Наследие колдуна - Тома Ди

— Я не скажу, не бойся, только почему ты так про сестру говоришь? Как же она тебя убьёт, вы же родные, она тебя любит.

— Любит, — совсем не по-детски усмехнулся Илья. — Она на меня змей натравливала, они её знаешь как слушаются, ей даже говорить ничего не нужно, только зыркнет и всё, еле успеваешь удирать. Зато я заметил, что змеи солнца боятся. Как выбежишь из тени, так за тобой никто больше не гонится.

В дом вошёл Егор, и мальчик сразу приложил палец к губам, напоминая матери, что всё рассказанное им — тайна. Мила согласно кивнула, и Илюшка убежал во двор гулять.

— О чём вы тут беседовали? — подойдя ближе и обняв жену, спросил Егор.

— Мы беседовали о других мирах. Егор, я понимаю твоё несогласие, но мне придётся учить их тому, что умею сама. Придётся…

45. А кто этот Богдан?

Чтобы не напугать детей правдой их происхождения, Мила начала рассказывать им на ночь необычные сказки. Эти маленькие, придуманные ей истории, были наполнены волшебством. Начала она издалека, рассказывала про создание мира, про его богов, про населяющих мир существ. Постепенно дети включились в эту игру и попутно задавали уточняющие вопросы и делились своим видением.

Илья был очень внимателен к рассказам, он замечал каждую мелочь, дотошно расспрашивал, если ему что-то казалось непонятным. Весте же наоборот сказки казались скучными и не интересными. Но когда брат начинал свои долгие «почему» и «а как», то девочка прислушивалась, её взгляд становился серьёзным и задумчивым одновременно.

Мила не спешила, она точно знала, что до тринадцати лет дети находятся под её защитой, и утащить насовсем их в тот мир нельзя. И всё же сказки сказками, а правда начала проявляться. Ребята доверились матери и, кто полностью, кто кусочками, рассказали про свои волшебные миры. Им было интересно, почему только они видят это, почему не могут разделить это волшебство с друзьями или хотя бы с родителями. И вот тут уже пришло время рассказать про историю их рождения.

Изначально у Меланьи с Егором была договорённость не говорить малышам о их настоящем отце, но теперь, в свете последних событий и эту условность пришлось пересмотреть.

— Егор, пойми, если не рассказать про Богдана, то не будет настоящей полной картины. Они всё равно любят тебя, ты для них настоящий отец, кроме тебя они в этой роли никого не видели и не увидят. Пожалуйста, не противься. На примере Богдана я смогу многое им показать и объяснить.

Егор молчал и отводил взгляд. Он и сам хорошо понимал, что это нужно, но как за последнюю соломинку хватался за возможность умолчать данный факт. С Милой они расписались, по бумагам дети были его, Богдан в их дальнейшей жизни вообще не планировался. Да и Милка обещала, что перевернёт эту страницу жизни и не будет к ней возвращаться.

— Егор, пожалуйста, я знаю, что тебе это неприятно, я помню, что обещала, но ты же видишь, от наследства отца им не убежать. Я смогу хоть немного их подготовить, я научу азам, расскажу, что и зачем. Сейчас они воспринимают эти миры, как сказку. Дети не ведают всей правды, их знания интуитивны, неглубоки и основаны в основном на том, что они видели и о чём им там говорили. Егор, я не могу нарушить данное тебе слово, поэтому я прошу тебя, чтобы ты сам разрешил рассказать им про кровного отца.

У Малого при виде просящей Милки всё внутри переворачивалось. Сколько ещё она сможет их здесь удерживать, сколько времени её защита будет сильна, как долго их дети будут рядом с ними. И если Илью он старался воспитывать по-мужски, дать ему понятия поступков и ответственности, то Веста для него была любимой маленькой принцессой. Её рыжие кудряшки, точь-в-точь как у матери, сводили его с ума. Её неугомонность, быстрота и детская непосредственность смешивались в такой коктейль, от которого срывало крышу и хотелось оградить и защитить её от всего вокруг.

— Хорошо, допустим, ты расскажешь им про кровного отца, чем это поможет в данной ситуации?

— Они увидят, что эти миры не так безобидны, как они себе их представляют. Я смогу донести до них, какие последствия могут быть от игр с параллелями. Это же не игра, Егор, а они воспринимают происходящее именно в этом ключе, — Меланья чуть не плакала.

По сути она могла и не уговаривать Малого, взять всё как обычно в свои руки и делать то, что ей казалось единственно правильным в данном случае, но нет… Она очень ценила этот союз, их с Егором отношения были идеальными, нельзя рушить то, что так долго создавалось.

Ведунья подошла к мужу и нежно обняла его лицо своими ладонями. Сейчас уже почти ночь, дети давно спят, настало их время. Потянувшись ему навстречу, Милка поднялась на цыпочки и тут же ощутила плотное кольцо рук Егора на своей талии. Он приподнял её и жадно поцеловал. Его губы торопливо обхватывали то нижнюю, то верхнюю губу Меланьи, зубы слегка прикусывали нежную кожу, язык скользил по дёснам и переплетался с её языком.

Поцелуй получился долгим, глубоким и очень жарким. Когда Егор оторвался от любимой, взгляд его был расфокусирован, дыхание шумно вырывалось из груди, а пальцы быстрыми движениями расстёгивали маленькие пуговицы на спинке её сарафана. Тонкая ткань скользнула на пол, и вот его любимая ведьмочка перед ним в своей совершенной красе. Он подхватил её на руки и быстро зашагал в спальню. Не включая свет, и прекрасно зная на ощупь каждый изгиб её тела, он довёл свою женщину до пика удовольствия, а потом обрушился на неё мощным потоком горячей страсти.

Их ночи всегда были жаркими, но сегодня Егор будто доказывал своё превосходство. Своей неистовой любовью он хотел задушить в ней остатки воспоминаний о бывшем муже. Он хотел, чтобы Милка забыла Богдана, чтобы вычеркнула его из своей жизни, перестала упоминать в разговорах, и уж тем более не хотел, чтобы дети узнали кто их настоящий отец.

— Давай подождём, пожалуйста. Они ещё так малы.

Её голова покоится на его