Феликс Дзержинский. Вся правда о первом чекисте - Сергей Кредов

Немецко-гетманская власть обречена. В округе бунтует крестьянство, избиваемое вернувшимися помещиками. В конце 1918-го оккупанты, проигравшие войну, уносят с Украины ноги. В Екатеринослав входят красные, с ними возвращается выживший Васька Аверин. Теперь в его действиях чувствуется планомерность. Создаются органы большевистской власти. Появляется ЧК под председательством местного рабочего Валявки. Начинаются расстрелы. «Страшной тайной, – пишет мемуарист, – остались сотни имен тех людей, которых озверелый Валявка отправил на тот свет. Там были и петлюровцы, и офицеры бывшей царской армии; случайно задержанные на улице люди без документов; арестованные за контрреволюцию священники».

Предел насилию? Нет, до предела очень далеко!

К Екатеринославу приближается армия Деникина. А вместе с ней, надеются горожане, возвращаются закон и порядок. Пущен слух, что Деникин благородно отпускает пленных коммунистов на все четыре стороны («что большинству не понравилось», иронизирует Арбатов). У большевиков другие ощущения, они объявляют в Екатеринославе военное положение и проводят новые массовые аресты.

Город встречает белых освободителей цветами и слезами счастья. К ликующим толпам присоединяются спасшиеся пленники Валявки. И началось…

«Дня не прошло, как в городе прошла волна диких грабежей. Вся торговая часть города разграблена, тротуары засыпаны осколками стекла разбитых окон. По ночам раздавались крики подвергшихся ограблению». В гостинице «Франция» располагается контрразведка белых. Людей хватают на улицах, в трамваях, арестовывают по доносам. Схвачены трое видных большевиков: комиссар здравоохранения Гурсин, секретарь губкома Эпштейн с оторванной снарядом ногой и красный командир, капитан царской армии Трунов. Их решили повесить публично.

«На бульваре, против гостиницы „Астория“, среди движущейся оживленной толпы, казаки поставили приговоренных и за отсутствием веревок сорвали с бульварной ограды несколько кусков толстой проволоки и закинули на суки деревьев три петли.

Бледный Гурсин первый надел на себя петлю; один из казаков ударил его по ногам, и он соскользнул с невысокого столба, тяжело опустившись книзу… Эпштейн, прыгая на одной ноге, оставляя после себя следы капавшей с оторванной ноги крови, добравшись до дерева, зашатался, взмахнул руками и, что-то прохрипев, замертво упал. Он правильно рассчитал время, приняв дозу яда; но казаки, матерно ругаясь, спокойно подняли труп с земли и, просунув мертвую голову в петлю, сильно за ноги потянули к земле охладевшее тело…

Трунов без тужурки, в одной нижней несвежей рубашке, большими шагами ходил в тесном кругу обступивших его казаков. Когда тело Эпштейна безмятежно повисло в проволочной петле, Трунов поднял руку и, взведя глаза к небу, хотел перекреститься… Но крепкий удар стоявшего вблизи казака отвел руку Трунова. „Собаке – собачья смерть!“ – злобно проговорил казак, и Трунов, не посмотрев на казака, спокойно влез головой в проволочную петлю».

Затем по доносу бабы казаки заставили «добровольно повеситься» трех несчастных, якобы при большевиках ее ограбивших. Оказались безвинными.

А края испытаниям все не видно. Цены на продукты растут. Окрестные крестьяне прячутся от мобилизации и карательных отрядов в лесу. Тюрьмы переполнены. Назначенный военными марионеточный губернатор обязывает редакторов газет в сообщениях о грабежах не указывать, кто их совершает (от казаков не отстают разложившиеся офицеры). Вот и цензура. Как похожи все режимы того времени! В окрестностях Екатеринослава махновцы грабят поезда и расстреливают, расстреливают… Собравшись с силами, Махно спокойно входит в город, разгоняет пьяную банду белых насильников и беспомощную гражданскую власть. Тут начинается неописуемое. Трещат пулеметы, обстреливаются из артиллерии дома, снаряды, врываясь в мирные жилища, убивают семьи. Прогоняет махновцев деникинский генерал Слащев. В город ненадолго возвращаются офицеры, отсиживавшиеся неизвестно где. И начинается новая волна грабежей.

После поражения белых под Москвой горожане готовятся к волне красных репрессий. Однако большевики, заняв Екатеринослав, ведут себя на удивление спокойно. Поумнели? Обещают обойтись без расстрелов, самочинных арестов, реквизиций, поступать по совести, хоть и революционной. Но тут ситуация на фронтах опять обостряется. В Крыму усилился Врангель. Вторгаются на Украину поляки. В Екатеринославе заработал трибунал. В прифронтовой город возвращается ЧК. Редактор Арбатов обвинен в опубликовании позорящих советскую власть статей, однако сумел оправдаться. В начале 1920-х он выехал за границу, где и написал свои воспоминания.

Главная правда Гражданской войны, к которой автор продирается почти с самого начала книги…

Не существовало красного и белого терроров как отдельных, изолированных явлений, которые можно сравнивать. Красный террор и белый террор в Гражданскую – это не два рядом растущих дерева, а одно, с переплетенными стволами, ветвями и общими корнями…

Почти весь 1919 год Республика живет на положении военного лагеря.

В сентябре вновь запахло объявлением красного террора. Войска Деникина с юга надвигались на Москву, с северо-запада Петрограду угрожал Юденич. 25-го террористы бросили мощную бомбу в окно особняка в Леонтьевском переулке, где заседал Московский комитет партии. Погибли 12 человек, в том числе глава столичной парторганизации Загорский, 55 ранены. На собрании ждали Ленина. Позже установят: теракт организовал близкий к анархистам и левым эсерам Донат Черепанов (партии от его акции открестились). Примерно в те же дни в столицах выявлены крупные подпольные организации, относящиеся к Национальному центру.

Однако красный террор на сей раз объявлять не стали. Партия постановила: ВЧК должна работать в обычном режиме.

Год назад член коллегии ВЧК Лацис сказал ставшие широко известными слова: «Не ищите в деле обвиняемого улик о том, восстал ли он против Советов оружием или словом. Первым долгом вы должны его спросить, к какому классу он принадлежит, какого он происхождения, какое у него образование и какова профессия. Все эти вопросы должны разрешить судьбу обвиняемого».

Теперь выражаются осторожнее. Буржуазия, злейший враг рабоче-крестьянской власти, заслуживает уничтожения, но не физического; надо ликвидировать причины, которые ее порождают. В этом смысл разъяснений, данных в свое время Лениным Лацису (последний заверил, что именно то и хотел сказать, поэтому вождь не стал прорабатывать его публично).

В начале 1919-го в деревне ликвидированы комбеды. Весной на съезде партии взят курс на союз с крестьянином-середняком…

ВЧК действует так же беспощадно, как и прошлой осенью. Однако теперь ее операции лучше проработаны. Чекисты выявляют связи подозреваемых и только потом арестовывают, по возможности с поличным. Например, в Петроградской ЧК получили данные, что некто Шидловский везет из города в штаб к Юденичу шпионские сведения. Ему позволили на той стороне фронта встретиться с «офицерами». Курьер извлек из каблука своего сапога бумагу с сообщением о состоянии обороны города, рассказал много ценного об участниках заговора. Только после этого «офицеры» его арестовали. Раскрыта подпольная организация, изъято оружие и боеприпасы.