Я дрался на танке. Продолжение бестселлера "Я дрался на Т-34" - Артем Драбкин

Это единственная танковая рота в составе бронетанковых войск в нашей армии, в которой выросли восемь Героев Советского Союза.

Но что же стоит за строчками наградного листа? Далее я хотел бы рассказать об этом поподробнее.

Итак, начало знаменитой Висло-Одерской операции.

Когда мы готовились к этой операции, я стал невольным свидетелем радиоразговора командира нашей бригады полковника Абрамова Т. П., который открытым текстом приказал: «Слушай, Кульбякин. Поворачивай своих орлов на север, к Сохачеву. Захвати там мост и держи его до подхода главных сил…» В самом начале выполнения этой задачи погиб наш командир роты капитан Карпенко. Майор Кульбякин приказал мне принять командование ротой и потребовал выполнения поставленной задачи. К исходу дня я с ротой подходил к городу. Ночь. Принимаю решение: зажечь фары и на максимальных скоростях ворваться в Сохачев. На шум танков из домов выскакивают фашисты. Некоторые в нижнем белье. Командиры танков прямо из люков забрасывают их гранатами и в упор расстреливают из автоматов. Немцы пытаются как-то организовать сопротивление, но все напрасно. В этом бою мы уничтожили две пушки, 3 зенитных установки, 6 шестиствольных минометов, захватили 8 складов и 110 исправных, полностью загруженных имуществом автомашин. Кстати, не могу не отметить, что, несмотря на наше внезапное появление, немцы сумели вести бой, который не стихал до утра. Бои в этом районе оставили еще одно тяжелое впечатление.

При выходе из Сохачева для дальнейшего выполнения боевой задачи мы натолкнулись на концлагерь и, уничтожив его охрану, освободили наших военнопленных, некоторые томились в этом лагере еще с 1941 года. Один из таких пленных очень просил, просто умолял, чтобы я его забрал к себе на танк. Он хорошо говорил по-немецки, я и согласился. Он так до конца войны, то есть почти до Берлина был у меня на танке с десантниками. После Сохачева мы ворвались на станцию, где в упор расстреляли два паровоза и товарный состав. Недалеко от станции стоял эшелон с советскими женщинами и детьми, которых собирались отправить в Германию. С захватом Сохачева почти все дороги, идущие из Варшавы на запад, были перерезаны. Немцы, боясь оказаться в очередном «котле», начали откатываться назад. Думаю, что захват города помог уже 17 января освободить Варшаву.

Но мы, наша рота, об этом узнали позже, так как стремились на запад и на рассвете 19 января 1945 года подошли к городу Любень. На исходе было горючее в танках и совсем мало осталось боеприпасов. По радио я доложил об этом командиру батальона майору Кульбякину А. Н., который приказал остановиться у фольварка (это около десяти домов, подобно нашим хуторам) для пополнения боеприпасов и заправки горючим. В это время к нам подъехал командир бригады Т. П. Абрамов. Пока я докладывал о результатах боя, к нам подошел местный крестьянин, который сообщил, что северо-восточнее города находится аэродром немцев, где еще более двух десятков самолетов. Я тут же получил приказ немедленно обойти город и захватить аэродром. Мы, обойдя Любень с севера, устремились к аэродрому, где немецкие летчики спешно готовились к вылету. Я опасался, что мои танкисты начнут таранить самолеты, а они, надо полагать, полностью были загружены бомбами, поэтому приказал по радио: «Самолеты не таранить, а уничтожить из пушек и пулеметов».

В этом коротком бою было уничтожено 17 самолетов и весь личный состав. Кроме того, 8 «юнкерсов» мы захватили полностью исправными. В плен сдались более 185 солдат и офицеров, остальные разбежались, и когда командир батальона и комбриг подъехали к месту боя, все уже было кончено. 20 января наша бригада в составе корпуса завязала тяжелые бои за освобождение крупного польского города Иновроцлав. Мы должны были овладеть его юго-западной частью, железнодорожной станцией и перерезать шоссе, идущее из города на запад. К Иновроцлаву наш батальон майора Кульбякина подошел ночью. Впереди шла моя рота, времени на изменения боевого порядка не было. Наша разведка доложила, что в городе немцы ведут себя спокойно, видимо, не ожидают скорого появления советских танков. На большой скорости мы влетели в город. Подскочили к зданию с немецким флагом, где захватили городского голову, который был у себя в кабинете. Этого немецкого деятеля я возил у себя в танке чуть ли не до Берлинской операции. К рассвету мы вырвались к железнодорожному вокзалу. Немцы пытались контратаковать, но их попытки были успешно отбиты. На путях стояли три состава с паровозами под парами, которые дружным огнем наших танков были разбиты. Но все-таки в городе нам оставаться было нельзя. Фаустпатронами немцы могли поджечь наши танки. Поэтому мы стремительно выскочили на западную окраину города и были удивлены, так как натолкнулись на небольшой аэродром. Фашистские летчики лихорадочно заводили моторы, пытаясь подняться, но им это не удалось: самолеты были расстреляны на взлете из пушек и пулеметов танками роты. Кстати, в составе роты к этому времени осталось только 4 танка.

Связавшись со мной по рации, комбат по приказу комбрига приказал мне оседлать шоссе из Иновроцлава на запад и занять прочную оборону. Несмотря на то что в роте осталось всего 4 танка, у меня были десантники-автоматчики, среди которых находились и некоторые из бывших военнопленных, которых мы освободили под Сохачевом. Мы только успели расставить и замаскировать танки, как из-за поворота дороги, идущей из города, показались немцы, которые отступали из города на машинах с пехотой, легковыми машинами, мотоциклами, повозками. Одним словом, чувствовалось, что немцы в панике. По радио я передал, чтобы открывали огонь только по моей команде, с дистанции не более 200 метров. Подпустив немцев на близкое расстояние, мы дружно открыли огонь из пушек, пулеметов и автоматов. Враг был ошеломлен. Фактически мы безнаказанно уничтожали немцев, которые отступали на запад. Бой продолжался довольно долго. К вечеру большая часть немцев и их техники были уничтожены, оставшимся удалось уйти. Разгром был завершен с прибытием нашего комбата майора Кульбякина с ротой Виктора Венке и батареей самоходных установок. Утром к месту сражения прибыли командир бригады полковник Т. П. Абрамов и начальник политотдела полковник Д. И. Цыган, которые тепло благодарили нас за боевые действия. Тем временем в городе шли ожесточенные бои с остатками немецкого гарнизона, но уже к исходу 21 января Иновроцлав был полностью освобожден. Наш корпус, в том числе и мы, уже с бригадой, не прекращая наступления, ночью 22 января вышли в район г. Лившина. Хочу напомнить, что, развивая наступление, другие части нашей армии форсировали р. Нетце и, развивая успех, в полдень пересекли старую немецко-польскую границу и вторглись в пределы фашистской Германии. Нам особенно радостно стало, когда вечером 22 января 1945 года всем участвующим в освобождении города Иновроцлава, следовательно, и нам, Верховный Главнокомандующий объявил благодарность, и Москва салютовала из 224 орудий.

Одновременно наша бригада, имея во главе наш 3-й танковый батальон, в составе корпуса, развивая наступление с рубежа р. Нетце в направлении города Шнайдемюля, приняла участие в окружении группировки противника в районе крепости Шнайдемюль, и до 2 февраля мы вели бои в этом районе. В этих районах я с ротой участвовал во многих тяжелых боях с противником, который неоднократно контратаковал, пытаясь во что бы то ни стало задержать наше наступление. О нашем умении воевать в 1945 г. говорит только один факт — рота уничтожила немало немцев и вражеской техники, не потеряв при этом ни одного танка, ни одного бойца.