Разрушающие себя - Яна Мелевич

- Егор сказал, что все работает. Лично проверил, так что сейчас немного согреемся и займемся ужином, - крикнула Ди, шагая в сторону небольшой ванной со своей сумкой и гремя там на полках.

Свою куртку она небрежно бросила на тумбе в коридоре. Я потянулся к ней, аккуратно расправляя и вешая рядом со своей. Снаружи что-то грохнуло. Из-за этого не попал петлей в крючок, едва не уронив одежду.

- О, гроза, - радостно сообщила мне Загорская, выискивая что-то.

Сумасшедшая женщина. На улице природная катастрофа, а она бегает от окна к окну, пытаясь увидеть сверкающие вспышки на небе между темными тучами.

Я огляделся, рассматривая обстановку вокруг. В прошлый раз особо шанса не представилось. Приехали, посидели, уехали, не оставаясь ночевать. Катя предлагала постелить в гостевой спальне наверху, однако мне не хотелось больше задерживаться. Наши с Егором отношения без того были натянутыми, ссориться с ним не было никакого желания. Точнее было, но не при Диане же. Тем более, я его уже послал один раз в эротическое пешее с его претензиями.

Квадратная кухня, санузел с душем и туалетом, пара спален, гостиная с камином. Лестница на второй этаж вела до чердака, где сделали комнату для гостей. В сравнении с имением Воронцовых – просто домик для прислуги какой-то. Мне кажется, наша домработница жила на квадратах побольше. За домом маленькая баня, в окружении плодово-ягодных культур и все на относительно небольшом участке территории в окружении высокого металлического забора.

Вот только в отличие от помпезного «поместья» моей семьи, это место было куда приятнее. Всюду развешаны фотографии, расставлены безделушки по полкам. На подоконниках цветы в горшках и нет ни одного темного закутка, где страшно оставаться маленькому ребенку, боящемуся монстров.

- Что с тобой? Испугался молнии? – меня со спины обвили руки Ди. Она прижалась крепче, отвлекая от рассматривания статуэток слоников рядом с семейным фото Загорским. Давно ушедшие родители Дианы и Егора, а рядом они в обнимку стоят.

- Много у вас таких снимков? – спросил я, касаясь гладкой деревянной рамки.

- Конечно, три альбома еще. От моего беззубого детства до последних моментов жизни папы. Он умер на два года позже мамы, - рассеяно ответила Загорская, отпуская меня и обходя, дабы взять в руки фотографию с полки. – Большая часть снимков у Егора. Катя перетащила сюда после продажи квартиры родителей. А я не была против, пусть лучше у них хранится.

Потому что тоже умрешь?

Этот вопрос, я вслух не озвучил. Внутри все скрутило от очередного осознания этого. Можно об этом знать, только готов не будешь никогда. Всегда ведь есть надежда, пока человек дышит и способен улыбаться.

- У меня ничего не осталось, - хмыкнул я, шагнув спиной вперед, глядя на удивленную Диану. – Все к ебеням сгорело.

- Вообще ничего? – удивленно переспросила она, стоило отрицательно мотнуть головой.

- Большая часть имущества ушла в благотворительные фонды согласно завещанию деда, когда я загремел в клинику. Компания, несколько квартир, дом в этом поселке. А тот, в котором жила Лена, - при упоминании имени тетки, меня буквально перекосило. – Сгорел вместе с ней и многочисленными воспоминаниями.

Неправда, они по-прежнему оставались со мной. Хотя я бы не отказался отфильтровать данные, дабы больше никогда не вспоминать свое детство.

- Ты редко говоришь о семье, - Диана поставила фотографию обратно на полку и вздохнула. – Только о своих приступах, чувствах. Даже в дни наших анонимных бесед.

Вот тут я натурально заржал. Обхватил себя руками, прислонившись плечом к стенке и принялся громко смеяться. Семья – какое интересное слово. Кучка людей, связанных генетическим родством. Они ярмо, которое человек вынужден тащить по жизни из-за навязанных устоев общества. Ради морального облика и сомнительных традиций.

- В интернете по нам достаточно проехались, - хмыкнул, глядя Диане в глаза. – Только ленивый не обсудил. Многие ставили ставки через сколько я гикнусь или превращусь в подобие тех, кто меня породил.

Помню, как один из партнеров отца отвернулся от меня, стоило нам пересечься в дорогом ресторане. Он просто сделал вид, будто мы не знакомы. Самые первые дни после смерти Лены, когда новости обрушились на московский бомонд. Благопристойная семья Воронцовых на самом деле психи! Вчерашние подружки, расхаживающие с моей теткой по приемам и мероприятиям, резко забыли десятки лет дружбы. Массовая амнезия посетила львиную долю людей, топящих за мораль. Точно крысы с тонущего корабля, они бежали от меня, словно от чумного.

Я ждал этого, был готов. Не питал никаких иллюзий, поскольку прекрасно знал сущность тех, кто нас окружал. Оно касалось и бедных, и богатых. Прислуга, работники, охрана – все резко исчезли с поля зрения. Так быстро, что как-то резко остался один на один с самим собой. Больше не было ни деда, ни Лены. На ухо никто не шептал наставления, не требовал вести себя соответственно нашему статусу. Только я и спасительные таблетки, дающие мне спать по ночам. Но затем их тоже стало.

Все эти два с половиной года я прост плыл по течению. Куда, зачем, почему. Меня наставлял Рома, Аня, потом Гриша. Они выбирали путь, толкали в нужную сторону. А я просто подчинялся, ибо привык так поступать. В конце концов, просто вернулся к тому, от чего отказался., пытаясь начать новую жизнь.

Забавно, но похоже не так уж неправы были все те, кто ушел. И Диана уйдет. Раньше или позже. Не станет возиться, как только узнает правду. Копнет чуть глубже, затем сбежит. Не нужен ей такой груз, в этом ее брат чертовски прав. Оно всегда так. Даже святая Блажена в какой-то момент обессиленно опустит руки, а Рома предпочтет заняться своей жизнью, устав возиться со мной.

Хлопая себя по карманам джинсов в поиске пачки сигарет, ощутил дрожь в руках. Несколько раз пришлось чиркнуть зажигалкой, поскольку в ослабевших пальцах не было сил на то, чтобы прокрутить чертово колесико. Выпить пару таблеток, запить алкоголем и забраться под одеяло, как часто делал раньше. Возможно сердце не колотилось бы с такой силой, кровь не стучала в висках и чувство безысходности хотя бы ненадолго отступила подальше.

- Пойдем, - внезапно ворвалась в мои мысли Ди, хватая за руку и тяня к выходу.

Я только сделал одну затяжку, готовясь к тяжелому разговору. Сейчас вывалю ей на голову все свое внутреннее дерьмо, потом удовлетворенно укачу в закат. Она справится, обязательно. Жажды жизни в ней больше, чем у большинства здоровых людей. Отсыпать бы ей своих лет сорок-пятьдесят. Пусть родит, совьет гнездо, и не со странным мальчиком без крыши в голове. Нормальным парнем.

- Куда? Там дождь! Холодина, куда пошла. Простынем, - возмутился я, прерывая момент самоистязания.

Диана с упорством носорога вела меня на крыльцо. В одних носках, не давая обуться или хотя бы накинуть что-нибудь поверх тонкого свитера. С крыши ручьём стекала вода, пока дождь щедро поливал землю, образуя огромные лужи. Я не понял, в какой момент она отпустила меня и спустилась с крыльца, раскинув руки. Бросилась вперед с визгом, вставая на газон босыми рядом с домом, подняв голову к небу.