Крестная дочь - Андрей Троицкий

Через пару минут он вложил в ладонь Девяткина флеш-память и убрал компьютер в портфель.

– Еще один совет: оставайтесь еще на часик, – сказал сыщик. – Сейчас будет выступать один музыкант. Он настоящий виртуоз. Не пожалеете.

– Возможно. Но два совета за один вечер – это слишком много.

Девяткин оставил на столике деньги за пиво и рыбу и направился к выходу.

Фарад Батыров валялся на диване, слушал музыку и разглядывал рисунок ковра, висящего на противоположной стене. Из соседней комнаты слышались мужские голоса и жалобное повизгивание, будто там, за дверью ныла побитая собака. Докурив сигарету, Батыров поднялся, сделал круг по небольшой комнате, обставленной простецкой дешевой мебелью. Едва не споткнувшись о двухпудовую гирю, которой баловались охранники, он выключил магнитолу и, остановившись у кофейного столика, налил в кружку баночного пива. Голоса за дверью сделались тише, а повизгивание и стоны стихли.

Батыров приоткрыл дверь и остановился на пороге. Сквозь пелену густого табачного дыма он разглядывал человека, привязанного ремнями к жесткому деревянному креслу с высокой прямой спинкой и массивными подлокотниками. На мужчине не было одежды, если не считать носка на левой ноге. Подбородок уткнулся в грудь, кровь капала из носа на молочно белые ляжки. Рядом с креслом стояли охранник по имени Тенгиз, казах невысокого роста с квадратными плечами, раздетый до пояса. Другой охранник сидел в темном углу за конторским столом. Он медленно наматывал на руку ремень, разматывал его и снова накручивал на кисть руки.

– Вырубился, – сказал Тенгиз.

– Чего-нибудь сказал?

– Не-а, – покачал головой Тенгиз. – Все то же самое.

– Ладно… Авось, чего вспомнит.

Батыров прошел через комнату к другой двери, и дальше через коридор на открытую веранду. На ходу он снял с гвоздя и накинул на плечи полушубок, спустился вниз по ступенькам, прислушался к звукам ночи, но не услышал ничего. Это место в степи, свое убежище Батыров прозвал Саифом, по имени одной из самых удаленных звезд в созвездии Ориона.

Он отошел подальше от дома к тому месту, где поднимался пологий склон холма. Расстелил на земле полушубок, лег на него спиной и, вдыхая всей запахи выжженной солнцем полыни и ковыля, стал рассматривать темное небо, усеянное крупными звездами. Вон созвездие Дракона, чуть правее Малая Медведица. С небосклона сорвалась звезда и, прочертив прямую линию, погасла за холмом. Батыров загадал желание: чтобы скорее кончились неприятности. За первой упала вторая звезда. И третья.

К четвертой звезде все желания были уже загаданы, оставалось лежать вот так и, глядя в бездонную пустоту космоса, провожая взглядом падающие звезды.

Батыров думал о том, что за последний месяц судьба не сделала ему ни одного мало-мальски стоящего подарка. Началась темная полоса непрухи: локш за локшем валит. Сначала так называемые народные беспорядки в Андижане, когда толпы уголовников и люмпенов громили дома и магазины, убивали всех, кто становился на пути. Затем скорый отъезд в Денау, подальше от всего этого кошмара.

Уже в дороге Батыров узнал, что в его кирпичный особняк на городской окраине ворвались какие-то отморозки, перестреляли овчарок, избили охранников, сперли все, что можно вытащить, а в довершение всего подожгли дом. Ремонт обойдется в копеечку, но это так, семечки и шелуха. Черт с ней с мебелью, коврами и тем особняком, куда Батыров все равно не вернется. У него достаточно денег, чтобы построить еще десять таких домов. По большому счету, дело не в деньгах, а в собственной безопасности. Месяц назад ни один человек в городе не смел близко подойти к глухому каменному забору вокруг владений Батырова, каждый знал, кто живет за этим забором, а менты кормились с ладони хозяина. А теперь уличное быдло творит такие вещи.

Но и в Денау не было ни сна, ни покоя. Подтвердились слухи, что из мест заключения выпустили уголовный сброд, всех беспредельщиков, мокрушников и гопников, оставаться в городе долго нельзя. Легкий на подъем Батыров решил, что на время лучше исчезнуть, спрятаться в одном степном убежище, о существовании которого знает узкий круг верных ему людей. Рано или поздно власти наведут порядок, и он вернется. Но пока надо лечь на дно и выждать. Здесь есть все, что нужно: запас воды и консервов на год вперед, относительно чистый сортир, спутниковое телевидение и много оружия. При доме постоянно находятся десяток парней, живут тут всю осень и зиму, а весной их сменяют новые люди. В этой дыре его сам черт не достанет.

Однако от проблем и здесь не скроешься. Сегодня Батыров узнал от своего человека в Москве, что его порученец Олег Славин нарвался на пулю. Все случилось в баре «Али-Баба», где человеку должны были сообщить адрес съемной квартиры и передать ключи от нее. Бармена тоже грохнули. Славин привез в Москву партию дури для оптовиков, он оставил свою машину на платной стоянке, до проклятой забегаловки добирался на такси. Батырову передали, что машину с товаром сожгли на той самой стоянке. Значит, убийство не было случайным, это не пьяная ссора, не разбой. Славина ждали, и как только порученец появился, тут же прихлопнули. Кто стоит за мокрым делом – вопрос. Врагов у Батырова гораздо больше, чем друзей. Его смерти желает много сволочей, живущих на пространстве от Ташкента до Москвы. Одна версия у него есть, пожалуй, но она нуждается в проверке.

Проклятая работа. Слишком много народа гибнет при перевозке дряни в Москву. Людей Баторова убивают в столице. Их выслеживают и мочат всех, без разбора. Из тез парней, кто начинал вместе с Батыровым, в живых не осталось никого. Славина жалко, он был аккуратным исполнительным работником, и товар жалко, а за свою жизнь – страшно. У проигранного в карты и убитого водителя «Нивы» случайно нашли спутниковый телефон. Если покупают людей Фарада, а его люди стоят недешево, значит, на него объявлена большая охота.

Батыров, чувствуя холод земли через полушубок, лежал на земле и, глядя на звезды, думал, что такой ночью, когда ты один смотришь в бездонную пропасть космоса, можно запросто поверить в существование бога. Он поднялся на ноги, стряхнув пыль со штанов, подумал, что прожил жизнь атеистом и теперь поздно менять убеждения. И снова поднял голову к небу, ожидая, когда упадет звезда. Фарад забыл загадать еще одно желание: чтобы его друг и телохранитель Юра Родимин скорее добрался сюда. Сейчас он торчит в степи возле джипа, ожидая, когда из Ферганы привезут толкового механика. Оставлять машину нельзя, через сутки от нее и винтика не останется. Все растащат. Но через пару дней Родя появится, и они всю ночь будут резаться в карты. И время пойдет быстрей.

В сенях Фарад скинул полушубок, дошагал до двери и пнул ее ногой. Два охранника устроились за столиком в углу, они только что закончили ужин и набираясь сил для дальнейших подвигов. На тарелке в густой мучной подливке плавали какие-то неаппетитные объедки, в кружках остывал зеленый чай. Фарад вопросительно посмотрел на Тенгиза. Тот помотал головой:

– Дурака накатывает, – сказал он. – Вроде как у него крыша съехала. Плюнул на меня кровью, а потом откусил себе язык.