По-настоящему - Екатерина Болдинова

Ещё неделя – и Ната уедет. Я верю, она поступит.

28 июня 2000 года

Писать некогда и, если честно, совсем не хочется. Зубрю и читаю целыми днями. И целыми днями жду Стёпкиного звонка…

Он звонит всё так же каждый день. Рассказывает звенящим голосом свои новости, спрашивает о моих. У него всё хорошо, и я порой ловлю себя на мысли, что сержусь на него: просто за то, что ему хорошо без меня, что я не слышу в его голосе… чего? Страдания? Боли? Он читает мне свои стихи, немного грустные, но очень светлые, и говорит, что скоро я получу какой-то сюрприз. А я не хочу никаких сюрпризов. Я просто хочу, чтобы он был со мной…

30 июня 2000 года

Возвращаясь с курсов, я обнаружила в почтовом ящике извещение о посылке из Москвы. От Стёпы! Ноги сами несли меня на почту. Отстояв очередь, я получила большую, но лёгкую квадратную коробку. Распаковала прямо на почте, ждать уже не могла…

(Приклеен нелинованный лист, на котором округлыми буквами выведен следующий текст:

«Риша, Маришенька, привет тебе из Москвы!

Я очень хочу всегда быть рядом. Хотя бы в этой трубке! Тебе нужно только сходить в офис «Сибирсктелекома» и подключиться. Мой номер уже есть в меню телефона, под кодовым названием «STEPAN».

Твой Я»)

В посылке была коробка с новеньким мобильным телефоном.

Мобильный? Мне?!

Да – мне. В Сибирске эти телефоны есть только у очень богатых людей да у бритоголовых «братков» в кожаных куртках. Димка собирается себе купить, хотя родители не понимают зачем. И вот… у меня. Как им пользоваться? К чему подключаться? Я несколько минут сидела на лавочке, просто не зная, что делать. При этом я была невероятно рада, потому что даже не мечтала о такой вещи – уж очень дорого стоят эти телефоны в Сибирске…

Через час я уже была в офисе «Сибирсктелекома», где купила sim-карту и получила подробные инструкции, как звонить и отправлять текстовые сообщения (они называются sms). А потом написала сообщение Стёпе. Английскими буквами по-русски (по-другому невозможно, т. к. русских букв на клавиатуре телефона нет). Он перезвонил через несколько секунд.

– Теперь я всё время рядом, Мариша!..

После разговора его голос ещё долго звенел у меня в ушах. Конечно, я благодарила за подарок, журила, ведь это так дорого… «Нет ничего дороже ощущения близости», – сказал Стёпа. И я слышала, как он улыбается…

Теперь мы постоянно шлём друг другу сообщения. Как я радуюсь, когда на дисплее загорается синий конвертик! Как здорово, что на свете есть мобильники!

1 июля 2000 года

Провожали Наташу. Опять аэропорт. Опять слёзы, и опять перед моим внутренним взором промчались нарезкой кадров счастливые моменты детства и юности, проведённые вместе с Натой. Одиннадцать лет дружбы, когда мы были, наверное, даже ближе, чем иные сёстры. И вот – я остаюсь, а Ната вместе с мамой скрывается за стеклянными дверями зала вылета…

Мне не хочется писать, как мы прощались. Может быть, потому, что каждую секунду в этом самом аэропорту я вспоминала последние минуты рядом со Стёпой. Бог мой, я не хочу больше никого провожать! Только встречать, радоваться, обниматься при встрече… Погружаться в любимые глаза, как в тёплое море, и забывать о времени и пространстве…

2 июля 2000 года

Подала документы в приёмные комиссии двух вузов. Проникнувшись важностью момента (а может, желая проконтролировать), мама в обеденный перерыв примчалась с работы, чтобы мы вместе пошли подавать заявление на юридический факультет Сибирского Государственного университета. Мы подали документы, пообедали в уличном кафе, поболтали. Потом мама побежала на работу, а я, убедившись, что она скрылась за поворотом к суду, помчалась в противоположную сторону – на факультет журналистики Сибирского Государственного института. Даты экзаменов уже утверждены. За день до экзаменов на журфаке будут консультации продолжительностью по полтора часа. Главное испытание на журфаке – творческий конкурс, за который нужно получить не меньше шести баллов, чтобы допустили к остальным экзаменам.

Страшно мне от всего этого. Как-нибудь переживу, конечно, но как – лучше даже не думать…

А на улице снова жара, и каждый раз, проезжая мимо залива, я вижу людей в купальниках и босоногих ребятишек у воды. Горожане катаются на лодках и катамаранах, едят мороженое, гуляют. Влюблённые парочки обнимаются и целуются без всякого стеснения. И я чувствую себя выброшенной куда-то на обочину жизни – потому, что любимый далеко, потому, что отдохнуть нельзя, потому, что впереди неизвестность, а каждый день – ожидание: письма, звонка, вечера, чуда…

6 июля 2000 года

Учёба погребла меня под завалами. Но в конце моего «тоннеля» уже есть хоть какое-то подобие света. Каждый день езжу на подготовительные курсы. И каждый день по чуть-чуть отрабатываю портфолио для творческого конкурса. Я набираю на компьютере тексты своих статей, стихов, рассказов и распечатываю на принтере. Багаж получается не очень большой, но зато разноплановый. Ещё я переработала в статьи несколько школьных сочинений по стилистике, нашла все свои журнальные публикации за последние три года (мои стихи печатали в сибирском «Литературном журнале»), Всё это я буду показывать на творческом конкурсе. Если успею, напишу небольшое эссе о том, почему хочу быть журналистом, почему поступаю в два вуза и кем вижу себя через десять лет. Я где-то читала, что такие эссе просят писать при поступлении на творческие факультеты зарубежных вузов.

Конечно, мне очень много рассказал о творческом конкурсе Стёпа. Теперь все мои карманные деньги уходят на оплату мобильного. Хорошо бы найти какую-то подработку. Но об этом я подумаю позже… Когда поступлю.

8 июля 2000 года

Мой брат при встрече целует Олю в щёчку. Это выглядит очень естественно. Сегодня Димка вызвался помогать нам готовиться к экзаменам. На самом деле мы больше хохотали, чем готовились. Я наблюдала за братом и Олей как будто со стороны – надо же, они так понимают друг друга, словно дружат уже с десяток лет. Легко общаются, шутят, обмениваются дружескими «подколами», но при этом – не заметить данный факт может только слепой – им страшно лишний раз прикоснуться друг к другу. Как будто каждый из них боится задеть или обидеть другого. Они влюблены, я вижу.

Месяца три назад я посчитала бы, что Оля предаёт память Дика, а Димка – Маши. Но сейчас не могу так даже подумать. Да, мой брат и моя подруга пережили потерю. Но жизнь продолжается. Они молоды и вполне могут быть счастливы. Так почему бы и нет?..

Ведь их не разделяют почти пять тысяч километров, как нас со Стёпой.

11 июля 2000 года

Как всегда, я сидела дома за книгами. В замочной скважине завозился ключ, и уже по тому, как скрипнула дверь, я поняла, что это Димка.

Странно – чтобы брат вернулся с работы в четыре часа?