Граф Воронцов. Книга I - Дмитрий Лим

«Так, если все настолько сказочно? Может, перстень все-таки есть?»

«Нет. Сто процентов его нет. Онпоглощен твоим. Этого тыпочувствовать немог. Вобщем ицелом, она— твоя маленькая проблема, если учитывать все то, что сней происходит.»

Яхотел было возразить. Точнее, спросить, что дакак, новорон сменил тему.

Она сама все расскажет. Но, оней, лучше молчать. Вот ивсе.

«Подожди, скажи мне вот что… если умрут мои родственники, все…»

«Любопытный план нажизнь»,— онвновь усмехнулся.

«Я, как последний наследник рода, поглотив все кольца, буду иметь идругих богов?»

«Нет. Такого неслучится. Тыбудешь гораздо сильнее, да, нобог дается только один. Аздесь, называй как хочешь. Ошибка, судьба, ноникто, никогда, обэтом знать недолжен.»

Ивот теперь мывернулись кновым баранам. Кдушам. Силуэты, которые явидел вподземной изнанке, были как раз таки душами людей, которых яубил.

Последовала череда вопросов. Например, что там делала Анна…

Ответ— мне очень непонравился.

Открылась занавеса моего возрождения.

Будучи убитым, моя душа ссилой бога сего темной стороной, переходит вфизическую стадию. Одержимости.

Одержимость ворона действует следующим способом— вкороткий срок, а«форма» неможет действовать вечно, одержимый, должен забрать чужую жизненную силу, чтобы вернуть втело иоживить его. Восстановить ипрочее.

Чем, нерецепт бессмертия?

«Несовсем. Если тыитвой враг убьете друг друга, тоодержимое тело, как тыего назвал, непобежит вдругой дом, инебудет истязать там все, что видит.»

Тело существовало всего минуту. Имело только физическую силу, неболее.

Получается, Анну инеизвестного мужчину убил я? Охереть…

«Если тебе будет проще, убил неты. Фактически это твой образ, нонебольше. Тысам это видел вслучае сАльбертом.»

Меня чуть окунуло ввоспоминания. Это мое злое лицо, черные как смоль глаза без белка, икровожадность… получается, мне просто повезло?

Этому одержимому невозможно навредить физически, новполне себе— задержать, да. Магия, щиты, всякие столпы ипрочее.

Бессмертием инепахло. Мне просто… три раза повезло, что убийца небыл магом. Интересно получается…

Авот дальше…

«Собирая жизненную энергию— тызабираешь душу себе. Душа— вещь бессмертная иона неможет бесследно исчезнуть. Ты, тоесть, моя сила— забирает еенаизнанку. Она небесполезная, еесилой можно пользоваться.»

«Как? Что можно сделать сбестелесным духом⁈»

«Все зависит лишь оттвоего воображения. Думай, гадай, строй теории, ая, вследующий раз, послушаю.»

«Тыкуда-то собрался?»

«Дим. Япотерял существенную крупицу сил, помогая тебе сегодня. Мне нужен отдых, иуменя есть свои дела вмоем мире. Если что-то случится, срочное, или изряда вон выходящее— позови, яприду. Нопостарайся, небеспокоить меня попустякам. Тысмышленый. Разберешься.»

Больше, онничего несказал, аего «уход поделам», прошел незаметно. Явернулся всем своим вниманием вВарне.

Ееитолком-то было неразглядеть. Укуталась словно гусеница вкокон, ниноса, нипятки невидно. Только иделала, что зыркала наменя своими светящимися глазами.

—Что там ворон говорил, без резких движений?— спросил полушёпотом самого себя.

Вороненок, кслову, недрожал, нежался, ивроде бы, небоялся. Незнаю, чего это ворон…

Когда яприблизился кпостели, все итак понял. Вороненок был слишком резким. Слишком. И…

Пододеяльник слетел, точнее, окутал меня, акогда яего убрал, мой нос… кхм…

Перед моим лицом «сияла» упругая грудь молочно-телесного цвета, авот каменные отпрохлады бусинки…

—Твою ж,— ясхватил упавшую ткань иприкрыл нагую красоту Варны.— Варна ты, почему голая?

* * *

Девушка оказалась весьма интересной особой. Всравнении сосвоим многолетним опытом, назвал быееозорной пацанкой.

Без лишних вопросов, кто явообще такой ичто-то подобное, она зацепилась замои прыжки визнанке. Передо мной небыло того жалкого вороненка. Была, внекотором роде… будущая проблема.

—Так, стоп,— язамахал перед собой руками, отчего Варна чуть опять невыпрыгнула из-под пододеяльника,— Янеуспеваю заходом твоих мыслей. Срунами, моими прыжками визнанке— потом. Для начала меня зовут Дима. Ворон, попросил последить затобой…

—Ворониха,— еезвонкий голосок, чуть было, незаставил меня улыбнуться.

—Вкаком это смысле, Ворониха?— мои брови поднялись вверх, ипочиняясь еежесту, сел накровать.

—Впрямом. Она моя пра-пра-пра бабка. Я, рада, что она непопыталась затянуть меня обратно! Очень!

Еевосторженный голосок все жезаставил меня улыбнуться. Это— неосталось незамеченным.

—Чего это ты?— она чуть сузила глаза ипоставила руки вбока, роняя пододеяльник,— Хочешь обратно отдать?

—Варна,— янестал вщенячьем восторге прикрывать рукой глаза, поднял ткань иопять накинул нанее,— Незнаю, что увас затенденции вмире богов, ноунас непринято гулять голыми.

—Почему?— она все женепротивилась моему жесту,— Это жетак легко! Тело дышит, полнота свобода ощущений. Сам-то, поди, инепробовал?

Явнимательно посмотрел нанее, прикидывая, примерный возраст, всоотношении подобного выражения. Ипонял, что ничего непонял. Насколько было приличным спрашивать убога овозрасте?

—Сколько тебе лет, Варна?

—Сто двадцать!

Это можно считать взрослым человеком, или бабкой полюдским меркам? Ноона сама ответила насвой вопрос.

—Унас убогов, несколько иначе оценивается возраст. Втвоем понимании, точнее, налюдской манер, мне вгде-то, ну…— она уткнулась подбородком всвой тонкий пальчик,— Чуть больше двадцати одного года. Аумом я, нанесколько столетий старше!

—Увас еще иумом возраст меряется?

Моя фраза неочень понравилась ей. Морщинки, образовавшиеся налбу, показали это. Ноона промолчала.

—Так, расскажешь, как прыгаешь поизнанке? Какие способности отбабки тыперенял?

Ну, вцелом, она оказалась весьма интересным собеседником. Многое для себя узнал, и, вконечном итоге, она прям любила поболтать.

Проблема была водном моменте: она немогла долго находиться вмоем мире. Ну, насколько это проблема, конечно же… Для нее— да. Ейбыло все интересно скакой-то научной точки зрения, авот для меня…

Восемь часов всутки— она могла находиться вмоем мире, дальше— уснет, ивернется наизнанку, пополнять силы. Неочень удобно, наверное.

Стараясь вслушиваться вовсе, что она говорит, подошел кшкафу, порылся внем, идостал вполне свободные штаны ирубаху. Она— напрочь отказалась вэто одеваться. Что-то вней было… женственное, видимо.