Жених из Вегаса - Алина Савельева

«Доброе утречко!» — гласило сообщение от Ромео, только не просто словами, а стикером, на котором был сонный красный перец в кроватке, с подозрительно торчащим одеялом в стратегическом месте. Развратный… перец! С постоянными провалами памяти! Вчера не помнит уже, что было?

Отправляю ему в ответ: «У тебя память как у рыбки Дори?» и вдогонку стикер этой рыбы с короткой памятью, произносящей: «Я не помню, что было вчера». Вид у рыбы на стикере глубоко несчастный, такой же, как и у меня сейчас из-за него, так что пусть любуется!

«Что было после часовни?» — не собирается оставить меня в покое наглый демон!

«Эмоциональный след утерян, дело "висяк"!»

Не собираюсь ему больше помогать, пусть мучается, вспоминая, почему проснулся со светящимся змеенышем!

«Я временно отстранен от тела?» — не успокаивается Рома, еще и стрикер этого перца с надувной куклой прислал. И в сердечках. И ведь в преисподнюю провалиться не пожелаешь, он там у себя дома!

Отправив ему стикер: «Нет воспоминаний, нет проблем», трачу время, пока сообщаю маме, что буду доступна только в отеле, в номере. И за это время Рома присылает мне миньона, целующего экран.

Черт, ну что я за дура такая? Стою и глупо улыбаюсь на его выходку. Ничему меня опыт с Андреем не научил! Ведусь на эти дешевые уловки! Отключаю телефон совсем, иначе, я себя знаю, так и буду пастись в сетях или снова начну слать ему свои фотки. Снова захочу быть его дрянной девчонкой…

В самолёте завис, разглядывая ассортимент мультимедийной системы на экране. Взгляд зацепился за мультфильм про Винни-Пуха. Вот! Именно так я сегодня и выглядел на полу двенадцатого этажа, когда ушла Стефи и все остальные закрылись в номерах, а я так и остался грязный, с выброшенными вещами, в опустевшем коридоре. Как Винни-Пух, упавший с дерева, где были неправильные пчелы. Обескураженный и растерянный. Какого хрена отобрали мой неправильный мёд в считанные минуты? Всю ночь его добывал!

Я был и до Питера вымотан, а бессонная ночь и взрыв мозга с утра окончательно превратил извилины в опилки. Только у Пуха колючки куста не впились так глубоко, как моя Стефи.

В таком же состоянии я и на базе нарисовался, даже толком не помню, о чем говорил с родителями. Голову распирало, словно пилорама продолжала пихать в мою черепушку стружку, грудь давило изнутри так, что позвоночник ломило. Мерзопакостные внутренние переживания выливались в самую настоящую физическую пытку.

Подумать мне было о чем. И о том, что Стефи отчитала нас как школьников, и об их странных отношениях с Аристовым, и о не менее странных наших. И что со всем этим делать. Но думать уже не мог, я уже в душе спал стоя, слабость была, будто все тело стало тряпочным, а добравшись до кровати, просто отключился.

Всю ночь снилась Стефи, улыбаясь мне, что-то шептала и гладила лицо холодными ладошками. Просыпаться не хотелось, с трудом разлепил глаза. И понял, что это не Стефи, а мама около меня суетится.

Искупаться в ледяной воде Финского залива было плохой идеей. Даже повернуть голову и посмотреть, кто там ещё бубнит, нет сил. Глаза горят, как будто веки покусали те самые пчелы, все кости скрутило. Мы так полотенца в армии отжимали, с двух сторон в разные стороны крутили. Дышу со свистом и кашляю без остановки.

— Сгонял на выходные в Питер. Приехал побитый и заразный! — ворчал дед, несмотря на мамин строгий взгляд. Но, дождавшись, когда она выйдет, спросил уже без лишней скромности: — На хрена ж такой вояж?

Попытка ответить закончилась резко стянувшей, саднящей болью в горле. Да так нечестно! Они меня тут сейчас все будут прессовать, а я и слово не могу просипеть даже! Подумаешь, простыл, от меня Стефи удрала, вот о чем надо ворчать!

В то утро я ещё сопротивлялся болезни, пытался со Стефи опять наладить контакт, но невидимый вирус меня одолел, и я свалился практически в беспамятное состояние, а спустя неделю и вовсе едва успели довезти до больницы.

И все из-за моей уверенности, что если лечиться, то болеть будешь неделю, а если нет, то семь дней. Как оказалось, с пневмонией это не работает, и вот я в больнице, из моих лёгких выкачали литр жидкости. И хирург мне попался тот еще юморист, в операционную притащили меня сразу с УЗИ, на подготовку и наркоз времени не было.

— Местный могу уколоть, только от него толку, как от латексных перчаток на морозе. Красиво, но, сука, холодно!

— Инструмент стерильный хоть? — кроша зубы в порошок, промычал я, когда мне под лопатку этот изверг вогнал иглу какую-то.

— А как же. Я на него дыхнул! — ржал эскулап. — Мы же для этого спиртом и давимся! Пятизвездочная обработка у тебя. Вернёшь такую же, литр на тебя потратил!

Посочувствовать их тяжкому труду мне не хватило сил. Конечности онемели, может, кольнули чем, может, я уже остывать начал, не знаю. Очухался уже в палате интенсивной терапии.

Хожу теперь с торчащей из меня трубкой, таскаю за собой банку и соревнуюсь с Пашкой из соседней палаты, кто больше наберет за сутки этой жидкости.

Три колоды карт истрепали с мужиками за время, пока я был в больнице. Интересно, сколько я всё-таки выиграл в Вегасе и куда дел выигрыш? Со студентами пропил?

Времени переосмыслить все тоже было достаточно.

Пока я изучал трещины на потолке, на базе уже все устаканилось. Работает с новым штатом, в новом режиме, и будто и не было всего этого кошмара.

Вегас оказался не городом грехов, а порталом в параллельный мир. Вернулся оттуда, и в моей жизни уже ничего не осталось, как прежде.

И самое досадное было, что та, которая всю мою жизнь перекроила, сама пропала из нее теперь. Будто выполнила свою миссию и уверенным шагом пошла дальше, в последний раз посмотрев на меня равнодушно из закрывающегося лифта, и в голубых льдинках ее глаз не было и малой толики того, что было ночью. Совсем холодные и безразличные.

Я пытался ей звонить и писать, но так и не ответила ни разу. На трубке вечно занято, возможно, в черный список внесла. Наверное, я уже никто. Наигралась, дрянь!

Если бы не Юрка, мой хирург, я бы точно выжигал ее из сердца крепким алкоголем, но этот балабол и сам оказался трезвенником, и нам не дал нормально день ВДВ отметить. Все, что мне осталось в этот день, так это опять быть няшкой в тельняшке.

Родители приезжали почти каждый день, дед тоже побубнить наведывался, но сегодняшнего гостя я увидеть не ожидал.

В приоткрывшейся двери сначала появилась круглая физиономия на квадратных плечах — телохранителя Аристова, а потом он и сам нагло завалился в мою палату, придирчиво разглядывая интерьер.

— Что дают? — заинтересовался он, читая название препарата в капельнице, при этом спросил таким будничным тоном, будто мы в очереди за новым яблочным гаджетом стоим.

— Ты чего притащился сюда? В нашей столовой из морепродуктов только соль. И то не факт, что она морская, или ты по капусте в бороде скучаешь? — даже слегка обрадовался я, есть повод свалить отсюда за нарушение режима и отметить праздник.