Капкан на демона - Анна Владимирская

— Ничего страшного я вашему родственнику не сказала. И пугаться меня не следует.

Трубка удивленно молчала — видимо, там переваривали информацию и судорожно пытались понять: «Откуда она знает, что Юрка — мой племяш?»

— Как мне к вам обращаться? — спросила Лученко.

— Александр Сергеевич Авдий…

— К делу, Александр Сергеевич!

И руководитель рассказал о том, зачем она понадобилась авиакомпании. Дело было в том, что служба собственной безопасности компании узнала, что на самолете «Крыльев» собирается лететь террорист или группа террористов, цель которых — совершить теракт в соседней стране. Известен город, куда будет совершен вылет, и примерные сроки отлета из Киева. Поэтому нужен профайлер.

— А я тут при чем? — удивилась Вера, которая прежде никогда не имела дела ни с какими террористами. «Слава богу, не приходилось», — подумала она.

— Вы — живой детектор лжи. И это не комплимент. Нам очень нужна ваша интуиция. Любой гонорар, озвученный вами, любые условия, на которых вы работаете, мы готовы выполнить. Подумайте, Вера Алексеевна, какие для вас как для исследователя открываются возможности!

— Сколько у меня времени на принятие решения? — без особого восторга спросила Вера.

— Неделя. Согласно нашей информации, вылет этих людей состоится через неделю, в крайнем случае через десять дней. Мой телефон…

— Я подумаю и позвоню. Позвоню в любом случае.

— Спасибо. Спасибо в любом случае!

Пока женщина готовила себе завтрак, пока делала в микроволновке горячий бутерброд с сыром, потом пила чай с лимоном и играла шелковистыми ушками Пая, из ее головы не выходила новая тема для размышлений.

Сравнительно недавно в психологической практике появилось новое направление — профайлинг. Лученко оно было известно по материалам в специальной периодике. Профайлингом уже давно и успешно занимались спецслужбы Израиля. И вот теперь наконец эта интересная область психиатрии и психологии понадобилась здесь. Профайлинг занимается определением лжи по невербальным признакам. Врать вообще сложно: организм выдает внутренний конфликт покраснением кожи, учащенным дыханием, повышенной потливостью — да много чем. Меняется голос, появляются характерные для лжи жесты. Лгать долго еще труднее. Постоянная ложь требует постоянного контроля, постоянный контроль — постоянного напряжения, а это сильно изматывает. Рано или поздно лгущий себя выдаст. Но чтобы не ждать долго, можно подвести лгуна к ситуации, когда напряжение вырастет сверх меры, и тогда он вернее выдаст себя.

Профайлинг происходит от английского «profile», что в переводе означает профиль, а точнее профилирование. То есть «провести профилирование», отнести человека по ряду невербальных признаков к опасному или неопасному типу личности, в зависимости от социального окружения и контекста.

Специалисты-профайлеры впервые появились в Израиле, их использовала авиакомпания Эль-Аль. Тогда их с улыбкой называли «бойцы разговорного жанра». Но улыбки быстро исчезли, когда «бойцы» много раз сумели выявить опасных пассажиров, предотвратить террористические акты…

Однако читать статьи — это одно, а самой поработать в качестве профайлера — это совсем другое.

«Интересно, что по этому поводу скажет Андрей?» — подумала Вера и улыбнулась, поскольку она словно уже слышала его доводы: «Диагностировать ложь необходимо тогда, когда доказательства другим путем получить невозможно или затруднительно? Значит, это очень интересная для тебя задачка! Но с другой стороны — это может быть опасно, и я тогда категорически против!»

«А я тогда ему скажу: при наблюдении за мировыми политиками или за диктором телевидения мне кажется, что любому внимательному человеку, даже не профайлеру, отчетливо видно, когда говорят неправду. Фальшиво-дежурную улыбку видит каждый. Но это же не опасно!»

Но ей-то предлагается совсем другое, и как бы она ни морочила голову Двинятину, он все равно поймет ее прямо-таки патологическое желание вляпаться в эту работенку. Потому что ни одна железяка, никакой детектор лжи и обученный работать на нем программист не дают стопроцентной гарантии. Их можно обмануть! И известны случаи, как изощренно их обманывали простые ловкачи. А уж тренированный агент или террорист — так он Полиграфа вокруг «мышки» обведет на счет «раз»! Только специалист явственно увидит надежные признаки лжи: изменения мимики и пластики, оговорки по Фрейду, видимые вегетативные реакции.

«Что, собственно, от меня требуется? Выявить по невербальным признакам пассажиров, которые хотят совершить террористический акт? Заложить бомбу в здании аэропорта? Или узнать, кто скрыто носит оружие? Могу ли я вычислить опасных преступников на фоне обычных пассажиров? Но ведь я это и так делаю, причем довольно часто, отличаю просто людей от особей, способных в силу своих психологических особенностей совершить правонарушение либо хулиганские действия. Мне это отчасти дано, а отчасти мной развито, но я вижу, когда человек что-то скрывает. Как этот Авдий меня назвал? “Живой детектор лжи”! Перед самой собой я могу не разыгрывать удивление. Да. Это правда. Причем я не только вижу, но еще и чувствую. Пресловутое мое тринадцатое чувство! Разве оно хоть раз меня подвело? Чувство опасности, врожденное и доработанное мной, ни разу не давало сбоев…»

Вера взяла сигарету и встала у приоткрытого балкона. Тринадцатое чувство, ощущение опасности… Снова она невольно вспомнила тот случай в аэропорту, двадцать лет назад. Тогда Тужилов долго присматривался к Лученко. Как ученый, он понимал, что на свете существуют люди с необычными способностями, но столкновение с таким человеком вот так, в лоб, к тому же знакомым — его собственной студенткой, спасшей ему жизнь… Он испытал нечто вроде потрясения, это понятно. Ходил вокруг нее, хотел ее к чему-то привлечь… Но, к счастью, перебрался в Питер. Вера тогда вздохнула с облегчением.

Однако ей и самой хотелось знать: она уникальное существо в плане предчувствий — или есть еще такие же? Годами присматривалась, прислушивалась, запоминала. И — о чудо! — такие люди находились сами, хоть и нечасто. И не совсем такие, но все равно, Вере было уже как-то поспокойнее.

Однажды на прием к ней пришла женщина с тонкими чертами лица и острым носом, плечи худощавые, а ноги и бедра наоборот — полные.

— Доктор, я начала замечать странные вещи…

— Какие же? Не стесняйтесь, расслабьтесь. Считайте, что вы не в кабинете доктора, а у самого близкого друга. Я ничему не удивлюсь, прошу, рассказывайте. Странные вещи — какие? Происходящие с вами, внутри вас, вокруг?

— Скорее внутри. Если выразиться коротко, я предчувствую события…

— Давно вы это заметили?

— В последние годы, причем это уже стало постоянным ощущением.

Она замолчала.

— Смелее, не волнуйтесь. Знали бы вы о моих ощущениях!

— И у вас тоже?

— У каждого свое. Мне интересно, что у вас, прошу вас, рассказывайте.