Измена. Право на семью - Арина Арская

обсудить, какие они стервы и почему им все не так. Может, ты чего умного скажешь, потому что мы так и не нашли ответа на этот вечный вопрос. Мы пока пришли к мнению, что все бабы — дуры.

— И это ты говоришь такие слова перед свадьбой, — разочарованно вздыхаю я.

— Так я ж любя. Дуры, — оглядывается и мрачно продолжает, — но свои. И главное, чтобы мы тоже были своими козлами. Смекаешь?

Глава 59. Живи с нами и за нас

— Что ты плачешь, Темочка? — на крыльце стоит хрупкая темноволосая девушка и пытается укачать орущего ребенка на руках.

Я сама вышла подышать вместе с Соней, потому что меня резко замутило от канапе с сыром и оливкой. Кажется, я палюсь, и все кругом уже подозревают, что я в интересном положении. Особенно дядя, который при моем тосте отметил, что я не шампанское пью а лимонад.

Девушка оглядывается. Если я не путаю, то она жена Быкова, а у него в руках одни из самых крупных железорудных месторождений. Приглашениями занимался Валерий, и я не особо вдавалась в подробности, кого очень важно позвать, а кого лишь из вежливости. Чета Быковых была в списке важных.

Малыш на руках девушки резко замолкает, когда замечает насупленную Соню и обиженно шмыгает.

— Привет, — говорю я.

— Привет.

— Я Вика.

— Уля.

Темочка на ее руках опять шмыгает и хмурится, когда Соня отворачивается и тянется к моим волосам. И я ее понимаю. Она бы свои волосы намотала бы на пальчик, показывая, как она не заинтересована в новом знакомстве, но увы. Будет дергать мои.

— Мой тоже волосы любит, — Уля неловко улыбается.

— Давай-ка, их знакомить, — делаю шаг к ней.

Между нашими детьми сантиметров пятнадцать, и они устраивают молчаливые гляделки. Никто не улыбается и слюни от восторга не пускает.

— Это нормально? — спрашивает Уля.

— Без понятия, — пожимаю плечами.

— Это он в отца, — вздыхает и шепчет, вглядываясь в личико Сони. — Это Артем.

— Соня, — улыбаюсь хмурому малышу.

Моя дочь первая подает голос и как-то высокомерно агукает. За это удостаивается недовольным покряхтыванием. Опять замолкают.

— Вот и поговорили, — Уля смеется.

— Может, им надо время?

— Может быть.

На крыльцо выплывает сам Быков. Высокий, широкоплечий и темноволосый мужчина лет тридцати пяти. Напрягаюсь, потому что лицо у него мрачное и высокомерное. С таким выражением расхаживал Валерий и доводил меня до тихого бешенства, но Уля расцветает влюбленной улыбкой при его появлении.

— Юра там танцы устроил, — говорит он мне.

— Он забавный, — Уля ласковой кошечкой прижимается к мужу, а он ее с ленцой приобнимает.

— Я Вика.

— Я знаю.

В ответ я вскидываю бровь. Конечно, Валерий ему руку пожимал, когда встречал гостей, но вот я имени его не помню.

— Макар Витальевич, — наконец представляется он.

— Ну, тогда я Виктория Романовна.

Уля округляет глаза. Видимо, я слишком вольничаю с его важным мужем, но у меня самой такой же вредный и высокомерный супруг.

— А не Юрьевна? — Макар хмыкает.

— Романовна, — голос мой твердый.

Красивая такая пара. Он суровый мужик, а Уля — милая скромная красавица в легком бирюзовом платье, но как-то мне неуютно. От Макара холодом веет.

— Я хочу дружить с Улей, — строго заявляю я.

— Что? — тихо отзывается она.

— Дружить будем, — улыбаюсь я. — Мы вынуждены, ведь наши дети уже дружат.

Макар переводит взор с молчаливого и надутого Артема на не хмурую Соню и приподнимает бровь, недовольно глядя на меня.

— Плюс наши мужья, видимо, хорошо знакомы, и мой дядя в этой схеме участвует, — продолжаю я с улыбкой. — Мы, что, будем в стороне сидеть? Подруги у меня нет, а теперь будет.

Уля поднимает удивленный взгляд на Макара, который молча кивает и уводит ее. Слышу голос Валерия, и до меня вместе с отголосками музыки долетает обрывки “все хорошо”, “свадьба явно удалась”. Соня на руках фыркает и утыкается в грудь личиком.

— Ты решила сбежать? — Валерий с улыбкой выходит ко мне. — Это привилегия невесты.

— Макар Витальевич мне не нравится, — сердито отзываюсь я.

— Да нормальный он мужик, — забирает у меня Соню и пританцовывает. — Своеобразный, но мы все такие.

Глаза горят, скулы чуток тронуты румянцем. Его веселье оправдано несколькими бокалами шампанского.

— Там Юра на шпагат сел.

— Да ну?

— Правда, пришлось ему потом помогать встать, — Валерий целует Соню в макушку и посмеивается. — Ему точно надо садиться на диету.

К горлу подкатывает тошнота. Я делаю медленный вдох и выдох.

— Вика, ты в порядке? Ты побледнела…

— Угу-м…

— Точно?

Прикрываю рот рукой, и по глазам Валерия вижу, что все он знает. Знает, молчит и ждет новости, что нас скоро будет четверо.

— Валер…

— Да? — шепотом спрашивает он.

— Я буду дружить с Улей.

— Что?

Я не это хотела сказать, но оно само вырвалось из-за жуткого волнения. Сердце бешено колотится, ладони мокрые и пальцы дрожат.

— Я…

— Так, — шепчет Валерий, а Соня распахивает глазки.

— Я…

— Что ты?

— Беременна… — едва слышно попискиваю я, готовая рухнуть без чувств к ногам Валерия, который рывком притягивает к себе и одной рукой прижимает к груди.

Соня незамедлительно хватает меня за волосы. Каждый удар сердца заполняет грудь солнечным светом и теплой надеждой, что все будет хорошо.

— Вика, я люблю тебя, — голос у Валерия хриплый и надрывный. — И готов умереть за тебя, за Соню… за вас, Вика…

— И я тебя люблю, — выдыхаю я и чувствую, как по щеке бежит слеза. — И не надо умирать. Живи с нами и за нас.

Минута молчания, в котором расцветает вечность вселенной, но она обрывается криками мамы Валерия:

— Ушлепок! Козел! Сволочь!

— Катюш, успокойся, — раздается приглушенный и пьяный голос дяди. — Прекрати! Мне все равно не больно!

Глухой удар, и дядя шипит:

— А теперь больно.

— Да как ты посмел?!

— Я же извинился!

— Завали пасть, жирная ты свинота! Ты кем меня выставил перед сыном?!

— Не ори ты так, — рычит дядя, — а то еще Аркаша