Слабо не влюбиться? - Татьяна Юрьевна Никандрова

которую, уверена, не сможет заткнуть никто, кроме него.

Я не думаю, что по-прежнему влюблена в лучшего друга, просто… Просто с ним все очень непросто.

Тёма — это Тёма. Мое благословение и мое проклятье. Моя тихая гавань и мой вулкан, время от времени извергающийся прямо в сердце. Я привязана к нему толстыми нитями общего прошлого, но вместе с этим ощущаю растущую пропасть между нами. И дело тут не только в том, что мы полгода не виделись, но еще и в том, что у нас нет будущего.

Да, я наконец готова признать. У меня и Артёма Соколова нет совместного будущего.

Он по-прежнему встречается с Дианой, которая преданно ждет его из армии. И у меня нет никаких оснований полагать, что после дембеля предпочтения Соколова резко изменятся в мою пользу. Он уж не раз выбирал ее. И вне всяких сомнений, выберет снова.

Так почему я все еще держу образ лучшего друга в голове? Почему засыпаю и просыпаюсь с мыслями о нем? Почему сама держу себя на этой болезненной привязи? Не пора ли мне уже на свободу?

Карие глаза Феда с болезненным вниманием жгут мне щеку. Он ждет моего окончательного ответа, и времени на раздумья больше нет.

— Да, я с удовольствием схожу с тобой в кафе, — вздергиваю уголки губ. — Спасибо, что пригласил.

Возможно, из этого свидания ничего путевого не выйдет, но, по крайней мере, я сделала шаг к освобождению. Еще пара таких шагов — и путы, связывающие нас с Артёмом, оборвутся. Мы станем просто друзьями. Без всяких недомолвок и завышенных ожиданий относительно друг друга.

И это, черт подери, будет прекрасно!

Глава 43

После обеда из-за хмурых туч показывается солнце, и мое настроение улучшается вместе с погодой. Забираю из гардероба куртку и, направляясь к скамейкам, весело болтаю:

— А потом я узнала, что воробьи не имеют никакого родственного отношения к голубям. Вот вообще никакого! Это, конечно, был шок…

Фед слушает меня со снисходительной улыбой на губах. Должно быть, думает, что я немного с приветом. Но мне, говоря по правде, все равно. Я не собираюсь казаться лучше и умнее, чем я есть на самом деле.

— Это довольно распространенное заблуждение, — говорит парень. — Наверное, оно связано с тем, что воробьи и голуби часто кучкуются в одних местах. А учитывая то, что воробьи меньше по размеру, они воспринимаются как птенцы голубей.

Я говорила, что Осипов умный? Видали, как все по полочкам разложил. Даже в причинно-следственных связях моих детских заблуждений разобрался.

— Да, так и есть, — подтверждаю я, нахлобучивая шапку. — А ты в детстве верил в Деда Мороза?

— Не помню, — Осипов задумчиво поправляет рюкзак на плечах. — Но я точно знаю, что верил в зубную фею, — его лицо приобретает мечтательное выражение. — Помню, клал под подушку молочные зубы, а под утро находил там деньги. В моем детском понимании это был настоящий бизнес!

Посмеиваясь и обсуждая всякую забавную чепуху, мы выходим из института и медленно спускаемся по многоступенчатой лестнице. С Федом на удивление легко. Он по-прежнему спокоен и не фонтанирует бурными эмоциями, но мой своеобразный юмор понимает с полуслова. Да и сам не скупится на шутки. Порой довольно смешные.

— Ну? Куда пойдем? — озираюсь по сторонам. — Есть какое-то конкретное место на примете? Или отправимся туда, куда глаза глядят?

— Думаю, сегодня мы все же пойдем в конкретное место, — отзывается он. — А как потеплеет, можем попытать удачу и пошарахаться по городу в поисках чего-нибудь интересного.

Хм, выходит, когда потеплеет, он снова позовет меня на свидание? Эта шальная мысль против воли залетает в голову, но я, само собой, ее не озвучиваю. Прекрасно понимаю, что говорить о будущем еще слишком рано.

Через десять минут выясняется, что выбор Феда пал на заведение с интригующим названием «Деловая колбаса». С виду кафе выглядит очень даже презентабельно, а за панорамными стеклами виднеется немало посетителей.

— Мы еще не зашли внутрь, а мне уже нравится, — сообщаю я. — Люблю оригинальный подход к неймингу.

— Здесь подают лучшие в городе фаршированные перцы, — Осипов придерживает дверь, галантно пропуская меня внутрь. — Обязательно закажи их на пробу.

Меня трудно назвать завсегдатаем заведений общественного питания (институтская столовка не в счет), поэтому атмосфера праздника, царящая в кафе, моментально напитывает меня радостным предвкушением. Слух ласкает фоновая джазовая музыка, официанты в стильных темно-коричневых фартуках радуют глаз, а приглушенный шум непринужденных разговоров заметно расслабляет.

Мы с Федом занимаем уютный столик у окна и с энтузиазмом беремся за меню. Шелестя страницами, парень советует мне блюда, которые пробовал не раз, и я останавливаю свой выбор на тех самых фаршированных перцах, что он рекламировал вначале.

— Расскажи мне о себе, — сделав заказ, я откидываюсь на спинку мягкого диванчика и впиваюсь в одногруппника пристальным взглядом. — Где ты вырос? Кто твои родители? И почему ты держишь всех на расстоянии вытянутой руки?

Брови Осипова ползут вверх, и он усмехается:

— Основательный подход, Василиса. Решила не тратить время на пустую болтовню?

— Формальности уже вроде соблюдены, — пожимаю плечами. — Теперь можно перейти к сути.

— Согласен, — Фед устраивается поудобней и начинает. — Я вырос в небольшом поселке под названием Ильицы. Когда мне стукнуло пятнадцать, мы с семьей переехали в город, где я закончил школу, а затем поступил в институт. Родители мои — потомственные педагоги, и очень болезненно переживали отказ единственного сына от продолжения династии учителей.

— Ого, теперь понятно, откуда у тебя эти манеры, — вставляю я. — Учительский сын!

— Да, наверное, — кивает Фед. — А еще я махровый интроверт. Должно быть, именно поэтому кажусь замкнутым и отстраненным.

— Интроверт? — с любопытством тяну я. — То есть ты не очень любишь общаться с людьми?

— Я люблю. Но только с теми, кто мне действительно интересен. А вот пустое общение, так сказать, ради галочки сильно опустошает мои внутренние ресурсы.

— Правда? — мне становится и впрямь интересно.

— Да. Интроверты вовсе не социофобы, просто они очень сконцентрированы на своем внутреннем мире и не нуждаются в большом количестве внешних стимулов.

Надо же, даже рассказ о себе у Осипова звучит как-то по-научному. И что он только нашел во мне, шалопайке с зубной пастой на щеках?

— А я иногда люблю поболтать ни о чем, — признаюсь я. — Особенно со своей лучшей подругой, Леркой. Она сейчас живет в Москве, и иногда мы треплемся по телефону часами напролет.

— Понимаю, — Фед улыбается. — У меня мать такая же. Как сцепится с сестрой языками, так не разорвешь.

— Тебя не раздражают такие люди? — подаюсь чуть вперед, упирая локти в столешницу.