Психология недоверия. Как не попасться на крючок мошенников - Мария Конникова

Почти три месяца Фрэмптон и Милани переписывались. Письма, как сообщила в длинном биографическом очерке газета New York Times, были частыми, интимными и страстными. Она часто говорила ему, что любит его. Они еще не виделись, но иногда любовь просто приходит, и, когда это случается, нужно принимать ее как есть, в любом обличье. Он предлагал поговорить по телефону. Она отказалась, но вместо этого предложила кое-что получше. Почему бы им не встретиться? Она собиралась на фотосессию в Боливию, сказала она ему. Там они могли бы увидеться. И наконец-то быть вместе.

Фрэмптон родился в Киддерминстере, Вустершир, в семье среднего достатка, которая безумно гордилась его академическими успехами, рассказывала о них всем соседям и поощряла его добиваться большего. Он окончил колледж Брасенос в Оксфорде с дипломами сразу по двум специальностям, в 1968 году получил степень доктора философии, а после отправился в Чикаго стажироваться у японского физика Йоитиро Намбу, лидера в своей области. В 1985 году он стал профессором Университета Северной Каролины в Чапел-Хилл и сохранял за собой этот пост тридцать лет.

Фрэмптон уже не первый раз отправлялся в другую страну в поисках супружеского счастья. После развода со своей первой женой Анн-Мари он полетел в Китай, чтобы встретиться с двадцатилетней китаянкой, с которой познакомился в интернете. Она обещала, что выйдет за него. Но после первой встречи свадьба была отменена. По непроверенной информации, она передумала. Ну что ж, подумал Фрэмптон, не судьба. Однако Дениза – его настоящая вторая половина.

13 января 2012 года Фрэмптон приехал в Боливию. Он остановился в отеле Eva Palace и стал ждать вестей от своей любимой. Увы, ее спешно вызвали в Брюссель на другую съемку. Но в спешке она забыла сумку – в вечной суматохе дел случается еще не такое. Именно поэтому ей так хотелось оставить все это позади и начать новую жизнь в Рали. Не мог бы он захватить сумку с собой и передать ей, когда они встретятся? Фрэмптон был только рад оказать ей услугу. В тот вечер на темной улице неподалеку от Eva Palace к нему подошел человек с непримечательной черной матерчатой сумкой. Фрэмптон забрал ее себе, обнаружил, что в ней ничего нет, сложил в нее грязное белье и улегся спать.

На следующий день он вылетел в Буэнос-Айрес. Дениза обещала прислать ему билет отсюда в Брюссель. Следующие тридцать шесть часов Фрэмптон просидел в международном аэропорту Эсейсы, ожидая от своей будущей жены инструкции для следующего этапа путешествия. (Он подсчитал шансы и пришел к выводу, что они поженятся почти со стопроцентной вероятностью.) Обещанного билета все не было. Вместо этого друг купил ему билет домой. Расстроенный, но уверенный в том, что они с Денизой вскоре воссоединятся в Северной Каролине, Фрэмптон проверил свой багаж перед новым полетом и сел ожидать посадки. Было 23 января – с того момента, как он прибыл в Боливию, прошло 10 дней.

По громкой связи объявили его имя. Позднее он сказал New York Times, что подумал, его хотят перенаправить на рейс первого класса. Ничего удивительного: выдающиеся ученые заслуживают особого обращения. Однако на самом деле это был вызов в полицейское отделение. Непримечательная черная сумка оказалась более чем примечательной. В ее подкладку было зашито два килограмма кокаина. После короткого допроса Фрэмптона арестовали и отправили в тюрьму. Как могла Дениза так его обмануть? А может, ее саму обманул тот человек на улице, из ревности подбросил в сумку кокаин, чтобы помешать их счастью? На этом этапе могло случиться что угодно.

Фрэмптона отправили в тюрьму Вилья Девото.

Прошло какое-то время, прежде чем до него начала доходить вся серьезность ситуации. По его мнению, они с Денизой были практически помолвлены. «Пол просто чудо, но у него эмоциональное развитие как у ребенка», – заметила его бывшая жена, после развода продолжавшая сохранять с ним дружеские отношения. Он даже засмеялся, когда вместе с новостями о его нынешнем положении на экране телевизора появилась фотография модели. «Другие заключенные встретили ее овациями и криками “браво” – они обращались с Полом как с героем», – сказала Анн-Мари. А он продолжал считать, что он совсем не такой, как его сокамерники. Все, кто сидел вместе с ним в тюрьме, говорил он, виновны. Но он – исключение. «Некоторые люди утверждали, что невиновны, но, когда я начинал их расспрашивать, становилось ясно, что они все-таки были в чем-то замешаны, – сказал он. – Думаю, таких людей, как я, очень мало – меньше одного процента».

* * *

На этом этапе аферы мишень уже выбрана, наживка насажена, крючок особым образом заброшен. Мы не выбираем между абстрактными вариантами, до которых нам одинаково нет дела. Мы эмоционально вовлечены. Перед нами развернули убедительную картину, и нам уже кажется, что мы сами этого хотим. Поэтому, когда мошенник начинает плести свою историю, то есть когда доводит до нашего сведения, какую выгоду мы получим из этого дела, мы перестаем быть просто слушателями. Мы подхватываем мысль и дальше начинаем рассказывать себе эту историю сами. Хороший мошенник уже сделал свою работу, и в тот момент, когда «Это слишком хорошо, чтобы быть правдой» превращается в «Вообще-то это совершенно разумно», он на время отступает в сторону. Я – исключение, и я этого заслуживаю. Это не слишком хорошо, чтобы быть правдой, – это именно то, что должно со мной произойти. Вероятность крайне мала, меньше одного процента, но ведь таких людей, как я, тоже очень мало.

Самоутверждение – одна из фундаментальных потребностей человека. Нам необходимо чувствовать себя достойными, нужными, чувствовать, что мы важны. Но как этого добиться? В первой половине XX века психологи считали, что собственное «я» человека реалистично. Они считали, что нам важно иметь точное представление о самих себе и о нашем месте в мире. В знаменитой работе 1950 года «Самоактуализация человека: исследование психологического здоровья» Абрахам Маслоу, основатель гуманистической школы психологии, прославившийся как создатель одноименной пирамиды потребностей, доказывал, что полностью реализованная, или «самоактуализованная», личность должна воспринимать реальность «эффективно», принимать себя со всеми особенностями, и не важно, насколько этот образ может отличаться от личного идеала. Только тогда человек сможет полностью раскрыть свой личностный потенциал.

Через восемь лет Мария Яхода, одна из столпов позитивной психологии и практического исследования основ психического здоровья, основательница и директор Центра исследования человеческих отношений при Нью-Йоркском университете, определила здоровую психику как способную воспринимать себя в реальности объективно, без отклонений, нацеленных на соответствие определенному образу или желанию. Она выдвинула шесть критериев, позволяющих определить степень психического здоровья, и верное восприятие реальности было одним из них. А в 1967 году Гарольд Келли, физиолог и один из родоначальников теории атрибуции (теория, объясняющая, каким образом мы приписываем причины происходящим событиям), уподобил людей наивным ученым, ищущим правду путем беспристрастного систематического исследования. Верные представления, писал он, позволяют нам функционировать наиболее эффективно.

Однако начиная с 1970-х годов представления о роли объективности в восприятии действительности начали меняться. Как оказалось, мы не только имеем не слишком верные представления о самих себе – строгая объективность часто приводит к излишней самокритике; взглянув в лицо суровой правде, мы не можем достигнуть поставленных целей. Наши представления о себе не совпадают с тем, что может рассказать о нас незнакомый человек, если понаблюдает за нами в течение часа или даже пары минут. Но мы хотим, чтобы все видели отредактированную версию нашего «я», заслуживающую самого лучшего, – искаженный идеал, а не оригинал без прикрас. Поэтому, осмысливая себя и свою реальность, мы систематически находим подтверждения этой лестной версии. В тех вещах, которые для нас по-настоящему важны, в вопросах, касающихся тех характеристик, которые мы рассматриваем как основу своей личности, мы наиболее пристрастны. В каком-то смысле мы все превращаемся во фрэмптоновский «один процент». Каждый из нас в собственных мыслях исключителен. А исключительные личности не могут быть болванами. Исключительные личности держат все под контролем. Их невозможно обмануть. Именно поэтому история мошенника так хорошо работает. Мы, несмотря ни на что, готовы верить, что именно для нас все обернется к лучшему. Ведь с исключительными людьми просто обязано случаться только хорошее.