Круто! Как подсознательное стремление выделиться правит экономикой и формирует облик нашего мира - Стивен Кварц

Дети порой соревнуются за родительское внимание и одобрение на одном поле, но это очень жесткая игра. Спросите хотя бы квотербека НФЛ Эли Мэннинга. Эли, младший брат прославленного квотербека Пейтона Мэннинга, выдержал годы сравнений не в свою пользу со старшим братом, несмотря на то что и сам сделал блестящую карьеру. Его все время спрашивали, не завидует ли он старшему брату и даже о том, кого из них родители больше любят{214}. Чаще братья и сестры стараются играть на разных полях, чтобы ослабить прямую конкуренцию, в результате чего обладают несхожими личностными характеристиками и занимают разные ниши в семье. Разница в возрасте между детьми также играет роль: те, у кого она меньше, меньше похожи друг на друга из-за сильной конкуренции. Например, разница между Пейтоном Мэннингом и его старшим братом Купером составляла всего два года. Купер в старшей школе был не квотербеком, а принимающим. Это произошло потому, что Пейтон, хоть и моложе, был лучшим квотербеком и играл в той же самой команде, так что Купер предпочел занять другое место. Эли на пять лет младше Пейтона, поэтому они никогда не пересекались в одной команде, и ниша квотербека была свободна. Так как их отец тоже был квотербеком в НФЛ и был связан с футболом и после завершения карьеры игрока, можно предположить, что игра на месте квотербека казалась удачным способом получить родительское одобрение. Многие родители пытаются облегчить соперничество между детьми, используя противоположную тактику. Они создают для них экологические возможности, поощряя каждого ребенка заниматься тем делом, которое у него лучше всего получается.

Первенцы в семье часто занимают доминантное положение, а кроме того играют роль «мини-родителей» для младших братьев и сестер. Они поддерживают заведенный в доме порядок. Младшие дети чаще нарушают правила, более либеральны и чаще рискуют, чтобы найти собственную нишу. В результате они порой склонны к опасным видам спорта. Среди братьев в профессиональном бейсболе младшие в десять раз чаще перехватывают мяч. Фрэнк Саллоуэй, изучая политические и научные революции, обнаружил, что младшие дети чаще становятся бунтарями и лидерами революционных движений, в то время как первенцы обычно оказываются среди самых ярых противников радикальных перемен{215}. В конкуренции за родительскую любовь и заботу расхождение братьев и сестер усиливает общую любовь. Родителям сложнее сравнивать своих детей, и ревность между ними сглаживается. Иными словами, если представить семью как сад, различия между детьми позволяют всем им вырасти выше.

Мы считаем, что процессы, подобные тем, что вызывают различия между детьми в семье, способствуют и появлению разнообразных стилей жизни и потребительских микрокультур. То есть адаптивная хитрость консюмеризма заключается в том, как он снижает конкуренцию за общественный статус. Человек всегда озабочен статусом. Когда пути для его достижения ограниченны, мы будем конкурировать за него, если нам не препятствуют никакие подчиняющие силы (как это происходит, например, в традиционном иерархическом обществе, управляемом элитой). Когда дороги к статусу открыты или же мы сами можем создавать новые, мы часто выбираем именно такие пути, чтобы избежать прямой конкуренции. Благодаря этому происходит диверсификация статуса и повышение его объема в обществе. Образ жизни или микрокультура потребления – это социальная ниша. В каждой нише существуют свои ценности и нормы, касающиеся статуса. Будучи частью социальной ниши, человек обретает личную (статус) и коллективную (уважение) самооценку. Статусный плюрализм можно представить как социальную версию сада Синклера.

Размышляя о новых открытиях, свидетельствующих о том, что повышение покупательной способности увеличивает счастье, мы задумались, связано ли это с выросшим разнообразием стилей жизни. В тот момент Стив вел занятия по справедливому распределению благ – как общество должно распределять преимущества и обязанности среди своих членов (несколько лет назад он совместно с Мин Сюй и Седриком Аненом опубликовал статью об исследовании с получением изображений головного мозга){216}. Может показаться, что эти темы очень далеки друг от друга, однако замечание известного американского философа Роберта Нозика, внесшего огромный вклад в решение проблемы справедливого распределения, подсказало нам наличие провокационной связи. Рассуждая о проблеме зависти, Нозик писал: «Обществу проще всего избавиться от сильных различий в самооценке его членов, если в нем будет отсутствовать единый принцип измерений; его должны заменить разнообразные наборы измерений и принципов»{217}. Но как реально достичь этого в обществе? Чем больше мы об этом размышляли, тем лучше понимали, что это должно быть похоже на разнообразное потребительское общество. Эти «измерения» создаются потребительскими микрокультурами – тем, что помогает людям и группам отличаться друг от друга. Упоминание Нозика об «отсутствии единого принципа измерений» означает, что не должно существовать единого мнения о ранжировании стилей жизни, то есть в обществе необходим плюрализм. Действительно, то, о чем Нозик писал как о «фрагментации единого мнения», прекрасно описывает происходящее в нашем обществе в последние тридцать лет{218}. Если бы измерение было только одно, то мы бы увидели формирование иерархии, при которой каждый человек завидовал бы тем, кто стоит выше его. Это очень много зависти, и в таком случае статус кажется фиксированным ресурсом.

Давайте проведем мысленный эксперимент. Представьте, что существует только одно спортивное событие – забег на сто метров. В таком случае возникает очень жесткая дилемма статуса (не говоря уже о том, что доходы от Олимпийских игр, если бы соревнование продолжалось не более десяти секунд, значительно бы уменьшились). Слава и спонсорские деньги доставались бы очень небольшому числу людей. И учтите, что, даже если бы каждый человек на Земле научился бегать в два раза быстрее, иерархия осталась бы той же. Значение имеет не абсолютная, а относительная скорость. Но, допустим, мы прибавим к этому еще одно соревнование – забег на милю. Теперь те, кто не слишком хорош в спринте, получают шанс добиться неплохих результатов в этом состязании, так как забеги на короткие и длинные дистанции требуют разных навыков. В обществе наверняка бы велись нескончаемые споры о том, какое событие лучше – стометровка или забег на милю. Но людям нравятся такие нескончаемые споры именно потому, что единственно правильного ответа тут никогда не будет. О непреложных фактах споры не ведутся! Само собой, Хишам эль-Герруж, который стал рекордсменом в беге на длинные дистанции, не страдал бы от недостатка статуса и, скорее всего, не имел бы причин завидовать Усэйну Болту[40]. Готовы поспорить, что он завидовал бы ему куда меньше, чем второй спринтер в мире, который сравнивал бы себя с Болтом в одном и том же измерении. Увеличивая количество видов спорта, мы увеличим и общий объем статуса в спортивном мире.