По-настоящему - Екатерина Болдинова

Официальная часть выпускного вечера проходила в школьном актовом зале. Волновалась я ужасно. Мама, папа и Дима, вооруженные камерой и фотоаппаратом, пришли к пяти часам, когда нарядные выпускники с родственниками уже занимали места в зале… Все девочки – как на подбор – в вечерних платьях, с причёсками. Все мальчики – в костюмах, при галстуках. Оля была в белом сарафане с золотыми цветами. Наташа – в бирюзовом платье и с новой стрижкой. Она отрезала свои чудесные волосы и при этом стала еще женственнее. Завуч сделала мне знак, и я поднялась на сцену. Стёпа с родителями вбежали в зал едва ли не последними – оказалось, они от волнения не могли найти ключи, чтобы запереть квартиру. В зале погас свет. Вечер начался.

Мне было немного обидно – мы не успели перекинуться со Стёпкой и парой слов. А так хотелось услышать… что-нибудь… какой-то комплимент моей причёске, макияжу, костюму. Ведь Стёпа ещё никогда не видел меня… такой. Но я стояла на сцене рядом с Максимом. И в темноте почувствовала, как он легонько коснулся моей руки. Я не успела даже удивиться – свет в зале загорелся, зазвучала мелодия «Школьного вальса», и с потолка прямо в зал упала сотня воздушных шаров. Мы с Максимом по очереди читали стихи, объявляли выступления участников концерта, приглашали на сцену учителей. Ничего особенного – и, в то же время, всё не как всегда…

– А сейчас – самая важная часть сегодняшнего вечера, – произнесла Елизавета Петровна, забирая у Макса микрофон. – Наши уважаемые ведущие могут на время пройти в зал, а мы начнём торжественную церемонию вручения аттестатов об окончании школы…

Мы с Максимом спустились со сцены. В зале было только два места – в первом ряду, с краю. Мне пришлось сесть там, рядом с Максом. Я оглянулась – родители сидели на галёрке, в самом верхнем ряду. Папа старательно снимал происходящее на видеокамеру. Оля и Наташа, каждая со своей семьёй, – там же, рядом с моими. Стёпа с родителями – на другом конце зала. Он смотрел на меня блестящими глазами. Я подмигнула ему и украдкой послала воздушный поцелуй. Он нарисовал в воздухе сердечко.

– На сцену приглашается Андреева Марина Сергеевна, одиннадцатый «Б» класс! – провозгласила Елизавета Петрова. Зал аплодировал.

Я поднялась на сцену. Слышалось щёлканье фотоаппарата – это Димка запечатлевал момент «для истории».

– Аттестат с отличием! Золотая медаль! – воскликнула наша директриса. – Саму медаль, Мариночка, ты получишь через неделю, как и все наши медалисты.

Зал засмеялся.

– Ну что поделаешь, до Сибирска медали не доехали…

Я улыбнулась. Вот так… Да, я ждала эту медаль одиннадцать лет, подожду ещё недельку.

Мне вручили аттестат с золотым тиснением, и я тихонько спустилась в зал.

Весь следующий час директор вручала аттестаты. Ната всё же была отмечена серебряной медалью, Оля – золотой. Стёпа в медалисты не попал, у него три четвёрки – по физике, биологии, химии. Татьяна вышла получать аттестат в немыслимом красном платье, таком облегающем, что всем было очевидно – нижнего белья на ней нет и в помине.

Медалистов оказалось больше, чем я предполагала: десять золотых, двадцать два серебряных. Многовато для одного выпуска.

Потом мы с Максимом снова вышли на сцену. Я читала «Не смейте забывать учителей», и мой голос звонким эхом отлетал от каждого угла. Потом Наташа пела – так, что мне хотелось плакать от восторга. Учителя говорили нам напутственные слова. Татьяна Мироновна со сцены сказала спасибо моим, Олиным и Стёпиным родителям. Всё было так торжественно и так… грустно. Как будто все мы прощались с дорогим другом, уезжающим навсегда в далёкую страну…

…Торжественная часть закончилась, и все выпускники бросились фотографироваться – друг с другом, с учителями, с воздушными шариками и аттестатами. Димка не успевал менять в фотоаппарате плёнки… Настроение поднималось пропорционально числу отснятых кадров. В перерывах между съёмками я сбегала в дамскую комнату, где с маминой помощью переоделась в своё нежно-голубое платье «для бала». Увидев меня, Стёпка ахнул… Коротенькое, но при этом не вульгарное платьице явно произвело на него впечатление. Наконец общая «фотосессия» закончилась, и все увидели, что к школе подъехал троллейбус.

Ярко-красный троллейбус, украшенный шариками и цветными ленточками. На его боках белой краской было написано: «Выпускники – 2000. Гимназия № 32». На этом троллейбусе всем нам предстояло отправиться в ресторан, на выпускной бал…

До ресторана ехали, весело болтая и распевая песни. Оля, Стёпка, Ната, мой Дима, Аня Симонова, – мы все стояли рядом, смеялись, болтали… Стёпа обнимал меня за талию. Я не убирала его руку. Максим смотрел мне в спину, я буквально кожей чувствовала на себе его взгляд, но мне было всё равно…

Ресторан «Алмаз» в центре Сибирска встретил нас красиво оформленными столами. Ната, Оля, Стёпа, Аня и я устроились за одним столиком. Макс явно хотел сидеть с нами, но в итоге сел где-то в другом месте. Я неожиданно поймала себя на мысли, что моё волнение куда-то исчезло, и даже удивилась: на сцене меня потряхивало так, что я почти не видела никого в зале, а сейчас мне стало легко и спокойно, как будто я всю жизнь только и делала, что ходила по ресторанам на выпускные балы.

Для родителей и приглашённых на праздник учителей был накрыт отдельный стол.

У всех на столах стояли соки и шампанское. Правда, многие, судя по последующему поведению, пили и кое-что покрепче.

Были какие-то конкурсы, танцы, много громкой музыки и поздравлений. Я всё время танцевала со Стёпой. Он, в отличие от многих наших мальчиков, ограничился соками и шампанским. Почему-то мне было совсем невесело… Первые час-полтора мы ещё смеялись и перешучивались, поднимали бокалы и говорили забавные тосты, а потом… По мере «опьянения» аудитории мне становилось всё противнее. Я не люблю пьяных. Я их органически не переношу. Я их боюсь. И мне хотелось как можно скорее уйти домой, но уйти в десять вечера было бы просто невозможно…

Стёпа периодически отходил к другим столам, меня тоже звали ребята из параллельных классов.

На танцполе к тому моменту происходило что-то невероятное. Дискотека всё больше и больше напоминала фильм «Грязные танцы». Девочки изгибались, обнимая мальчиков руками и ногами, мальчики так трогали девочек и гладили их по всем частям тела, что мне невольно хотелось отвести глаза.

Мы со Стёпой вели себя более чем скромно, и только по его глазам я понимала, как сильно он хочет прикасаться ко мне и как сильно сдерживает себя, то ли считая это неприличным, то ли опасаясь моей реакции или реакции наших родителей… Мы даже не целовались, хотя танцевали голова к голове, чувствуя дыхание друг Друга.

Татьяна танцевала со всеми мальчиками подряд. Она довольно много выпила и в какой-то момент, когда Стёпы рядом не было, подошла ко мне. Вела она себя престранно.

– Марина, я всё никак с тобой не поговорю, – сказала она, отодвигая Стёпин стул и плюхаясь на него. За столом кроме нас сидели ещё Аня и Наташа, Оля ушла танцевать. – А нам надо поговорить.