Лунные волки - Михаил Кисличкин

«Девятка» развалилась позднее, когда сбросившая скорость трением об атмосферу и тормозными импульсами двигателя машина оказалась в паре сотен метров от поверхности планеты. Алексей, у которого, видимо, оставались работающими какие-то приборы, отслеживающие параметры падения, включил тягу для последнего торможения, чтобы не упасть на поверхность плашмя. Перегрузка сильно вдавила Сергея в кресло, корабль в последний раз попытался превратить падение в некое подобие полета. Десяток секунд — и двигатели встали. А затем был сильнейший удар о поверхность, и у Сергея померкло в глазах.

Когда офицер пришел в себя, корабля уже, в сущности, не было. Удар был такой силы, что звездолет раскололся надвое. Из центрального отсека можно было запросто выйти наружу — разломы в корпусе позволяли это сделать. Парень, морщась от боли (кажется, что-то с ребрами), с трудом отстегнулся от кресла и попытался покинуть отсек, осторожно пробираясь по завалам — часть оборудования от удара вылетела из креплений и валялась, разбитая, в проходе. С некоторым трудом у него это получилось.

Снаружи был только рыжеватый песок и невыразительное, розовато-белесое марсианское небо. Сергей окинул взглядом обломки корабля. Из-за отсутствия кислорода о пожаре можно было не беспокоиться, но все равно оставшихся в живых людей следовало извлечь из разбитых отсеков как можно быстрее. Парень огляделся и включил коммуникатор скафандра. Очень скоро прибор пискнул и вывел на стекло шлема световую карту — коммуникатор нащупал сеть и принял сигнал со спутника. Оказалось, что они упали очень удачно — база Марс-Центральный, фактически один из крупнейших марсианских городов, располагалась всего в семидесяти километрах к западу. Следовало незамедлительно вызывать спасательную экспедицию. Сергей нажал клавишу связи на аварийной волне и записал сообщение: «SOS, Марс-Центральный, говорит капитан Кольчужин, бортовой номер НТД-31. Произвел жесткую посадку, срочно нужна помощь. Сообщаю координаты». Офицер переключил режим коммуникатора и перевел составленное сообщение в режим постоянной передачи. Главное дело сделано, теперь, дожидаясь спасательной партии, нужно было попытаться выйти на связь с заблокированными в корабле товарищами.

Сергей сделал несколько шагов к обломкам звездолета, но вдруг все вокруг озарила сильнейшая вспышка света, превратив на мгновение весь мир в черно-белый выцветший негатив. Раздался сильный треск, а коммуникатор отключился. Удивленный, Сергей обернулся и увидел, как на западе, там, где находилась земное поселение, нечто темное взметнулось с поверхности вверх, в почерневшее на пару мгновений небо. Однако вскоре небо просветлело, а над тем местом, где находился Марс-Центральный, появилась светящаяся раскаленная полусфера, яркая, как полуденное солнце. Несколько долгих десятков секунд марсианская пустыня была залита неестественным, пронзительным светом. Затем огонь поблек и словно истаял, а устремившаяся вверх масса стала не спеша вытягиваться ввысь и в стороны, оформляясь в такой знакомый по хроникам и картинкам уродливый гриб ядерного взрыва.

Ударная волна настигла Сергея несколько минут спустя. Изначально зрелище было воистину страшным. В разреженной атмосфере Марса чудовищная сила взрыва подняла вверх тысячи тонн мельчайшего песка, и благодаря этому фронт приближения ударной волны был хорошо виден. Издалека песчаная стена выглядела внушительно, она надвигалась как цунами, казалось, от нее нет никакого спасения. Однако потихоньку избыточное давление падало, а сорванный с поверхности планеты песок не успевал за перемещающейся быстрее скорости звука ударной волной. Стена пыли и песка становилась все ниже и ниже. То, что дошло до Сергея, не было чем-то особенно страшным, сказывалось большое расстояние от эпицентра. Сергей лег за обломками корабля и почти ничего не почувствовал. Взметнулся вверх песок, парень почувствовал всем телом легкий толчок, но этим дело и ограничилось. Песок оседал медленно, и видимость вокруг места крушения восстановилась лишь через полчаса.

Там, где вдалеке находилась земная база, возвышался огромный гриб. В марсианской атмосфере он выглядел особенно толстым, с практически конусообразным многокилометровым основанием, закрывшим собой все земное поселение и его окрестности. Верхушка гриба на растущей вверх длинной тонкой «ноге» устремлялась все выше и выше, засасывая в себя мельчайшие частицы. Если бы дело происходило на Земле, Сергей бы оценил мощность бомбы в районе десяти-двенадцати мегатонн, но сколько их было реально, учитывая условия марсианской атмосферы, он сказать не мог. Скорее всего, раза в два меньше.

Смертельным для коммуникатора скафандра электромагнитный импульс не стал. Все-таки военная техника обладала повышенными характеристиками надежности и была рассчитана на подобные случаи. Умный приборчик через некоторое время перезагрузился, сам прошел отладочные тесты и принялся искать сеть, заодно продолжая передавать в эфир сообщение Сергея, как простая рация. Энергии в скафандре хватило бы на пару суток, тем более что внешняя температура способствовала ее экономному расходу — в районе экватора, где упала земная «девятка», было всего минус пятнадцать градусов по Цельсию. Идеальный режим для энергосбережения — можно совсем отключить систему охлаждения и по минимуму использовать нагрев. Другой проблемой был кислород. Однако и тут все обстояло не так уж плохо — воистину Марс далеко не худшая из планет. Скафандр обладал штатным регенератором кислорода из углекислого газа, чтобы часть выдыхаемого воздуха можно было использовать повторно. А поскольку марсианская атмосфера больше чем на девять десятых состоит из углекислого газа, материалом регенератор был обеспечен надолго.

Через полтора часа людей из разбившегося «Витязя» на поверхности Марса стало уже семеро. Ходовой отсек сумел покинуть Алексей вместе с двумя своими матросами — Витей Кононовым и Васей Полужейко. Четвертого члена экипажа, состоявшего в команде управления реактором, вынесли в бессознательном состоянии и оставили лежать поодаль от обломков. Помочь товарищу космонавты с разбившейся «девятки» ничем не могли — снимать скафандр было просто негде. Человек был жив, а медблок аварийного скафандра пытался ему помочь, используя свои невеликие возможности, но пока без видимого эффекта. Еще двое космонавтов сумели самостоятельно выбраться из отсека, расположенного впереди командирского. Вышел на связь Курт, он был жив и в общем-то в порядке, но оказался намертво заблокирован в носовом отсеке вместе со своими матросами. Та же ситуация произошла и с группами бортинженера Кудрявого и Сергея Доронина, которые не могли покинуть свои посты в разбившемся корабле. Впрочем, большой нужды в немедленном сборе всего экипажа не было. Раненым, если даже их удастся извлечь из разбитого корабля, помочь было никак нельзя, угрозы взрыва или радиационного заражения не было. Спасибо Алексею, который, после того как реактор вышел из строя, успел осуществить аварийные работы по остановке в нем всех процессов. Заглушенный, экстренно охлажденный и с рабочей зоной, залитой специальным, не пропускающим радиацию герметиком, реактор был теперь безопасен и бесполезен, как кусок камня. Так что оставалось только ждать спасателей.

На сигнал SOS ответили лишь часов через пять, когда на Марсе уже начиналась ночь. Небо стремительно меняло свой цвет с желто-оранжевого на темно-красный, почти черный. Затем неяркими, еле видимыми точками засветились звезды, а небо окончательно почернело, пройдя перед наступлением сплошной темноты стадию изумительного, насыщенного темно-фиолетового оттенка. Несмотря на обстоятельства, Сергей на минуту залюбовался марсианским закатом, так что чуть было не пропустил сигнал вызова.