Нарциссы для Анны - Звева Казати Модиньяни

— Ты не пожимаешь ему руку? — удивленно спросил старик.

— Он еще недавно чистил мне сапоги, — презрительно бросил на это сын.

— Но ты же сам просил меня принять его?

— Однако он должен при этом знать свое место и вести себя скромно, как полагается, — холодно отрезал молодой граф. Эта мгновенная вспышка неприязни, которую вызвал у него новый облик Чезаре, была неожиданной для него самого, неожиданной, но нельзя сказать — беспричинной. Перед этим сукиным сыном он навсегда останется лежащим навзничь на земле со штыком у горла, и если на фронте он в любой момент мог по своему усмотрению наказать его или отправить на передовую, то здесь больше не было чинов, и воинская дисциплина не защищала его. Он должен был дать своему бывшему денщику урок, чтобы тот понял, кто здесь командует, и предупредить всякую фамильярность между ними на будущие времена.

Чезаре побледнел, шрам на его правой щеке обозначился явственней, но улыбка сохраняла то же дружелюбие и спокойствие.

— Возможно, синьор граф и несколько излишне щепетилен, — сказал он, — но в общем-то он прав.

Самым растерянным из них троих выглядел старик: сцена, разыгравшаяся вдруг перед ним, была столь неожиданной и непонятной, что он не знал, что и сказать. Очевидно, что-то в отношениях его сына с этим парнем не укладывалось в рамки обычной логики.

— Ты был расторопным денщиком, парень, — произнес Бенедетто холодным тоном, — ты служил мне усердно, но это вовсе не означает, что ты с ходу начнешь играть в нашей фирме какую-то роль. Я не говорю, что это в будущем исключается, но ты должен с малого начинать. Твоя карьера должна быть обеспечена опытом, свое право на нее ты должен еще доказать.

— Справедливое замечание, — сказал Чезаре. Он был спокоен и сдержан, слушая все это, и никакого трепета или страха не испытывал. Времена окопов прошли, и речь больше не шла о том, чтобы выбирать между жизнью и смертью, а просто между этой карьерой или другой.

— Так вы согласны работать у нас? — вмешался старик, пытаясь как-то уладить этот конфликт и жалея в душе о таком несвоевременном появлении сына.

— С моим малым жизненным опытом, в мои молодые годы, — ответил Чезаре, — я не могу позволить себе отказаться от подобной возможности.

— Тогда подождите нашего окончательного решения, — с облегчением сказал старый граф. — Мы вам сообщим о нем позднее.

— И не бросай своей теперешней работы, если она у тебя есть, — проворчал молодой хозяин. — Наш вызов может прийти не слишком рано, и к тому же неизвестно еще, будем ли мы нуждаться в твоих услугах. — Не стоит торопиться, синьор капитан. Разумеется, все надо тщательно обдумать. Синьоры… — по-офицерски едва заметно кивнул он головой в знак прощания и, улыбнувшись, словно ничего не случилось, вышел из кабинета.

— Но где же он взял столько денег, этот сукин сын? — Зеленый от злости, Бенедетто Казати нервно расхаживал перед инженером Луиджи Феррари, который принимал его в своем кабинете в мэрии. — Откуда у него эти деньги? Он же из нищей семьи.

— Это нас не касается, — пожал плечами Феррари. — Но бумаги в полном порядке, — сказал он, сверившись со своими заметками. — Контракты заключены по закону. Два участка земли возле бульвара Абруцци законно приобретены синьором Чезаре Больдрани за сумму в десять тысяч лир.

Феррари говорил простым и сердечным тоном, чтобы не вызвать тягостные воспоминания о последней встрече в отеле «Поста» в Падуе, когда он унизился до просьбы о деньгах, в которых ему к тому же было отказано. Ему не хотелось вспоминать этот злополучный карточный долг.

— Негодяй! — сыпал проклятиями Казати. — Этот сукин сын слишком много себе позволяет! — С инженером он терпел второе унижение. Первое пришлось вытерпеть от отца, который без околичностей окрестил его высокомерным болваном за то, что оттолкнул своего бывшего денщика. За это теперь и пришлось расплачиваться.

— Ну нет, я никогда не унижусь до сделок с каким-то плебеем, с моим бывшим денщиком! — в ярости воскликнул Казати.

— Мне казалось, в прежние времена между вами было доброе согласие, — с легкой иронией произнес Феррари.

— То были просто нормальные отношения с подчиненным, не более того. Но этот мерзавец не заслуживал даже их, он оказался неблагодарным.

— Как бы то ни было, дорогой граф, это проблема, которую можете разрешить только вы с ним. — Инженер встал, показывая, что хочет проститься с гостем. — Через десять минут, — извинился он, — у меня совещание с мэром.

— Неужели в самом деле нет никакой зацепки? — Казати готов был душу заложить дьяволу, лишь бы найти такую зацепку.

— Нет, — отрезал Феррари. — Единственная возможность — это перекупить земли, а чтобы сделать это, фирма должна начать переговоры с синьором Чезаре Больдрани, их законным владельцем. Я вполне допускаю, что синьор Больдрани расположен продать их, — уточнил он.

— Но, если он купил их только для этого, какую же цену он заломит? Негодяй обманом получил информацию и купил их, чтобы шантажировать нас. Но, с другой стороны, мы же не можем начать строить фабрику, имея чужие участки посреди земель, принадлежащих нам?

— Если дела обстоят так, то стоит выбрать меньшее зло, — пожал плечами Феррари.

— Так вы советуете вступить с ним в переговоры? — Это был лишний вопрос, ответ на него был очевиден.

— Будьте благоразумны, — снова начал Феррари. — У вас же нет альтернативы. Зона за корсо Буэнос-Айрес — единственная, где разумно построить фабрику. — Он очень изменился с той последней их встречи в Падуе, снова обрел достоинство и уверенность.

— Никто и не сомневается в этом. Мы уже пригласили архитектора из Франкфурта, чтобы он сделал для нас проект.

— В таком случае я бы на вашем месте не стал терять времени и постарался бы эти участки купить у него, если Больдрани еще расположен вам их продать.

— А вы что, в этом сомневаетесь? — встревожился Казати. Без двух участков, купленных Чезаре, эта земля теряла две трети своей ценности.

— Я незнаком с владельцем, — солгал инженер, в то время как очень хорошо его помнил, — но ему может кто-то отсоветовать. Возможно, он вообще не нуждается в деньгах. Вы ведь сами спрашивали себя, где он достал такую сумму. — Этот сукин сын! — снова взвился Казати. — Он всегда был продувной бестией.

— Я и в самом деле должен идти к мэру, — прервал его инженер. — А что касается вашей проблемы, я тут не вижу другого выхода. На вашем месте, — закончил он, — я бы не стал усложнять ее.

— Проклятье! — опять, не сдержавшись, воскликнул граф. — И это мой бывший денщик!

— Дорогой Казати, — дружески похлопал его Феррари по плечу. — Вам же с этим бывшим денщиком не детей крестить. Чем скорее вы с ним поладите, тем быстрее решится ваша проблема.

— Но сам ты на чьей стороне? — Старик перешел с ним на дружеское «ты», заговорил как бы на равных. — Ты сознаешь, что мы погрязли в долгах?