. Несчастный случай в доках, — тем временем доложил Трант. — Ближайших родственников не нашлось, поэтому после смерти четы Лэнли двое их малолетних детей едва не оказались на улице. К счастью для них, владелец доков, господин Уэссеск, взял их под свою опеку. Посчитал себя в некотором роде обязанным присмотреть за осиротевшей парочкой, поэтому дал им работу и исправно платил жалованье. На которое, к слову сказать, сироты не только могли содержать оставшийся от родителей дом, но и даже позволяли себе время от времени некоторые излишества.

— Это ты о ком? — уточнил я, изучая висящий на стене выцветший от времени гобелен с изображенной на нем симпатичной пастушкой. — Я излишества имею в виду.

— О Питере, конечно, — невозмутимо пояснил Трант. — Он был младшим в семье. Сестра, как водится, старалась его уберечь от всего на свете и, по словам соседки, «до береглась» до того, что мальчишка однажды попался на воровстве. Повезло, что господин Уэссеск не стал обращаться в городскую стражу и взял пацана на поруки. Но вскоре Питер попался снова, а после третьего раза и вовсе был выставлен за дверь. С тех пор пошло-поехало: дурной характер, неудачная компания, проблемы с работой… Сара пахала за двоих, чтобы прокормить себя и этого обормота.

— Сколько же ему было лет, что она за ним как за маленьким ходила? — осведомился я.

— Воришкой он стал в двенадцать. По-серьезному попался в четырнадцать. Через несколько дней ему должно было исполниться семнадцать… однако Палач вынес приговор раньше.

— Вовремя, — хмыкнул я, мельком покосившись на Йена. — С какого возраста у нас разрешается отправлять подростков в каменоломни?

— С восемнадцати, — буркнул наш великий знаток законов и уложений. — Как и на плаху.

— Значит, у нашего короля должен быть личный счет к убийце — за попытку сорвать поставки заключенных на ценные для короны разработки.

— Заткнись, Рэйш, — поморщился Норриди. — Без тебя тошно. Барни, у тебя все?

— Не совсем, — качнул головой сыскарь, кинув в мою сторону укоризненный взгляд. — В последние пару лет Питер пристрастился к выпивке, поэтому сестра, устав от его выходок, стала реже возвращаться домой. Госпожа Дорна ей сочувствовала, но поделать ничего не могла — младший Лэнли совсем отбился от рук и даже посмел угрожать старушке расправой, если она еще раз сунет свой нос в его дела. После этого соседка занервничала, но обратиться в городскую стражу ей помешала Сара. Не хотела, несмотря ни на что, видеть брата за решеткой. И даже каким-то образом утихомирила его на пару недель. Да так, что Питер носу из дома не казал. Однако вчера после обеда у них снова стало шумно. Госпожа Дорна слышала громкие голоса, какой-то грохот. На втором этаже все вверх дном перевернуто: окно разбито, мебель опрокинута, вещи раскиданы… пожилая дама уже хотела вызвать стражу, но ссора быстро прекратилась. После чего из дома выбежал взбешенный Питер с какой-то сумкой, и до настоящего времени его местонахождение нам неизвестно. А вот с Сарой вечером все было в порядке — через окно второго этажа соседка видела ее убирающейся в доме. Поэтому, собственно, и успокоилась. А встревожилась снова только утром, когда девушка, по обыкновению, не зашла к ней перед работой…