Граф Воронцов. Книга I - Дмитрий Лим

Две пары злобных глаз сверлили нам спины, пока мынескрылись заповоротом первого этажа иневышли накрыльцо. Где нас встретил более свежий воздух нулевой изнанки.

Фактически, дел насегодня унас неоставалось.

Моей задачей было выспаться иподлечиться, ауКати были дела внутри семьи.

Буквально навыходе изворот Воробьева предложила подвезти меня. Как джентльмен… ясогласился, только вот пройти врата изизнанки получилось неспервого раза. Вомне что-то щелкнуло вмомент, когда япрошел пелену врат.

Картинка перед глазами потемнела, ияоказался вуже знакомом мне тусклом мире.

Вокруг небыло нидуши. Лишь серость иоднотонный пейзаж.

Порывы ветра обволакивали мое тело, пустырь, без единого камушка— все что было вокруг меня.

* * *

—Как это Альберт мертв?— грозный мужчина вчерном пальто, злобно пялился назашуганного Ивана.— Тыточно вэтом уверен?

—ДаИса,— понурив плечи ответил он,— Он…

—Онпоступил как неуравновешенный идиот! Еще иподрядчик клана, называется…— названный Иса, онжеИсаак Вольфович, ударил постолу обеденного зала семьи Ивана Воронцова.

Тот же, вочередной раз нервно дернулся, молясь про себя, чтобы этот страшный человек поскорее покинул его дом.

—Зачем онпошел кВоробьеву? Ончто, незнает, что этот бездарь лежит под Мышкиным? А?

—Янезнаю, Иса…— его перебили.

—Как это незнаешь? Твоей обязанностью было провести ему экскурсию икраткую лекцию поустройству вашего болота. Что ссыном покойного? Онжив? Альберт узнал, откуда ондостает макры инашел подтверждение, что вего теле чужая душа?

—Яговорил ему. ИоДиме, что онтеперь далеко недурак, иоВоробьеве сМышкиным, ичто нестоит переходить имдорогу. Результат тывидишь. Нет… тыжепонимаешь, подобное обвинение…

—Молчать! Его вышвырнули вокно как тряпичную куклу!— взревел Исаак,— Тыпонимаешь, ста тридцатикилограммового мужика, вышвырнули вокно! Моего родственника!

—Понимаю.

—Ничерта тынепонимаешь. Чтобы завтра же, прислал мне письмо сотчетом. Яхочу знать, кто причастен ксмерти родственника. Кто был тогда втот день, ипочему, Дмитрий Воронцов досих пор нележит умоих ног инепредлагает мне макры. Иузнай про душу. Если мыокажемся неправы ивыступим собвинениями, Император, сожжёт весь род дотла!

* * *

Шагал ядостаточно долго. И, намоменте, когда сосчитал вуме дотрех тысяч, четыреста сорока секунд, остановился. Еще вначале своего пути— раз тридцать пытался достучаться доворона, ноотпернатого нислуху— нидуху.

Припоминая, что утого итак сил неособо осталось, особо инепонадеялся— наего ответ.

Хотя, ибез него пытался выбраться отсюда— вычерчивая руну перед собой. Нобез маны, дорога домой никак неоткрывалась.

Ноги устали, сил небыло.

Икогда, головой уже совсем отчаялся, хлопнул совсей души себе полбу. Достал изкольца микстуру, иочень невнимательно прочитал этикетку.

«Эликсир маны… водубина, истоило так себя изматывать…»

Колпачок полупрозрачной бутылочки легко откупорился ипартия противного навкус пойла разлилась пожелудку. Эффект был незамедлительный. Что-то внутри, вживоте начало так сильно разогреваться, что ямимолетно решил, мол, переборщил. Нокак быстро появились «горячие» ощущения, так жебыстро оно пропало.

Авот силушки прибавилось. Наудивление, даже тело стало более легким инетаким замученным. Мысли освежились, настроение поднялось.

Только вот, это было невсе.

Спустя мгновение, мощный порыв ветра осыпал меня песком ипылью, появившимся изнеоткуда. Аследом, когда эта «дымка», если еетак можно было назвать, растворилась. Передо мной стояло сдесяток силуэтов.

Нет, это были нелюди, инечто-то осязаемое, ареальные силуэты, вроде бы— даже, человеческие. Угадывались контуры тел, причёски, формы ушей. Только вот, небыло нилиц, ницвета— они просто были серыми. Ядаже обошел несколько раз каждого, ноничего примечательного ненашел.

Пока неувидел здоровяка.

Ейбогу, силуэт Альберта! Мысли начали хаотично метаться икогда яприсмотрелся еще кодному силуэту…

Анна⁈ Мадам, которая покушалась наменя вмой первый день этого мирка… Несказать, что сразу ееузнал, нопамять тела подсказала, что это ееформы. Только, что все это такое?

Силуэты стояли смирно, ненападали, несагрессировали, акогда ярешил сваливать отсюда подобру-поздорову, они начали двигаться.

Столпились вкучу, азатем, встали вкруг, как будто— что-то защищали.

Авот это самое что-то, было вполне телесным, имело цвет, форму, перья…

—Ворон?— удивился я, амой полушёпот разнесся громким эхом попустырю.

Невольно закрыл рот руками. Вответ, послышалось плачевное карканье, явно непохожее намоего бога.

Опасливо протискиваясь между силуэтами, хотя, как мне показалось, япросто прошел сквозь руку одного изних, уставился наптенца.

Вороненок был встранной слизи, сжалобными, алыми маленькими глазками исеребряным клювом.

«Ичто это унас тут такое?»

Ничего неуспел сделать, как силуэты начали пропадать сгромким хлопком, откоторого внутри все съежилось. Накаких-то сугубо инстинктах, поднял сземли вороненка, истретьего раза— начертил руну.

Следом, меня встретил свежий воздух, упругая грудь Воробьевой, ивопросительный писк.

—Воронцов, тысовсем охренел?

—Я… это…— потерянно смотрел навытянутые руки упершиеся вгрудь Кати, где небыло вороненка.

«Что захрень?»

* * *

Проснулся ятолько вмашине сболящей скулой. Удар уКати, все же, очень поставленный. Япопытался было что-то объяснить, ноона постаралась эту тему отпустить. Что же, жаль… наверное.

Домой мыехали вчетвером. Я, Катя, ееновый охранник изполиции имолодая девушка, сочень строгим выражением лица, сминимумом косметики иабсолютно неразговорчивая. Яособо инерасспрашивал отом, кто это. Авот уже наподъезде кмоему дому, наверанде нас ожидали гости.

Николай, собственной персоной, Евгений Михалыч, странного вида высокий мужчина, весьма статный, ябысказал, идва сотрудника правоохранительных органов втакой жеформе, как исотрудник, сопровождающий нас.

Как оказалось, гостей нашего дома был сам некий полковник Авдеев, правая рука министра Мышкина собственной персоной. Только вот его присутствие, очевидно, раздражало старика. Если, конечно, янеошибался вего выражении лица ипозе.

Поздоровавшись совсеми, ябез доли сомнений, протянул руку Авдееву, начто получил весьма доброжелательную улыбку… ивесьма подозрительную.

—Небоится, юнец. Ивправду, умнее стал!

Пропусти мимо ушей его слова. Сравнения спрошлым меня еще долго будут преследовать.