В поисках Оюты - Мария Лунёва

до наших отношений, так что чего здесь злиться и ревновать.

— Что тебе надо, гурсан? — фарамка присмирела.

Остановившись у нашего картара, Шу выпустил из захвата женщину и, открыв заднюю дверь, закинул в общую кучу пакеты. После усадил меня на переднее сидение.

Поймав на себе взгляд обладательницы зеленого хохолка, виновато ей улыбнулась, извиняясь за грубость Шу.

— Сочувствую, — она кивнула в ответ, — чтобы такого терпеть — его реально надо любить.

— Краха, я же и обидеться могу, — фыркнул гурсан.

— И что? — Она подняла на него взгляд. — Да я два месяца всем богам молилась, чтобы ты не позвонил. Угораздило же до такого рахула напиться, чтобы с тобой спутаться! Как вспомню, так дрожь по заду. Что тебе сейчас-то от меня надо?

— Ты оформила нас куда при заселении? — он зло оскалился.

— Понятно, куда! В тот номер, что взорвали. Это как оплата моих моральных терзаний. Хоть денег с тебя поиметь.

— А что он вам сделал? — не удержалась я.

— Что сделал?! — она аж воздух в грудь набрала, словно ждала вопроса. — Утащил в пустыню и там в момент кормежки рахулов, с воплями: «Если сожрет-то судьба!», разложил на капоте картара...

Вот теперь мороз по заду пробежался у меня. Я испуганно покосилась на Шу.

— Был пьян и не в себе, — он пожал плечами.

— Ну хоть не сожрали, — выдохнула я.

— Да какой там, — фарамка аж зарычала. — Сожрали! Если бы у него бластера не было, то всё. Но знаешь ли, отмываться потом от ливера этих зверей, то ещё удовольствие. Сочувствую тебе, подруга! Меня судьба отвела!Я приподняла бровь и уставилась на Шу.

— Был пьян и не в себе, — повторил он. — Но весело же время провели, — а это уже, счастливо оскалившись, он заявил бедной чешуйчатой женщине. — Ты мне, Краха, скажи, кто нас заказал и почему.

— А ну, тут всё просто. Передел у нас сейчас, а ты сынка одного из главнюков пустынных сегодня рахулу скормил. Так что с тебя ещё и причитается, что не разлетелся там на куски.

— Сочтемся, — отмахнулся Шу. — Где найти безутешного папочку, знаешь?

— Сначала сочтемся, — Фарамка скрестила руки на груди, — а потом я тебе всех сдам. Так-то я за другую команду в этом переделе играю.

Глава 24.1

— Ладно, — Шу недовольно поморщился и всем своим видом демонстрировал — не одобряет, что ему выдвигают какие-то условия.

Хотя вот я девушку прекрасно понимала. Молодец! Всё правильно она делает. Если бы меня сожрали во время интима рахулы, я бы такой счет за порушенную психику выкатила — половину жизни бы потом откупался.А она всего какую-то разницу в стоимости номеров с него взяла. Продешевила!

— Что вы хотите? Думаю, у Шу не возникнет проблем с компенсацией, — мягко произнесла, сглаживая негатив от поведения своего гурсана.

— А ты ничего, — фарамка прищурилась. — Человечка. Вас любят мужики. Бросай этого своего невменяемого, я тебе такого парня найду — закачаешься.

— Краха, я же тебя повторно в брюхо к рахулу закинуть могу за такие предложения. Ты аккуратней с моей женой, чтобы у меня и мысли оскорбляться не возникало.

— Ой, напугал, — Краха забавно фыркнула, а я заметила, что у нее язык чуть раздвоен, это заинтриговало. — Как ты её только уговорил с тобою спутаться? Пади паинькой ходил, как со мной, да? Нет, ну я тоже дура! Смотрю, такой скромный, интеллигентный гурсан выпить зовет. И все вокруг с ним вежливо, все кивают. Такого к нам важного мужика занесло. Я и подумать не могла, что это они со страху тише песка шуршат. Чтобы, ни дай Боги, на себя внимание не обратить. Одна я, растяпа, хохолок распушила, боевой мейкап навела. А он всё о природе в уши заливал, о погоде. Про Оюту свою рассказывал, пока трезвый был, а потом... Да я после тебя, — она ткнула указательным пальцем в Шу, — год на мужиков смотреть не могла... При словах «свидание» и «просто выпить» жопа потом обливалась.

Вот тут я не удержалась и издала сдавленный смешок. И главное, верилось ей легко. И про «паиньку» и про «природу и погоду». Все подмывало спросить Шу, а чего это меня в жены записали, а не просто выпить позвали? Хотя, мой опыт вызволения из плена тоже весьма незабываемый.

Гурсан хмуро покосился на повеселевшую меня, поджал губы и грозно выдал:

— Хватит мне на совесть давить, Краха! Выкладывай уже, что от меня хочешь.

— Так понятно что, — она цокнула раздвоенным языком и сложила руки на груди. — Ты же начальник управления безопасности на Оюте. Вот и организуй мне переезд!

— А хохолок не облезет с такими запросами?! — Из носа Шу разве только пар от злости не шел. — И это твое «мне» сколько ещё фарамов прицепом подразумевает?

— Хм... Умный, да? — фыркнула Краха.

— Жизнью наученный, — Шу оскалился. — Конкретно говори, не люблю эти фарамские виляния задом.

— Двенадцать, — уже тише ответила девушка.

— Всего-то! — гурсан демонстративно пожал плечами, мол, какая мелочь. — И, конечно, в общий сектор вы не хотите. Вам бы собственный...

— Слушай, безопасник, — Краха выставила вперёд грудь, — ты голову подними-то! Видал дыру в стене?! Если что — это твой зад там разнести хотели. У меня семья нормальная! Родители и две младшие сестры, у каждой дети. Мужики их уже давно вот так полегли. Позавчера племяша в расход пустили. Пацан просто не в то место заглянул. Как свидетеля положили не моргнув. А ему всего тринадцать, это по меркам всех рас еще ребенок! Я одна всех тяну и плевать, в какую дырень на Оюте ты нас припихнёшь. Главное, чтобы там было безопасно. Работа, школа, медицина. А ты отбитый на всю голову, ШуЭхор, такие конкурентов не любят! Так что уверена, в твоем секторе тишина и покой. Особенно, когда ты в отпуске.

— Краха, ты как-то неправильно меня уговариваешь, — Шу цыкнул, а я откровенно разозлилась на него.

Нет, ну жук же. Он целый клан этих фарамов во главе с Тагусом переселяет, а тут девушка, перед которой он виноват, просит за семью. И он ломается как крендель! Да и я попала в довольно щекотливую ситуацию. И ей помочь хотелось очень, жалко ведь — целая семья состоит из женщин и детей. И в то же время не могла я вот так заявить своему гурсану — перевози их, потому что я так желаю. А как ты там будешь это делать — меня не волнует.

И сидеть молча, я тоже не могла.

— Шу, а у Тагуса ведь семья большая, ну как я слышала, — начала издалека. — Наверняка и сыновья неженатые есть. Уверена, он будет рад, если ты предложишь ему взять нескольких женщин с детишками под свое крыло.

Шу приподнял бровь, словно обдумывая мои слова. И это вывело меня из себя окончательно.

— Да перестань, Шу, ты же гурсан! Ну не можешь ты вот так взять и отвернуться от женщины и её проблем. Мне же помогаешь!

— Ты моя жена и не сравнивай! — резко оборвал он меня.

— А Тагус — это не глава ли одной из группировок контрабандистов? — осторожненько уточнила Краха, влезая в нашу зарождающуюся ссору. — Я слышала, они резко из тени на свет все вылезли. Честный бизнес налаживают и уже не в нашей дыре.

— Он самый, — обреченно выдохнул Шу. — Сумеешь с ним договориться — пролезешь на Оюту. Я бегать с тобой не буду.

Не сдержавшись, я зло фыркнула и опустила взгляд. И ведь ничего не скажешь, я сама эту Оюту в глаза не видела. Чувствуя себя просто погано, зачем-то потянулась к ближайшему пакету и принялась перебирать там тряпки. Мне потребовалось несколько мгновений, чтобы понять — это в моих руках трусики да ещё и с этикетками. В упор не помнила, чтобы мне подобное покупали. Слегка покраснев от вида этих веревочек, отпихнула пакет и, сомкнув ладони в замок, пристроила их на своих коленях.

— Ладно, Краха, будет тебе Оюта, — неожиданно сдался Шу. Услышав его слова, вскинула голову и не смогла сдержать улыбку. Гурсан в этот момент смотрел прямо на меня. — Я свяжусь с Тагусом, и он заберет тебя. Все детали перетрешь с ним, и точное количество членов семьи оговорите. Чтобы потом эти двенадцать вдруг при высадке из крейсера не обернулись в сорок. Сразу всех заявлять и прописывать без фокусов... А то были случаи...

Он не договорил, потому как за нашими спинами раздался жуткий грохот. Взвизгнув, я откинула одеяло и, выскочив из картара, бросилась прямо в объятья своего гурсана. Как ни странно, но там же ещё через мгновение оказалась и Краха. Шу приобнял нас обеих и отвернул от здания, которое в облаке непроглядной пыли, кажется, сложилось вдвое.

— Ты только не обмани, ШуЭхор, — немного заикаясь выдавила из себя фарамка. — Двенадцать нас. Два старика, три женщины и дети. Помоги выбраться из этой дыры, и я тебе всех сдам. Это они племяша моего положили. Сдам