Я выбираю свободу! - Дарья Кузнецова

— Так, вот про твою мать я совсем ничего не знаю, давай отсюда подробнее. Таскаешь ты его, как я сейчас вспоминаю, давно, чуть ли не всю жизнь? Вот. До сих пор, несмотря ни на что, не терялся, а тут вдруг взял — и сам соскользнул? Нет, не верю я в такие совпадения. Рассказывай!

— А что рассказывать? — Я растерянно пожал плечами. — Я плохо ее помню, она очень рано ушла за Грань, мне тогда исполнилось всего тринадцать. Кажется, она вышла из небогатой, хоть и благородной семьи. Может, даже была сиротой, потому что о ее родственниках я никогда ничего не слышал. Помню, что у них сложились странные отношения с отцом. Не знаю, почему он женился именно на ней: они к друг другу были равнодушны. Еще, кажется, у нее имелся какой-то слабый магический дар. Точно не целительство и не предметная магия: или пространство, или хаос. Скорее всего, последнее. Отец не любил ее вспоминать, быстро женился повторно, уже если не по большой любви, то по взаимной симпатии. Но, собственно, его нынешнюю жену ты и так знаешь. Я, конечно, могу попробовать с ним связаться и что-нибудь разузнать о матери, но почти уверен, что он не будет обсуждать со мной эту тему. После смерти моей жены он, кажется, потерял ко мне всякий интерес. Даже не пытался повторно намекнуть, что нужен наследник старшей ветви. У него там своих не то трое, не то четверо, а я благополучно сгинул в дальних далях, и, полагаю, его это полностью устраивает.

— Слушай, вот что у тебя за родственники, а? — вздохнул Мельхиор. — Светлые, тоже мне, образец семейственности…

— Миль, может, не надо о наболевшем, а? — поморщился я. — Да, неприятное исключение из правила, но мне не хочется обсуждать эту тему. А то я тоже могу обойтись без физического насилия, припомнить пару твоих болевых точек и надавить на них.

— Ладно, ладно, не кипятись! — опомнился он. — Я все понял, буду думать. На чем я остановился?

— На краже струны под прикрытием зелья, — напомнила Тилль, слушавшая весь наш разговор в молчаливой задумчивости.

— Ага. А дальше…

А дальше начиналось самое интересное. Потому что зелье, которым опоили Владыку, в отличие от всех прочих, было не то что непопулярным — крайне редким, сложным и очень ценным. То есть, если два других студенты вполне могли найти в госпитале или изготовить самостоятельно, то создать вот это, третье, сумел бы далеко не всякий опытный маг.

Добыл его менталист, а где — не говорил. Он вообще ничего не говорил. У Мельхиора сложилось впечатление, что с организатором контактировал только он, а девочка была не в курсе существования кого-то еще и своим упрямым «мы придумали все сами» выгораживала молчащего подельника, который, похоже, и донес до нее план. И в этом заключалась основная сложность: невозможно прощупать менталиста с помощью ментальной магии. Естественный барьер, ограничение, и попытка взломать его силком, как правило, приводит к смерти.

Я предложил проконсультироваться с эль Алтором, раз уж тот столь удачно оказался под рукой, но предложение темный воспринял без особого энтузиазма: кажется, не слишком верил в благополучный исход.

К мысли, что был кто-то третий, Миля подталкивало несколько простых и логичных соображений. Дети вряд ли могли заранее знать, кто именно из светлых будет участвовать в ритуале, а составить такой план за считаные часы собственного пребывания здесь, да еще добыть нужное зелье, было просто нереально.

— Миль, но ведь тогда получается, что организатор — свой, — напряженно хмурясь, проговорила Тилль. — Я сомневаюсь, что кто-то из незнакомых, да еще светлых, мог так легко и быстро уговорить их на такой поступок.

— Именно, — удовлетворенно кивнул тот. — Обрати внимание вот еще на что: дети прибыли именно в день ритуала, и этот некто должен был об этом знать. Ладно, Танагриаль еще можно заменить кем-то другим, но знание Лангаином всех ходов и выходов посольства — явно не случайность. То есть его выбрали заранее, заранее проинструктировали и снабдили зельем, и сделать это чужак, светлый, никак не мог. Насколько знаю, конкретный список участников ритуала составили не так чтобы сильно заранее, но за пару дней можно было выяснить все с большой долей вероятности, и вот тут уже вполне имел шанс поучаствовать кто-то из светлых. Но его, впрочем, могли использовать втемную, он мог не знать остального плана: попросили выяснить, кто участвует, он и рассказал. Есть, конечно, вероятность, что хотели подставить именно Бельфенора, но непонятно, во-первых, для чего, а во-вторых, как это технически можно было организовать.

— Организовать нетрудно, — возразил я. — Кто-то из приближенных Владыки мог намекнуть, что совсем не обязательно отправлять для участия в ритуале шестерых магов одинаковой силы, напомнить о моем существовании и о Таналиоре. Полагаю, Владыка принял бы такое предложение с огромной радостью.

— Да, кстати, про силу магов. А смерть этого целителя не могли спланировать? Может, так кто-то пытался избавиться от Владыки во время ритуала? — уточнила Тилль.

— Об этом я тоже задумывался, уж очень удачно он шагнул за Грань. Но это слишком сложно просчитать: он ведь вполне мог умереть или до ритуала, или уже после. Если только и его смерть не была кем-то ускорена, но в это мне верится слабо. Может, кто-то и подсунул его с таким расчетом, но с надеждой на авось. Мол, сработает — отлично, не сработает — не повезло. Возвращаясь же к предыдущему вопросу, намекнуть Владыке на включение тебя в состав участников ритуала через кого-то из приближенных мог кто-то местный. Кто-то, кто контактировал с этими детьми там, где они учились, и знал, когда они прибудут в Приморский.

— И у тебя есть конкретные подозрения? — с надеждой поинтересовалась целительница.

— Более-менее, — поморщился он. — Их преподаватели, еще кое-кто… Десяток, думаю, наберется.

— А их не могло быть несколько?

— Не думаю, — осторожно возразил Миль. — Если бы заговор имел большие масштабы, можно было найти более профессиональных исполнителей, а использовали детей. То есть, вероятно, у заговорщика не имелось других вариантов и более опытных бойцов под рукой. Но эту версию я тоже учитываю, не волнуйся.

— А как ты все-таки на них вышел? — уточнил я.

— В конечном итоге — через мальчишку, — пожал плечами темный. — Все-таки версия с участием загадочного менталиста редкой силы не выдержала испытаний логикой, он бы сделал все гораздо чище. Хотя бы обставил как самоубийство. Опять же, специалисты в конце концов подтвердили, что какие-то сложные складки пространства в здании есть. Найти ходы не смогли, но почти не сомневались в их наличии, так что пришлось полностью сосредоточиться на этой версии. Когда начали предметно проверять всех, кто мог быть связан с этим зданием, потихоньку вышли на парня. А там уже дело техники, потому что наследили они знатно — если знать, что искать. Крошечные капли крови, обрывки аур, у девочки в волосах — следы маскировочного порошка, он трудно вымывается. В общем, мелочей много, а у нее еще и нервы не выдержали: удивительно вспыльчивая и впечатлительная особа. Так что с ними все ясно. Теперь осталось выяснить главное: кто подтолкнул их к такому шагу, потому что в их собственные таланты я не верю. Танагриаль слишком порывистая и горячая, чтобы продумать и воплотить такую сложную комбинацию, а Лантаин вообще какой-то странный, даже для менталиста. Апатичный и безразличный ко всему; не знаю уж, сумел бы он что-то придумать, но сильно сомневаюсь, что ему хватило бы воли решиться на подобное. Даже не воли, а… не знаю. Лень ему шевелиться, что ли? В общем, буду искать.