Время любить - Дэни Аткинс

Домашний телефон не отвечал, но возможно, родителям в последнюю минуту понадобилось купить для праздника какую-то провизию. Сигнал то появлялся, то исчезал, и так как пробка, в которую мы теперь попали, практически не двигалась, я поняла, что моему сообщению придется подождать.

– Оставьте пока у себя, – предложил Бен, когда я протянула ему телефон. – Один из них рано или поздно поймает сигнал.

Я бы лучше воспользовалась своим телефоном, потому что телефон Бена таил мины-ловушки. Пытаясь отправить с его устройства сообщение, я наткнулась в контактах на имя «Холли» и порадовалась, что мои пальцы проявили уважение к личной жизни Бена и не тронули цепочку старых сообщений, мой взгляд выхватил дату последнего из них, о чем я всерьез пожалела. Будешь знать, как подглядывать, язвительно сказала я себе. Да и вообще, почему бы Бену и не поддерживать связь со своей бывшей девушкой? Ясно, что их связывает целая история отношений, когда у нас ее вообще нет. Но перспектива создать такую историю все же мерцала в отдалении, как свеча, обещающая радушный прием там, где я никогда раньше не бывала. Поэтому понятно, насколько сокрушительным стало осознание того, что Холли Как-Ее-Там оказалась не совсем «бывшей», какой я предпочла бы ее считать.

Есть много такого, чего не стоит делать во время автопутешествия. Взрывать цистерны с бензином, как персонажи фильма «Тельма и Луиза»; есть крутые яйца – по множеству причин; и засыпать, когда ты должен показывать дорогу. Я провинилась в последнем. В свою защиту хочу сказать, что в машине было чрезвычайно тепло, подголовник – удобный, а диск – прокручивавшийся в пятый или шестой раз – вогнал меня в святочный ступор. Сон, этот бандит, выждал и напал на меня в тот момент, когда мои веки дрогнули, закрываясь, и победа далась ему легко.

Я резко проснулась с чувством вины, ощутив по шуму дороги под колесами, что мы наконец-то вырвались из пробки. Я немного сползла на сиденье и быстро выпрямилась, с ужасом увидев, что прошел целый час с тех пор, как я в последний раз что-то говорила.

– Простите, Бен. Надо было меня разбудить. Я не хотела…

Я оборвала извинения, потому что за окном промелькнула очень знакомая церковь. Та, которую я много раз посещала на протяжении своей жизни, а от нее было меньше пяти минут езды до родительского дома.

– Откуда вы узнали, как сюда добраться? – спросила я, вертясь на сиденье, сверяясь с окружающей местностью. Да, вот парк, в котором я играла, а чуть дальше – футбольное поле, где я провела бесчисленные воскресные утра, с гордостью поддерживая старшего брата и его команду. – Я же не давала вам адрес, нет? – спросила я, нисколько не сомневаясь, что не давала.

– Нет, – ответил Бен, немного смущенный внезапным допросом.

– Тогда откуда вы узнали, как сюда доехать?

Бен взял свой телефон, на экране которого все еще присутствовала карта.

– В Коттерхэме гораздо легче ориентироваться, чем можно было судить по вашим словам. Я лишь рискнул угадать, в какую часть города ехать. Шанс был пятьдесят на пятьдесят. Вообще-то я как раз собирался вас разбудить, чтобы получить окончательные указания.

Что-то было не так в его тоне. Слишком уж гладко это прозвучало, словно Бен мысленно репетировал свое объяснение, прежде чем озвучить его. Он включил аварийный сигнал и съехал к обочине.

– Что-то не так, Софи?

Я очень ясно видела его в оранжевом свете уличного фонаря, под которым мы остановились. Ну и что с того, если он высказал предположение и угадал? Ведь в этом нет ничего странного, не так ли? Поставить ему в вину умение хорошо ориентироваться – очень плохой способ начать праздники.

Я улыбнулась, и улыбка почти добралась до моих глаз. Я все еще никак не проснусь, сказала я себе. Все еще в том состоянии, когда логика сна кажется более веской по сравнению с логикой бодрствования. Вполне убедительное объяснение, но я уже понимала, что правда таится глубже. Я все еще с подозрением ждала проявления у Бена каких-то недостатков. Он просто был слишком хорошим, слишком совершенным. Я все еще ждала чего-то неприятного и постоянно надеялась, что, когда это неизбежно произойдет, оно не похоронит под собой меня и мои надежды.

Очень быстро стало ясно, что моим родителям почти так же не по себе на этой незнакомой почве, как и мне. Убеждена, я никогда раньше не слышала, чтобы отец так досконально обсуждал автострады и соединительные дороги, но ему удалось выжать пятнадцатиминутную беседу из этой темы, когда мы только приехали. Почти без паузы мама завела разговор, который совершенно непонятным образом блуждал от находящихся на свободном выгуле индеек до плохо написанного, но колоритного бестселлера, который в настоящее время читают в ее книжном клубе. От загазованности до мягкого порно – всё в течение получаса с момента прибытия Бена. Из другого конца гостиной я бросила ему извиняющийся взгляд, гадая, не сожалеет ли он уже, что принял мое приглашение. Справедливости ради ничто в его взгляде об этом не говорило. Сказать, что все семейство Уинтеров нервничало, значило ничего не сказать.

Думаю, я перевела дух только после того, как родители пожелали нам спокойной ночи, извиняясь при этом, что так рано уходят спать. Я почувствовала, как меня оставляет напряжение, словно воздух выходит из надувной игрушки, когда я услышала, как они медленно поднимаются наверх по лестнице. Я подождала для верности, чтобы они меня не услышали, и повернулась к Бену с извинениями.

– Прошу прощения.

Бен, казалось, искренне озадачился.

– За что?

– За атмосферу, за все эти вопросы, за то, что любая беседа начинается с имени «Скотт». Наверное, мне следовало предупредить, как обстоят дела.

Бен встал из кресла у камина и втиснулся рядом со мной на старый уютный диванчик для двоих.

– Софи, все прекрасно. Да, ваши родители много говорят о вашем брате… но это вполне естественно. И они оба такие славные. Честно говоря, они именно такие, какими я их представлял. Я знал, что они мне понравятся.

– И почему это?

– Потому что вы родились у этих людей, в этой семье, – тихо ответил Бен, на несколько минут очистив мою голову от всех остальных мыслей.

Я откинулась на диванные подушки и закрыла глаза, вдруг почувствовав изнеможение, и слушала звуки дома, в котором выросла, заново с ними знакомясь. Меня куда-то уносило под однообразный свист ветра в трубе, когда слова Бена резко вернули меня к действительности.

– Где вы?

Я сонно моргнула, собираясь извиниться за то, что я почти такая же плохая хозяйка, как и штурман, когда увидела, что он слева направо осматривает комнату, обводя взглядом предметы в ней, словно камера наблюдения. Я следила за его взглядом, все еще не понимая вопроса.

– Где вы в этой комнате? – спросил Бен, закончив осмотр помещения и повернувшись ко мне. Мне не нужно было больше смотреть на собрание дорогих сувениров, чтобы понять, о чем он говорит. – Фотографии на каминной полке, на стенках и полках, на них только ваш брат, а вас нет.