Затмение - Ольга Гуляева

– Редакция «БойТаун», добрый день!

– Здравствуйте, девушка, соедините, пожалуйста, с Павлом Боем.

– А вы по какому вопросу?

– Меня зовут Анжела, я занимаюсь организацией благотворительных банкетов, – соврала я. – Сейчас я составляю список гостей и хотела бы, чтобы Павел Юрьевич подтвердил своё участие. Мы договаривались с ним предварительно на прошлой неделе.

В трубке повисло недолгое молчание.

– Очень странно, я не слышала, чтобы шеф собирался вернуться в Москву так скоро.

Я осеклась и, не успев переварить услышанное, продолжила:

– Я звонила на его мобильный в тот раз, а сейчас он отключён, поэтому и набрала номер редакции. Я не знала, что он не в Москве. А где же тогда?

– Он уже очень давно живёт в Италии, говорят, около пяти лет. Приезжает в Москву не чаще пары раз в год, проверяет, как идут дела в журнале. – Разговорчивая попалась собеседница, отметила я, наверное, новенькая. – И вот за мои полгода работы секретарем я ещё ни разу не видела шефа, – печально подытожила девушка.

– Что вы говорите! – искренне изумилась я. – Возможно, он имел в виду, что банкет посетит его представитель? Не подскажете, кто в настоящее время является заместителем главного редактора? – Я решила дожать собеседницу.

– Ой, Вера Аркадьевна сейчас как раз на месте. Соединить вас?

Я открыла рот от неожиданности. Верка? Моя подруга на первой работе? Та, которая навещала меня в тюремном изоляторе и оставила такой неприятный осадок в моей душе? Та Верка, которая, как мне казалось, всю жизнь будет вести свою малюсенькую колонку о красоте?

– Кравцова Вера Аркадьевна? – Я всё-таки решила уточнить, мало ли совпадений?

– Да-да, соединяю?

– Нет, благодарю, я перезвоню чуть позже. Спасибо вам, девушка.

Ну что ж. Два больших потрясения за короткий разговор с секретарём редакции. Впрочем, и эти новости никак не влияли на моё дальнейшее существование. При любом раскладе я пока не могла обнаружить себя для этих людей. Павел, значит, решил перебраться за границу, вопрос лишь в том, насколько основательно. Судя по тому, что он оставил за собой журнал, что-то ещё держит его в Москве. Наверняка он ещё наведается в столицу, и кто знает, может быть, наши пути ещё пересекутся. А что касается удивительного повышения моей старой знакомой – мне оставалось только порадоваться за неё.

Утолив своё любопытство, я решила, что пора заняться каким-то делом. Пыталась писать, но мой образ жизни в последнее время напрочь отбил у меня охоту к созданию литературных творений. Тогда я как-то на подсознательном уровне, находясь в лёгкой задумчивости, взяла в руки детский карандаш и в детском же альбоме для рисования сделала несколько набросков. Это были эскизы вечерних платьев. Я живо интересовалась теперешней модой, но в то же время мне вдруг захотелось создать что-то своё. Так я, почувствовав воодушевление, с которым когда-то писала, начала рисовать эскизы одежды. Я не знала, что в дальнейшем может из этого получиться, но пока это просто доставляло мне удовольствие. Влад, узнав о моём новом увлечении, предложил мне сделать в не используемой пока второй детской небольшую мастерскую.

– Ты талантлива во всех своих проявлениях, – говорил он. – Я буду рад, если из этого хобби в дальнейшем получится что-то серьёзное.

На исходе лета Жданов неожиданно загорелся идеей отправить детей на море.

– Было бы замечательно, если бы накануне занятий в школе и садике дети подышали свежим воздухом, набрались сил и укрепили здоровье, – говорил он. – Да и тебе самой не мешало бы развеяться. Кто знает, как долго тебе ещё придётся сидеть затворницей.

– Идея замечательная, но как же быть с моими документами? – недоумевала я.

– Загвоздка лишь в том, что пока ты не можешь летать на самолёте. Но билет на поезд я организую тебе без проблем. Конечно, о солнечных островах мечтать рано, но на какой-нибудь европейский курорт вы доедете за пару суток. Придётся потерпеть тряску в пути, но, на мой взгляд, оно того стоит.

– Возможно, ты и прав. Детям было бы интересно, – согласилась я, хоть и без особого энтузиазма.

Я действительно не была в восторге от этой идеи. В последнее время охрана почти перестала преследовать меня повсюду, и я уже могла потихоньку заняться самыми важными для себя делами – навести справки по поводу Жана. Однако дальняя поездка отодвигала мои планы как минимум до начала осени. Тревога моя усугублялась тем, что теперь, когда Жданов уже стал публичной фигурой, ни Жан, ни Жанка так и не попытались связаться со мной. Подсознательно я постоянно ждала какого-нибудь сигнала от них, а уехав, могла пропустить этот самый сигнал. Но делать было нечего. Уже через неделю Жданов посадил меня, детей и мою маму в скорый поезд, который понёс нас в направлении солнечной Хорватии. Эта страна была выбрана из-за её мягкого климата, поскольку дети путешествовали впервые.

Мы разместились в уютном особнячке на берегу моря. Вокруг тишина и благодать. Обычно подобные места наводили на меня смертельную тоску, но в этот раз я ощутила некую внутреннюю гармонию. Казалось, что в моей жизни наступает переломный период, и именно сейчас мне нужно набраться сил, оглянуться назад и подумать о будущем. Особенно приятно захватывало дух, когда я представляла встречу с Жаном. Почему-то я не допускала мысли, что её может и не произойти.

Пару раз на субботу и воскресенье прилетал Жданов. Это были идеальные семейные выходные. Утром мы купались, днём ходили в ближайший посёлок, на закате прогуливались по берегу моря. Босые, во всём белом, держась за руки, мы аккуратно ступали по мягкому песку, а впереди нас резвились дети. Сторонний наблюдатель наверняка залюбовался бы семейной идиллией. Откуда ему знать, как на самом деле скверно на душе у «счастливой» жены и матери.

Эти приезды Влада в самом деле выбивали меня из колеи. Когда он был рядом, мне хотелось, чтобы он поскорее уехал. Он мешал мне погружаться в себя и представлять счастливое будущее. Когда он уезжал, я, напротив, уставала от копаний в себе, несбыточных надежд и мечтаний и начинала ждать его появления, чтобы создать вместе с ним хотя бы видимость, подобие счастья – но реального, а не созданного моим воображением.

Тем не менее отдых себя оправдал. Дети вернулись загорелые и довольные. А в моём сознании поселился маленький червячок сомнения: а может, так тому и быть, не лучше ли оставить всё на своих местах?

Я сама водила Соню в детскую школу искусств на уроки бальных танцев. Занятия длились час, и в это время я обычно ходила в ближайший супермаркет за продуктами.

Проводив дочку на занятие, я поспешила к выходу. Спускаясь по массивной каменной лестнице, на бегу застёгивала кожаный пиджак и заматывала на шее широкий шарф. Октябрь был ветреный и холодный, суровая осень неумолимо вступала в свои права. Передо мной по ступенькам спускалась женщина. Она открыла тяжёлую дверь, ведущую на улицу, и я заторопилась поскорее спуститься, чтобы проскочить за ней. Женщина не могла не слышать стук моих каблуков позади неё. И я почему-то была уверена – она дождётся, пока я спущусь и придержит дверь для меня, по крайней мере, так обычно делают нормальные люди. Но, вопреки моим ожиданиям, дверь захлопнулась прямо у меня перед носом. Я чертыхнулась – по-моему, даже вслух – и пробурчала: «Ну что за люди!» Бестактная женщина, конечно, не могла слышать моих слов, поскольку была уже снаружи здания. Я же налегла на дверь всем весом, на ходу продолжая укутываться.