Седьмое Правило Волшебника, или Столпы творения - Терри Гудкайнд

Дженнсен задумчиво коснулась пальцами рельефных завитков у буквы «Р» на рукояти. И подумала, что некоторым людям нож, пожалуй, нужен, даже если они живут во дворце.

Она обернулась и с облегчением обнаружила, что следом никто не идет. Дворец казался отсюда совсем небольшим, а люди — медленно движущимися муравьишками. Как приятно было находиться вдали от этого места!.. Впрочем, Дженнсен знала, что туда еще придется вернуться. Если она намерена освободить Себастьяна…

Чтобы хоть на время защититься от ледяного ветра, она пошла спиной вперед, внимательно оглядывая громоздящиеся со всех сторон скалы и мощную каменную стену, окружающую дворец. Отсюда хорошо была видна дорога, по которой они с Себастьяном прибыли во дворец. Через ущелье, пересекающее дорогу, был перекинут мост. Сейчас он был поднят. Проникнуть во дворец — если у вас нет туда приглашения — было весьма и весьма трудно.

Дженнсен надеялась, что попасть на прием к Алтее будет попроще.

Где-то там, в этом сложном комплексе дворцовых зданий, находился сейчас захваченный в плен Себастьян. Интересно, считает ли он, что его бросили на произвол судьбы?..

Дженнсен начала шепотом произносить молитву добрым духам, прося их не лишать его надежды. А еще лучше, чтобы добрые духи каким-то образом дали Себастьяну знак о том, что она собирается вызволить его из плена…

Устав идти спиной вперед, она развернулась. Идти сразу стало труднее. Дженнсен захлебывалась от сильного ветра. А иногда он швырял ей в глаза песок.

Земля вокруг была совершенно высохшая, пейзаж — унылый. То тут, то там среди рыжины пробивались пятна темно-коричневого цвета, словно сюда набросали крепкой чайной заварки. Растительность попадалась редко, и в основном это были низкорослые чахлые растения с темными и ломкими стеблями.

На западе возвышалась зубчатая гряда гор. Одна из вершин в центре, похоже, была покрыта снегом, но против солнца рассмотреть что-либо было трудно. И совершенно невозможно было представить расстояние до нее: слишком непривычной для Дженнсен была местность. Ясно одно — до гор идти как минимум несколько часов. А то и несколько дней. Хорошо хоть, не придется тащиться по снегу, как на пути в Народный Дворец!..

Была и еще одна проблема: даже зимой человеку нужна вода. Конечно, в болоте воды будет предостаточно. Но и до болота неизвестно сколько шагать. И Дженнсен еле слышно, шепотом, попросила духов, чтобы путь оказался как можно короче, пусть даже дорога пролегает через болота. Хотя, конечно, болота — не то место, где бы она хотела сейчас оказаться…

И тут сквозь ветер до нее донесся какой-то грохот. Она обернулась и увидела далеко позади столб пыли. Вскоре Дженнсен разглядела, что в ее сторону направляется какая-то повозка.

Девушка быстро осмотрелась вокруг, пытаясь обнаружить местечко, где можно спрятаться. Ей пришло в голову, что ее преследует долговязый мужчина с рынка. Наверное, он решил дождаться, пока она останется в полном одиночестве, и напасть на нее.

Она бросилась бежать. Поскольку повозка приближалась со стороны дворца, Дженнсен рванулась на запад, к горной гряде. Воздух был настолько холоден, что обжигал горло. Вокруг простиралась ровная долина, и не было ни одной рытвины, где можно спрятаться. Дженнсен сосредоточила внимание на горах впереди и продолжала мчаться к ним, напрягая все свои силы, хотя уже понимала, что горы находятся слишком далеко…

И остановилась.

До чего же глупо она себя ведет! Ведь лошадей все равно не обгонишь…

Дженнсен согнулась, опершись руками в колени, пытаясь выровнять дыхание и наблюдая, как приближается повозка. Если кто-то решил напасть на нее, то бежать, выбиваясь из сил, попросту неразумно.

А может, за нею и вообще не гонятся… Может, кто-то возвращается домой и знать не знает, что она шагает впереди. Ведь она-то заметила повозку только по шуму да поднятой пыли.

Но тут Дженнсен пронзила мысль, от которой она похолодела: а вдруг за ней скачет какая-нибудь морд-сит, которая пытками успела добиться признания от Себастьяна?.. Может быть, претерпевая невыносимые муки, он уже выдал имя своей спутницы. Ведь он все знал о ней. Он знал, что Даркен Рал — ее отец. Он знал, что Ричард Рал — ее сводный брат. Он знал, что она собирается идти к колдунье за помощью.

Может, они пообещали ему, что прекратят пытки, если Себастьян выдаст ее… Может, мчащаяся сзади повозка полна ухмыляющихся д’харианских солдат, готовящихся схватить ее… Может, кошмар только должен начаться… Может, пришел день, которого она страшилась всю свою жизнь…

Она боялась даже помыслить о том, что будет, если кто-то начнет методично с хрустом ломать ей кости.

Жгучие слезы выступили на глазах, и Дженнсен сунула руку под плащ, проверяя, как выходит из ножен нож. Она слегка выдвинула его, затем задвинула назад, услышав вселяющий уверенность металлический щелчок, когда нож вернулся в ножны. И пошла вперед, ожидая, когда же ее нагонит повозка.

Минуты ползли медленно. Девушка изо всех сил старалась держать себя в руках и мысленно вспоминала уроки матери по обращению с ножом. Дженнсен находилась в одиночестве, но не была беспомощной. Она знала, что надо делать.

Конечно, если в повозке слишком много людей, то ее уже ничто не спасет. Ведь в родном доме эти люди схватили ее, и не окажись рядом Себастьяна…

Когда она снова обернулась, повозка уже неслась прямо на нее. Дженнсен чуть расставила ноги и приоткрыла полы плаща, чтобы суметь быстро выхватить нож. Неожиданная атака может стать ее союзником, единственным из тех, кого она сейчас может призвать под свои знамена…

Повозка подъехала ближе. В ней находился крупный светловолосый мужчина. Он осадил лошадей, мелкие камни брызгами разлетелись из-под колес, поднялась пыль. А когда пыль улеглась, Дженнсен разглядела смущенную кривую улыбку. Это был тот человек с рынка, что торговал рядом с Ирмой и дал Дженнсен выпить вина. Он был один.

Не уверенная в его намерениях, Дженнсен заговорила резким тоном, по-прежнему держа руку наготове.

— Что вы здесь делаете?

Он все еще улыбался.

— Я приехал сюда, чтобы отвезти вас.

— А где же ваши братья?

— Они остались там, на рынке.

Дженнсен ему не поверила. У него не могло быть причины отвозить ее куда бы то ни было.

— Спасибо, но, думаю, вам лучше вернуться. — Она снова тронулась в путь.

За спиной послышался глухой стук: мужчина спрыгнул с повозки. Дженнсен тут же повернулась к нему лицом.

— Послушайте… — он помялся. — Я никогда не смогу чувствовать себя спокойно…

— Почему?

— Я никогда не прощу себе, что позволил вам отправиться на верную смерть. А без еды и воды так оно и будет… Вы сказали, что есть такие вещи, которые делать необходимо, иначе жить вообще не стоит. У меня не будет мира в душе, если вы отправитесь на верную смерть. — Его настойчивость сменилась нерешительностью, и он продолжал почти умоляюще: — Забирайтесь в повозку, я отвезу вас.