Карта дней - Ренсом Риггз

Эмма тут же сунула упаковку обратно, и мы устремились прочь.

Миллард говорил немного (я его очень об этом просил), но судя по частым вздохам и «гм», раздававшимся вокруг меня, он явно брал происходящее на заметку. Интересно, сколько жизней петельного времени ему понадобится, чтобы составить исчерпывающую хронику всего, что происходит в таком магазине за двадцать четыре часа, подумал я.

Когда мы наконец добрались до одежды, время уже поджимало. Я волновался из-за того, что часики-то тикают, из-за того, что нормальные глазели на нас, не переставая, с тех пор как мы вошли в магазин, из-за мисс Сапсан, которая непременно нас найдет, если мы проторчим тут еще немного… хоть мы уже и в нескольких сотнях миль от дома, а она, скорее всего, еще благополучно спит под воздействием порошка Матушки Пыли. Честно говоря, я едва обращал внимание, что там друзья наваливают в тележку, а что сильно проголодался, понял, только когда мы подошли к кассе. Остальные тоже хотели есть, но вместо того, чтобы нырять обратно за едой, мы похватали все, что только нашлось у касс: шоколадки, конфеты, кукурузные чипсы.

– Бессмертная еда, – восхитилась Эмма, заметив срок годности на пакетике вишневого мармелада. – Это так ново!

Мы разобрали одежду и устремились к туалетам. Все разбежались по кабинкам – переодеваться в то, что сами выбрали. Наблюдая, как они появляются оттуда один за другим, я понял, что труды мои еще далеки от завершения. Да, они были одеты в самую нормальную одежду из самого нормального магазина на свете, но нормальными при этом категорически не выглядели. Может, им было просто неудобно, или это я привык видеть их в старой одежде, но их новый образ несколько сбил меня с толку… они все почему-то выглядели так, будто собрались на маскарад.

Все, кроме Эммы. На ней были узкие черные джинсы, белые классические кроссовки и какой-то развевающийся просторный топ цвета темного пива. Она повернулась и критически уставилась на себя в зеркало, а я подумал, как же она во всем этом хороша.

– Я выгляжу как мужчина, – резюмировала она.

– Ты выглядишь обалденно. И очень современно, – возразил я.

Она вздохнула и подняла с пола пакет, куда был небрежно засунут ее прежний наряд.

– Я уже скучаю по всему этому.

– Эта материя такая… неколючая, – заметила Бронвин, щупая серую футболку с длинным рукавом, которую мы ей купили. – Ничего не чешется. Никак не могу привыкнуть.

Енох вышел из кабинки в черных кроссовках на толстой подошве, пижамного типа штанах с пылающими черепами на коленках и футболке с надписью во всю грудь: «Нормальные меня пугают».

Эмма скептически покачала головой.

– Это последний раз, когда ты сам выбирал себе одежду.

Времени переодеваться еще раз у нас не было, так что мы вышли из магазина… кажется, привлекая к себе едва ли не больше внимания, чем когда входили. Когда я катил тележку через автоматические двери, пронзительно завизжала сигнализация.

– Что это такое? – вскричала перепуганная Эмма.

– Возможно, мы… гм… не за все заплатили, – пояснил голос Милларда.

– Что? Как? – не понял я.

Два парня в синих жилетах быстрым шагом направлялись к нам.

– Нелегко избавиться от старых привычек, – сказал Миллард. – Ладно, бежим!

Он выхватил у меня тележку и помчался с ней к машине. Теперь уже человек сто могли любоваться магазинной тележкой, самостоятельно катившейся по тротуару и преследуемой компанией странно одетых подростков и двумя сотрудниками службы безопасности.

Мы попрыгали в машину вместе с пакетами. Я воткнул ключ в зажигание, повернул, и автомобиль завелся, рявкнув так, что я едва не подскочил. Я выжал газ и ринулся между рядов машин прямо на двух секьюрити, которые как по команде прыгнули в разные стороны, не дожидаясь, пока их переедут.

– Миллард, если хочешь нарушить закон, делай это элегантно, – сказала Эмма. – Ты ведь даже не пытаешься!

– Я помнил о камерах, – покаянно возразил тот. – Но про сигнализацию мне никто не сказал!

* * *

Промчавшись несколько миль по федеральному шоссе (и постоянно проверяя, не появились ли в зеркале заднего вида полицейские мигалки), я наконец убедился, что за нами никто не гонится. Через некоторое время мы свернули на небольшую дорогу и начали петлять, направляясь в глубь Флориды. На картонке из забегаловки след от стакана Эйча окружил область в самой середине штата. Там проходила только одна серьезная дорога – та, по которой мы сейчас ехали. Там и находилась Русалочья страна чудес. Я не был уверен, что там-то нас и поджидает Месть Огня, но раз уж в этой части карты ничего другого отмечено не было, начинать все равно придется оттуда.

– Так, минуточку, – подала голос Бронвин с заднего сиденья. – Мы сейчас удаляемся от океана. С какой стати русалка будет жить в болоте?

– Это не настоящая русалка, – объяснил я. – просто старая глупая достопримечательность для туристов.

– Очень может быть, – возразил Миллард, – но Русалочья страна чудес упоминается и в «Странной планете».

Он показал мне справочник и прочитал вслух:

– «Новейший аттракцион для странных с чудесным водным шоу. Петля с удобным гостевым размещением поблизости. Привозите детей!»

– Это еще не значит, что русалки странные, – сказала Эмма. – Просто в городе есть петля.

– Или была, – заметил Миллард. – Этому путеводителю семьдесят лет, не забывайте. К содержащейся в нем информации следует относиться с величайшим скептицизмом.

Мы ехали вперед. Солнце неторопливо садилось; дорога сузилась с двух полос до одной в каждом направлении. Казалось, что мы вообще не во Флориде. Вдали от богатого побережья не было ни сетевых магазинов, ни блестящих новеньких домов. С обеих сторон к дороге подбирался лес, а там, где он расступался, торчали знаки, рекламировавшие клубничные поля «собери-сам», бесплатный навоз и освобождение под залог.

На смену одинаковым, растянувшимися на целые мили пригородам пришли мелкие городишки, сгрудившиеся вокруг перекрестков. В городках побольше имелись фастфуд-забегаловки на окраинах и несколько вымерших кварталов вдоль главной улицы: почтенный старый банк, заколоченный кинотеатр, приходская церковь. И в каждом из них мы застревали на регулируемом перекрестке на красный, и вынуждены были ждать, пока старики на скамейках и изнывающие от безделья прохожие пялились на нас, словно ничего интереснее отродясь не видели. Мы уже стали бояться этих перекрестков. На третьем или четвертом молодой парень со стрижкой будто из восьмидесятых и открытой банкой пива прокричал нам:

– Хеллоуин только через месяц! – и с хохотом удалился.

Еще через несколько миль мы миновали линялый билборд с рекламой Русалочьей страны чудес, а еще через несколько прибыли на место. Это было вытоптанное поле, несколько жалких палаток и кучка домиков из шлакоблоков вдалеке – не то офисы, не то жилье обслуживающего персонала. Ворота оказались заперты, так что я припарковался на обочине, и мы вошли пешком.